Тропа Джексона - Брэнд Макс (прочитать книгу txt) 📗
Первым заговорил Хэйман.
— Ты, никак, робеешь, Манхэттенец?
— Да, — неожиданно для себя признался Джексон. — Ты не тот человек, с которым приятно встретиться, и выступать против тебя тем более мало удовольствия. Говорю как на духу!
— Что ж, это верно, — согласился бандит. — На меня катить бочку — себе дороже. Мало найдется таких, что могут позволить себе такую глупость, как перейти мне дорогу, друг мой. Ты сюда пожаловал, чтобы присоединиться ко мне?
— Скорее затем, чтобы взглянуть на тебя, — уклонился от прямого ответа Джексон.
— Взглянуть на меня? Люди не любуются мною, Манхэттенец. Они или присоединяются ко мне, или… — Он сделал красноречивый жест, проведя рукой по горлу. Потом добавил: — Ты видел моих людей. Как после этого я могу дать тебе спокойно уйти?
— То, что я видел, — видели только мои глаза, а мой язык и глаза — это две разные вещи. Я пришел сюда не только чтобы взглянуть на тебя, но и убедиться, насколько хорошо здесь поставлено дело.
Хэйман искренне улыбнулся:
— В твоих жилах течет ледяная кровь, Манхэттенец!
— Да, — признался Джесси, — я холодный человек. И могу держать себя в руках при любых обстоятельствах!
— Ты так хорошо себя знаешь? — удивился Хэйман.
— Ничуть не хуже, чем ты себя, — не замедлил парень с ответом.
— Ну и какое предложение ты намерен мне сделать? Видишь ли, я все еще в настроении долго разговаривать…
— Согласен на роль второй скрипки в твоем оркестре, — заявил Джексон. — Это после тебя, и никого больше. У меня нет других предложений. Готов выслушивать твои советы, но отнюдь не приказы. Согласен? Если нет, то я забираю мою лошадь и делаю тебе ручкой.
— Нет, не согласен, — отрицал Хэйман. — Меня это не впечатляет. Однако убраться восвояси ты и сам не пожелаешь, или же…
Глава 30
Теперь, когда прозвучал этот ответ, а точнее сказать, ультиматум, Джексону ничего не оставалось, как только спокойно стоять на месте и ждать. Однозначного решения, как выйти из создавшегося положения, у него пока не было. Он мог бы выхватить оружие и попытаться убить Хэймана, но, пожалуй, впервые в жизни засомневался, что сумеет взять верх над таким противником. Но допустим, что ему удастся убрать главаря, а как одолеть многочисленную группу первоклассных бойцов, которые в полном составе собрались на вырубке? Поэтому Джексон и выжидал, пытаясь понять, поглядывая на бесстрастное лицо Хэймана, что у того на уме.
— Ты же понимаешь, Манхэттенец, — буду называть тебя пока так, — в каком я положении, — нарушил затянувшуюся паузу Хэйман. — За меня, живого или мертвого, назначена награда в пятьдесят тысяч долларов. Любой, кто сообщит властям обо мне информацию, может рассчитывать на изрядную долю из этих денег. А на такой куш может клюнуть любой парень, даже такой, как ты, Манхэттенец. Пятьдесят тысяч чистоганом — сумма солидная. Позволяет закрыть глаза на то, что ради нее придется пойти на предательство. Так что если я и выгляжу излишне жестоким, то только из-за того, что власти загнали меня в угол. Когда за меня давали тысячу, пять тысяч, даже десять, я не реагировал. Но когда назначили награду в пятьдесят тысяч, даже воздух вокруг меня насквозь пропитался ядом предательства. Не спорю, ты парень смелый, у тебя есть воля и мозги. И ты не бессребреник, а это то, что я люблю использовать для взаимной выгоды — как для себя, так и для тех, кто со мной имеет дело. Но если ты будешь работать на меня, то должен подчиняться мне беспрекословно, не раздумывая, как самая тупая скотина, находящаяся в моем распоряжении.
Хэйман говорил об этом не спеша, взвешивая каждое слово, как о чем-то самом обыденном.
