Виннету - Май Карл Фридрих (бесплатные серии книг .txt) 📗
— Слушайте, воины апачей и кайова, наше решение. На совете старейшины заранее решили, каким будет испытание для четырех бледнолицых — сначала преследование по воде, потом сражение с нами. Они должны были умереть. Но Шеттерхэнд, самый младший из них, сказал слово, достойное зрелого воина. Все они заслужили смерть, однако, как нам кажется, их вина не так велика, как мы думали раньше. Поэтому Великий Маниту решит их судьбу!
Инчу-Чуна сделал паузу для того, чтобы заострить внимание слушателей, а Сэм шепнул мне:
— Черт возьми! Вот это интересно, очень интересно! Вы хоть понимаете, сэр, к чему он клонит?
— Догадываюсь, — ответил я.
— Так к чему же?
— Они устроят нам так называемый Божий суд. Кто-то из нас будет вызван на поединок.
— Да, похоже, но кто? Мне ужасно интересно.
Вождь продолжал:
— Бледнолицый, которого зовут Разящая Рука, самый достойный, как нам кажется, среди них, пусть сражается за жизнь остальных. Их судьба будет также зависеть от его противника, а им должен стать тот, кто среди апачей носит высшее звание. Им буду я, Инчу-Чуна, верховный вождь апачей.
— Гром и молния! Вы и он! — воскликнул вне себя от возбуждения Сэм.
— Уфф, уфф, уфф! — раздалось в рядах краснокожих.
Они и в самом деле были удивлены решением вождя сражаться со мной. Ведь он мог избежать опасности, о которой не мог не знать, и приказать любому из апачей вступить со мной в поединок. Вождь так объяснил свое решение:
— Слава Инчу-Чуны и Виннету пострадала от одного удара кулаком белою мужа. Один из них должен сражаться, чтобы смыть позор с обоих. Виннету уступит эту честь старшему, к тому же верховному вождю апачей. Мой сын согласился.
Он снова умолк.
— Радуйтесь, сэр! — сказал Сэм. — Вы, по крайней мере, умрете раньше нас. Вы его пощадили, а он вас укокошит без зазрения совести.
— Сэм, не торопитесь!
— А чего тут ждать! И так все ясно. Вы что, надеетесь, что это будет поединок на равных условиях?
— Даже и не мечтаю.
— Ну и слава Богу! В подобных случаях пленник заранее обречен. Вождь еще что-то говорит. Давайте послушаем.
Инчу-Чуна продолжал:
— Мы освободим Шеттерхэнда и велим ему переплыть реку. Он оружия не получит, у меня будет только томагавк. Если Шеттерхэнд сумеет переплыть реку и дойти до кедра по ту сторону реки, он будет спасен, а его товарищи — свободны. Если же я убью его, они погибнут тоже, но не от пыток и огня, а от наших пуль. Пусть все воины скажут, что слышали мои слова, поняли их и исполнят мою волю!
— Ты сказал! Хуг! — единогласно подтвердили воины.
Я думаю, понятно волнение, с каким мы выслушали приговор. Реакция Сэма была однозначной:
— Хитро задумано! Для поединка выбран самый достойный! Они и вправду считают вас новичком! В этом весь гвоздь! Меня побоялись пустить в воду! Уж Сэм Хокенс показал бы, что плавает как рыба. Но увы! Вы! Подумать только! Наша жизнь целиком зависит от вас, сэр!
— Дорогой Сэм, не волнуйтесь! — я пытался успокоить друга. Краснокожие сделали правильный выбор. Уж я постараюсь. И знайте, что все кончится хорошо.
— Дай-то Бог. Значит, не на жизнь, а на смерть? Но помните: Инчу-Чуну нельзя щадить! Даже не подумайте!
— Посмотрим!
— Тут нечего смотреть! Если пощадите его, сами погибнете и мы тоже. Надеетесь на свой кулак?
— Конечно.
— Не надейтесь. Рукопашного боя не будет.
— А как же он убьет меня?
— Томагавком. Вам ведь известно, что им пользуются не только в рукопашном бою. Томагавк — страшное оружие в борьбе на расстоянии. Индейцы так искусно метают топор, что с расстояния в сто шагов могут срезать кончик пальца. Инчу-Чуна не бросится на вас с томагавком, только кинет вам вдогонку, когда побежите к кедру, тут все и кончится. А может быть, и раньше, еще в воде. Поверьте, будь вы даже превосходным пловцом, вам не удастся доплыть до того берега. Инчу-Чуна ударит вас томагавком по голове, а вернее, по затылку, и закончит этот спектакль. Ни ваша сила, ни искусство на сей раз не пригодятся.
