Король долины - Ирвинг Клиффорд (читать книги полностью txt) 📗

— Да. Вид у него странный.

Хэккет протопал по скрипучим половицам к двери и увидел как Гэвин верхом выехал из ворот конюшни, на дождь. Мокрый плащ ярко желтел в тусклом свете серого дня. Он выехал из города на запад, и вскоре всадник и лошадь растворились в тумане.

Прошло два часа. Люди по-прежнему сидели в салуне, на улице по-прежнему хлестал дождь. Непрекращающийся ливень барабанил по крыше салуна, да так, что она дрожала; окна были белы от пенистых потоков воды, несущихся из водосточных труб. И тут сквозь шум дождя донесся торопливый чавкающий звук копыт. Хэккет подошел к двери и увидел, что по главной улице несется всадник, стегая мокрые бока лошади. Перед салуном он натянул поводья, и, бросив лошадь под дождем, ввалился в дверь, увлекая Хэккета за собой. Его глаза пылали от возбуждения — он знал, а они еще нет.

Человек этот был здесь не чужой. Он работал на ранчо Сэма Харди, на западном склоне. Он тяжело дышал и хватал людей за руки.

— Сэм… — сказал он. — Сэм убит. Гэвин застрелил его. И бросил в грязи. Я затащил его в дом, оставил там. Сэм убит…

А потом рассказал по порядку.

Он работал в конюшне рядом с домом и видел, как из тумана выехал Гэвин, промокший до нитки. Подъехал прямо к крыльцу, позвал Сэма.

Ну, сам он внимания не обратил, продолжал заниматься своим делом. Слышал только, как Гэвин с Сэмом о чем-то говорили у крыльца.

— Они ж старые приятели, я думал… у меня и в мыслях ничего такого… слышу, стоят, чешут языками, ну а я задаю корм мулам. Что мне было, выходить, здороваться?.. У них свои дела…

Люди качали головами, глаза были скованы страхом. Ярость пока держалась в берегах, но нарастала.

— Я не слышал, чего они там говорили, но выстрелы услышал. Два выстрела, оба раза стрелял Гэвин. Я выскочил под дождь… а он лупит вовсю, пока добежал до дома, промок насквозь… Смотрю, а Гэвин уже в седле. Думаю, он и меня мог бы пристрелить… если б захотел… если б пытался спрятать концы в воду. А он просто повернулся спиной и поехал прочь, будто меня и не видел. Исчез в тумане, как и появился, будто в воздухе растаял. Сэм лежал на полу, у двери. В руке у него револьвер был, но он не стрелял. Он был еще живой, умирал на глазах у меня, две пули в живот, а кровищи-то, кровищи. Боже всемогущий!

Он замолчал и оглядел людей, сгрудившихся вокруг печки. Может, впервые в жизни он ощутил свою значимость. Они беззвучно шевелили губами, подавшись вперед, чтобы лучше слышать.

— Он еще живой был. Я к нему нагнулся, говорю: «Сэм, Сэм, что случилось?» И слышите, он смотрит так… смотрит на меня и качает головой… вроде улыбается. А я опять спрашиваю, спрашиваю… «За что?» А он опять качает головой, вот так, все сильнее и сильнее. Он мог сказать, ей-Богу, мог — но не захотел. Я отнес его на кровать…

— Он умер? — тихо спросил Сайлас.

— Так я ведь говорю… Через несколько минут. Так ни слова и не сказал…

Все зашептались, раздались угрозы.

— За что?

— Они были друзьями. Он всегда любил Сэма. Не спорили никогда…

— Да как он мог!.. Не имеет он права!

— Сэм был хороший мужик. Никого никогда не обидел. Как жена умерла, сам жил. И за молодым Клеем всегда присматривал.

— Но почему он это сделал? Он что, спятил?

— Да-а-а, — задумчиво тянули в салуне. — Наверно, так и есть. Он сошел с ума.

Глава двадцать девятая

Гэвин забаррикадировался на ранчо. Он ждал, что горожане придут сводить с ним счеты. Он был уверен, что расплата последует, и был к ней готов. Семеро из его людей, которых он привез из Санта-Фе и Альбукерка, расположились вокруг дома на веранде, положив винтовки на перила. Руки у них чесались. Им хорошо платили, чтобы они делали то, что велит Гэвин, а долина, на их взгляд, была слишком мирной. Они рвались в драку.