Внезапно Джексона охватила тревога. Из всех людей, с которыми ему доводилось сталкиваться, этот человек был самым опасным противником по уму и умению обращаться с оружием. Однако он ютился в жалкой лачуге, в окружении шайки отчаянных и жестоких головорезов, единственным достоинством которых было только то, что они беспрекословно подчинялись хозяину. Пожалуй, не найти ни горца, ни пастуха, который согласился бы жить в таких скотских условиях. Между тем все говорили о том, что Хэйман обрек себя на такое существование надолго. Наверное, он мог бы время от времени в поисках развлечений позволить себе нагрянуть в один из отдаленных городов, где его никто не знает, или пересечь границу и вволю посорить несколько дней деньгами налево и направо в соседней стране. Но Джесси показалось, что в душе Хэйман должен мучительно тосковать по книгам, содержательному разговору, хорошей музыке и картинам, короче, всему тому, что радует глаз и ухо образованных людей. А раз так, то что ему может дать заурядный дебош в приграничной полосе?
А путь в большие города ему заказан. От общества порядочных людей этот бандит отрезан окончательно. Пятьдесят тысяч долларов награды отравили вокруг него атмосферу, как он сам только что сказал, даже здесь, в горах, но то же самое он будет чувствовать и в любом другом месте.
Что же осталось ему взамен? Вот это Джексон хорошо знал и понимал. За отказ от мирских благ этот отщепенец получал радость от противостояния малыми силами превосходящим. За счет маневров, искусной тактики, неожиданного направления удара он выигрывал сражение за сражением, подобно новоявленному Наполеону. Испытывал высочайшее наслаждение оттого, что везде был первым, подчинял людей своей власти, презирал закон и жил вольной жизнью, вознесясь надо всеми как ястреб, парящий в небе.
По этой же причине Хэйман не согласился на предложение Джексона. Он должен быть первым. А те, кто присоединяются к его банде, могут быть только его слугами, но никак не товарищами.
Когда Джесси все это обдумал, ему многое стало ясно.
В комнате на столе он увидел большой комбинированный замок, вокруг которого были разбросаны небольшие блестящие стальные инструменты, было такое впечатление, словно кто-то разбирал его на части. Джесси показал на этот замок и произнес:
— Ты знаешь, Хэйман, что все на свете имеет свою цену?
— Верно, — согласился тот, — назови, какую ты предлагаешь.
— Я разгадаю устройство этого замка и как его открыть.
Хэйман пристально посмотрел на него:
— Ты знаешь этот замок?
— Прежде в глаза не видел.
— Тогда сколько тебе понадобится времени, чтобы разобраться с ним?
— Полчаса.
Док мрачно насупил брови и мрачным голосом сказал:
— Выйди пока наружу к остальным. А я тем временем установлю в замке цифровую комбинацию. Потом тебя позову и оставлю с ним наедине на полчаса. Если справишься с задачей — будешь представлять для меня определенную ценность и я поставлю тебя чуть выше остальных. Но если не справишься… — Рукой он нарисовал в воздухе крест, давая этим жестом понять, что речь идет о жизни Джексона.
И тот его очень хорошо понял.
Джесси вышел из хижины, а Хэйман крикнул в открытую дверь:
— Мэлоун, ты и другие, не спускайте глаз с этого Манхэттенца! Поняли? Я хочу, чтобы он никуда не отходил от халупы!
— Есть! — по-военному отчеканил Мэлоун. Без спешки и особой угрозы он достал револьвер и, положив руку на колено, навел его на Джексона. Джесси не сомневался, что за его спиной Бад Непромах сделал то же самое, но не стал оборачиваться.
Затем дверь закрылась, видимо, док не на шутку принялся придумывать цифровую комбинацию для замка. Джексона это не могло не встревожить. Он знал замки. Изучал их много лет, как школьник, штудирующий учебники, и здорово преуспел, образно говоря, в этой науке. Однако никому не дано знать все, тем более в такой трудной области. И все-таки он не случайно взялся за столь рискованное дело, ибо надеялся в случае удачи изменить мнение Хэймана о себе в лучшую сторону. Это был его вынужденный ответный ход. Чтобы добиться цели, ради которой он и оказался здесь, ему надо было утвердиться в банде почти на равных с ее главарем, следовательно, необходимо было доказать свое превосходство над остальными прямо сейчас. Вместе с тем Джексон понимал, что решил пройти по тончайшей проволоке, натянутой над бездной.