— Все это правда, дорогой Сэм. Но иногда можно большего добиться хитростью, чем силой.
— Хитростью? Скажете тоже! Для этого надо быть хитрым. Сэм Хокенс славится хитростью и то не понимает, каким это образом вы собираетесь перехитрить вождя. И вообще, устоит ли хитрость всех хитрецов в мире против метко брошенного томагавка?
— Устоит, Сэм, обязательно устоит!
— Как?
— Увидите, а скорее — не увидите. Пока. И верьте мне — все кончится хорошо.
— Вы так говорите, чтобы успокоить нас.
— Ничего подобного! У меня великолепный план.
— Вы придумали план? Только этого не хватало! План может быть один плыть на ту сторону. Все равно Инчу-Чуна достанет вас томагавком.
— Не достанет! Следите за мной внимательно — если я утону, мы будем спасены.
— Он утонет… а мы будем спасены! Сэр, у вас предсмертный бред!
— Я знаю, что делать. Запомните: я тону, и все кончается хорошо.
Последние слова я произнес скороговоркой, потому что к нам приближались вожди. Инчу-Чуна сказал:
— Сейчас мы снимем путы с Шеттерхэнда, но пусть он не вздумает бежать. Все равно его схватят мои воины.
— И не подумаю! — ответил я. — Друзей не бросают в трудную минуту.
Индейцы развязали мне руки, я расправил плечи, проверяя упругость мышц, и сказал:
— Для меня большая честь соревноваться в плавании не на жизнь, а на смерть со знаменитым вождем апачей, но ему это не делает чести.
— Почему?
— Я не достоин быть его противником. Иногда я купался в реке и даже держался на воде, но сомневаюсь, что смогу переплыть столь широкую и глубокую реку.
— Это нехорошо! Я и Виннету — лучшие пловцы племени. Чего стоит победа над плохим пловцом?
— К тому же ты вооружен, а я нет. Итак, я приговорен к смерти, и товарищи мои тоже. Но все-таки скажи, как будет проходить наш поединок. Кто первым войдет в воду?
— Ты.
— А ты за мной?
— Да.
— А когда ты нападешь на меня?
— Когда захочу! — ответил Инчу-Чуна с гордой и презрительной улыбкой мастера, которого заставляют иметь дело с невеждой.
— Значит, это может произойти в воде?
— Да.
Я притворялся все более испуганным и расспрашивал дальше:
— Значит, ты можешь убить меня, а я тебя нет?
На лице Инчу-Чуны проступило такое презрение, что я легко отгадал ответ на мой вопрос: «Жалкий червяк, об этом и не мечтай! Лишь страх продиктовал тебе такой вопрос». Вслух он сказал:
— Нам предстоит честный поединок. Ты можешь убить меня, только тогда ты сможешь добраться до цели.
— А что мне угрожает в случае твоей смерти?
— Ничего. Если я убью тебя, ты не доберешься до кедра и твои товарищи погибнут, а если ты убьешь меня — дойдешь до кедра и вы все станете свободными. Пойдем!
Вождь отвернулся, а я стал снимать куртку и обувь, вынул все из карманов и сложил рядом с Сэмом. Все это время Сэм причитал:
— Что же это делается? На что они обрекают вас! Если бы вы могли видеть свое лицо, сэр! И слышать свой жалкий, дрожащий голос! Я страшно за вас волнуюсь! И за нас тоже!
Апачи стояли рядом, и я не мог объяснить другу, почему у меня такое лицо и жалкий голос. Но сам-то я прекрасно знал, откуда в моем голосе плачущие нотки. И если Сэм попался на мою удочку, я надеялся поймать на нее и Инчу-Чуну.
— Еще один вопрос, — обратился я к нему. — Если я выиграю, вы вернете все мои вещи?
Он разразился коротким раздраженным смехом, ибо считал мой вопрос бессмысленным, и ответил:
— Да.
— Все?
— Все.
— И лошадей, и ружья?
На этот раз Инчу-Чуна прикрикнул на меня:
— Все — я сказал! У тебя нет ушей? Когда-то жаба хотела соревноваться с орлом и спрашивала, что он ей даст в случае ее победы. Если ты плаваешь так же плохо, как говоришь и думаешь о нас, мне стыдно, что я не дал тебе в противники старую скво!
Мы шли в сторону берега, а за нами ровным полукругом двигались индейцы. Проходя мимо Ншо-Чи, я поймал ее взгляд — она навсегда прощалась со мной. Индейцы расселись на берегу, чтобы со всеми удобствами наслаждаться зрелищем.
