Кожное лекарство (ЛП) - Каррэн Тим (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Брось оружие на пол, — произнёс Барлоу.
Кобб вздохнул, пожал плечами и потянулся к револьверу правой рукой. Он почти успел вытащить его, когда две пули разорвали его живот. Но он лишь рассмеялся, когда его кровь закапала на пол. Он сунул палец в дырку на рубашке, как будто обмакнул перо в чернильницу. Вытащил его обратно, облизал…
Его бледное лицо с заострёнными скулами напоминало обтянутый кожей череп, на котором яркими светлячками горели глаза.
Кобб выхватил кольт и, коротко хохотнув, всадил Барлоу пулю прямо промеж глаз, и тот рухнул замертво на пороге хижины.
— А теперь, — повернулся он к Нулану, — почему бы тебе не присоединиться ко мне за ужином? Что скажешь?
Пистолет выпал из ослабевших рук Нулана, и мужчина начал всхлипывать. То, что горело в глазах Кобба, заставило его подчиниться.
Спотыкаясь, он побрёл к столу, глядя перед собой остановившимся взглядом, полным слёз. Он сел и молча наблюдал, как Кобб снял ногу с вертела и начал её нарезать.
А затем они приступили к трапезе.
Нулан бездумно тыкал вилкой, жевал челюстями, сглатывал, но мозг его превратился в желе. Он ел и ел, а Кобб наблюдал за ним, держа перед собой за волосы голову Глира. И самое ужасное было то, что Глир говорил. Это белое сморщенное лицо говорило…
Глаза вращались в глазницах, а чёрный язык то и дело облизывал губы.
Кобб задавал ему вопросы, и он отвечал сухим, свистящим голосом, рассказывая, каково было внизу, в этой черной смертельной яме, и как все родственники Нулана горели там вместе с ним.
А некоторое время спустя, когда голова Глира закричала, а хижина наполнилась поющими и скандирующими голосами индейцев, Кобб перерезал Нулану горло и выпотрошил его.
* * *
Весной Кобб пешком спустился с гор, и его парфлеш[1] был по-прежнему до отказа набит вяленым человеческим мясом.
После этих событий большинство его путешествий остались неизвестными. Известно лишь, что он собрал команду кровожадных убийц с такими же наклонностями и вкусами, как у него самого. Что они сопровождали его обратно в Миссури, где ему нужно было кое-что забрать.
А позже Кобб отправился к шошонам, теперь уже точно зная, что у него с ними есть кое-что общее.
И где-то по пути он услышал о шамане Змеев по имени Дух Луны…
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
ХОРОШИЙ, ПРОКЛЯТЫЙ, БЕЗУМНЫЙ
— 1-
Уиспер-лейк.
Когда Тайлер Кейб встал с кровати и выбрался на улицу, был уже разгар дня, но его всё ещё мутило от воспоминаний об убитой проститутке.
Он стоял перед постоялым двором «Святой Джеймс» и вдыхал холодный воздух, спустившийся с горных вершин.
К этому моменту он не провёл в Уиспер-лейк ещё и суток. В это сложно было поверить.
Мужчина думал о безумном Орвилле дю Чене.
О Джексоне Диркере.
Обо всех странных историях про нападения животных, о которых ему рассказал в «Оазисе» бармен Карни.
О техасском рейнджере Генри Фримане.
О сэре Томе из Англии.
О Вирджиле Клее, лежащем в луже собственной крови.
О тюрьме и Чарльзе Седобровом.
И о Миззи Модин, естественно.
Все эти мысли смешались в его голове, заставляя её гудеть и болеть.
Кейб закурил.
«Интересно, что будет дальше?»
Облизнув губы, он двинулся вниз по грязной, изрытой колеями улице, осматривая город.
Сейчас он в первый раз действительно на него смотрел. Уиспер-лейк был похож на все другие шахтёрские поселения, через которые он проезжал — скопище грязных людей в переполненном городке.
Высоко над городом, цепляясь за возвышенности и окутанные туманом склоны, виднелись вырисовывающиеся стальные копёры[1] и подъемники, выступы разнообразных зданий и возвышающихся навесов. Оттуда постоянно доносился треск, грохот и лязг, словно землю потрошили наизнанку для добычи серебра.