Но никакой драки так и не последовало. Ранчеры кипели от злости, грозились, а потом начали ссориться между собой — точно так же, как двадцать с лишним лет назад, когда Гэвин убил на берегу реки Эли Бейкера.

Бешенство горожан обернулось бессильной ненавистью. Воевать с наемниками Гэвина никому не хотелось. Горожане предпочитали мир — любой ценой. А сейчас они больше прежнего боялись этого человека, который может убить вот так, без причины, без предупреждения. Никто не набрался смелости спросить у Гэвина, что же такого сделал ему Сэм Харди. Они боялись разозлить его — и оставили его в покое.

В город Гэвин приезжал только при крайней надобности, и всегда в сопровождении своих людей. Он жаждал возвращения Клейтона. Но через несколько дней один из его людей доложил, что кто-то видел, как Клейтон уезжал из долины, ведя в поводу навьюченого мула. Гэвин пожал плечами и открыл своим ключом дверь спальни Лорен. Она лежала в постели, изможденная, полуодетая.

— Он сбежал. Твой любовник, твой драгоценный Клейтон — сбежал! Наверное, узнал…

— Тебе его никогда не поймать, — сказала она слабым голосом.

— А я и не собираюсь его ловить, — ответил Гэвин. — Пусть прячется, ничтожество, всю свою жизнь!

— А ты убил бы его?

— Да, — сказал он тихо. — Думаю, что да, окажись он здесь. — Он повернулся и обхватил голову руками. — Но теперь мне все равно, — прошептал он. — Меня теперь ничто не волнует…

В ту ночь она сумела выбраться из спальни и в темноте пешком прошагала две мили до города. Ночь была холодная, у нее зубы стучали — пальто не спасало, ветер пронизывал ее изнеженное тело.

Добравшись до города, она поднялась по ступенькам, ведущим в комнату Телмы. Телма вышла в халате и домашних туфлях. Волосы Лорел были растрепаны, глаза дико горели, она комкала складки платья:

— Ты знаешь, куда он уехал! Ты должна мне сказать!

— Да, знаю, — ответила Телма. — Но тебе я никогда не скажу. Он уехал один и сюда не вернется.

— Я найду его…

Телма спокойно покачала головой:

— Нет, никогда. Никто из вас его не найдет.

— Почему же он уехал? — спросила Лорел с неожиданной подозрительностью. — Как он узнал?

— Что узнал? Он уехал потому, что Гэвин убил Сэма Харди. Он сказал, что все, с Гэвином он покончил — покончил раз и навсегда! Тебе это понятно?

В глазах Лорел вспыхнула странная радость:

— Понятно ли мне? Да понятней, чем тебе!

Телма нахмурилась:

— О чем это ты толкуешь?

— Значит, он уехал не потому, что испугался. Неужели не ясно? Он уехал не потому, что Гэвин узнал!

— Что узнал?

— Что у меня будет ребенок, ребенок Клейтона!

Телма смягчилась:

— Когда? Когда будет?

Тень ужаса легла на лицо Лорел; в ее обреченном взгляде не осталось прежней юной жизнерадостности, а сквозило одно лишь страдание. Она бросилась Телме на грудь:

— Он мне не даст! Гэвин не позволит мне родить! Он заставит меня убить ребенка!

— Он не сможет! — прошептала Телма.

— О, еще как сможет. Он может все! — Глаза у нее еще больше округлились от страха. — Он же дьявол, ты разве не знаешь?

— О Господи. Побресита [25]. Успокойся, хватит дрожать. — Она крепче прижала Лорел к себе, стараясь унять ее рыдания. — Скажи мне только одно — зачем ему было убивать несчастного Сэма?

Лорел вырвалась из ее рук:

— Я не могу сказать тебе, — проговорила она, задыхаясь. — Никто не должен знать. — Потом, уже у двери, прежде чем выскользнуть на улицу, она прошептала опять: — Потому что он — дьявол…

Клейтон ехал на восток в последних лучах угасающего дня. В облаках появились просветы, и скоро ночь поспешила прикрыть разрывы синими заплатами, прихваченными булавками звезд. Дождь прекратился еще рано утром. Воздух в долине был свеж и чист, и Клейтон вдыхал его полной грудью. Он ехал через Проход и все никак не мог надышаться его чистым горным воздухом, потом опустился в нижнюю долину. И все это время он вздрагивал и ежился, как будто его толкал в спину пропитанный злом нечистый ветер.