Повозки с рудой постоянно двигались от желобов к нависающим вышкам у самого озера… и там постоянно клубился серый, ядовитый дым, который вырывался из труб и оседал обратно на землю, загрязняя всё вокруг.
Постепенно город превращался в огромную грязную выгребную яму.
Поселение не имело никакого плана постройки — просто беспорядочное скопление бревенчатых зданий и магазинчиков с навесами, палаток и деревянных лачуг с крышами из тростника и веток кустарников; меж построек вился лабиринт пересекающихся грунтовых дорог, которые ныряли в небольшие овраги и взбирались на невысокие холмы.
Нет, в городке было несколько кирпичных зданий и сложная система дощатых тротуаров. Но в Уиспер-лейк гостиницы беспорядочно чередовались с мотелями, пробирные конторы — с салунами, бордели — с церквями, а лесопилки — с зажиточными особняками, и всех их объединяла единая ветка Тихоокеанской железной дороги.
Всё — от уборной до мясного рынка — было загрязнено сажей из шахт и очистительных заводов.
Дороги были заполнены лошадьми и повозками, старателями и предпринимателями, иммигрантами, толкающими телеги, и грязными детьми, гоняющими мячи палками.
Кейб видел дам с зонтиками, сбившихся в перешёптывающиеся группки, и проституток в исподнем, выливающих прямо на улицу ночные горшки.
Шахта гремела, люди кричали и разговаривали, и всё это создавало непередаваемую какофонию.
В отличие от других пограничных городков, здесь очень немногие бездельничали. Все были заняты зарабатыванием денег, и слоняться без дела было некогда.
Кейб, сапоги которого были заляпаны грязью до самого верха, ступил на дощатый настил, а затем снова спустился вниз, уступая место трём пожилым прогуливающимся дамам.
Он коснулся края шляпы в знак приветствия.
Мимо него с рёвом пронёсся грузовой фургон, чуть не сбив с ног группу чернолицых шахтеров, и плеснул грязной водой из лужи на штаны Кобба.
Несколько мужчин пытались вытолкать из выбоины повозку, застрявшую в яме по самую ось.
Двери салуна через дорогу распахнулись, и оттуда, спотыкаясь, вышел пьяный мужчина, перегнулся через перила и изрыгнул поток пены.
Одетые в тёмное иностранцы бурно жестикулировали и бормотали на дюжине различных диалектов.
Рядышком стояли индейцы в пончо и наблюдали за разорением своих земель.
Кейб продолжал идти, лавируя между группами шахтёров и рабочих, пытаясь найти место, где можно было бы укрыться от шума и суеты.
Но куда бы он ни повернул, в каждом переулке и на каждой улице толпилось всё больше людей, всё больше фургонов и всё больше рабочих.
«Господь милосердный, — подумал он, — возможно, Диркер был прав… здесь слишком много людей, и я никогда не найду Душителя в этой помойке».
Но Кейб не собирался сдаваться.
Если понадобится, он заползёт в каждую щель, в каждую трещинку этого кипящего и бурлящего улья.
Он сделает всё, чтобы уничтожить Душителя Города Грехов.
— 2-
Джексон Диркер, заметно побледнев, произнёс:
— Я видел зверства, док, я видел истинные ужасы… Но это… Вот такое… Я даже не могу понять, что это такое.
Доктор Бенджамин Уэст, хирург Уиспер-лейк и коронер округа Бивер, только кивнул.
Это был высокий, тощий, как тростинка, человек в тёмно-сером костюме с золотой цепочкой от часов, сверкавшей на солнце, как подмигивающий глаз.
Доктор прижал к груди шляпу, провёл длинными тонкими пальцами по седым волосам и тяжело сглотнул; на шее отчётливо дёрнулся кадык.
— Конечно, я — человек науки, — произнёс он, наконец, — но даже я подумал бы, что здесь побывал сам дьявол.
Диркер не мог не согласиться.
Они стояли перед главным магазином, который служил не только рынком, но и салуном, и игорным домом в Рассвете — городе прииска.
Они стояли перед двойными дверями, глядя перед собой и мечтая ослепнуть и ничего не видеть. Ведь то, чему они стали свидетелями в Рассвете, навсегда запечатлелось в их мозге, на их сетчатке, как след от ожога.
