Земля Сэкеттов - Ламур Луис (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
Я рассмеялся… и девушка тоже рассмеялась.
Барахтаясь в грязи, он какое-то мгновение с недоумением взирал на меня, а затем с неистовой яростью вскочил и снова бросился на меня. В следующее мгновение он обнажил свою шпагу.
Девушка пронзительно вскрикнула:
— Руперт! Нет!
Но он уже сделал стремительный выпад в мою сторону.
Он совершенно утратил контроль над собой и обезумел от бешенства. Не оставалось сомнений, что он намеревался лишить меня жизни.
Только хорошая отцовская выучка спасла меня от верной гибели. Шпаги у меня при себе не было, зато была твердая трость из терновника. Хорошо отработанным приемом я автоматически сделал контрвыпад и, отбив его шпагу, сам нанес ему чувствительный колющий удар прямо в солнечное сплетение.
Ошеломленный дворянин пошатнулся и снова рухнул в грязь.
Крепкая мозолистая ладонь неизвестного мне человека стиснула мою руку.
— Ты безрассудный осел! Ведь это же Руперт Дженестер, племянник самого графа!
Глава 2
Вокруг быстро образовалась толпа любопытных. Не раздумывая, я бросился бежать со всех ног прямо через толпу, в которой образовался небольшой просвет. Я нырнул в узкий переулок между домами, а оттуда помчался дальше по лесной просеке.
В жизни я совершил довольно много ошибок, но никогда виной тому не были нерешительность или неспособность принять правильное решение. Что заставило Дженестера, или как там его, внезапно наброситься на меня, мне неизвестно, может он подумал, что человек столь скромного происхождения, как я, вознамерился отравить его даму.
Он нанес мне удар, но хуже того был мой ответный удар, сбивший его с ног, а в довершение ко всему я еще и посмеялся над ним — вместе с тоже заливавшейся от смеха его дамой. Окажись я на его месте, я бы тоже наверняка пришел в неистовство.
Мои решения определялись соображениями самообороны, а действия были чисто рефлекторными, инстинктивной ответной реакцией. Удар — защита, выпад и отбив — ответный удар… все эти естественные реакции были заложены в моих мышцах и в той части мозга, которая контролировала их работу. Когда молодой дворянин поднялся наконец с земли, он имел явное намерение убить меня.
Тем временем кто-то догнал меня и побежал рядом. Прерывисто дыша, он крикнул:
— Давай сюда! Через лес!
Мы бежали сквозь густые заросли деревьев. Он ловко лавировал между ними, и вскоре мы оказались в открытом поле. Здесь мы перешли на быстрый шаг, чтобы перевести дыхание.
— У меня есть лошадь, — сказал незнакомый доброхот.
Его лошадь мирно паслась, пощипывая траву в тени разрушенного старинного сооружения. Я не стал расспрашивать, зачем он оставил свою лошадь, спрятав в таком месте. Наконец я смог внимательно разглядеть человека, помогшего мне улизнуть от преследования.
Это был стройный мускулистый молодой парень ниже меня ростом, с землистым цветом лица и глубоко посаженными темными глазами. Он производил впечатление осторожного и ловкого человека. При нем была шпага, чему в данный момент я очень позавидовал, и флорентийский кинжал. Его двойник находился у меня дома на болоте, поблизости от Айлхема.
— Только одна лошадь? — поинтересовался я.
— Мы будем ехать поочередно: один едет, другой бежит следом. Таким образом мы сможем передвигаться очень быстро.
Он настоял, чтобы первым сел на коня я, и мне пришлось подчиниться. Мы выбрались из укрытия и вскоре очутились на лесной тропе, парень бежал рядом, держась одной рукой за стременные ремни. Через полмили мы поменялись местами, на этот раз уже я бежал рядом с лошадью.
Во время одной очередной перемены парень сказал:
— Сожалею, но я не могу предложить ни одного надежного укрытия. Я не из здешних мест.
— Ничего, об этом не волнуйся, — ответил я. — Я знаю такие места, где нас никто никогда не отыщет.
Я начал быстро соображать. Кто в Стамфорде может меня знать? Никто, кроме Хазлинга и его домохозяйки. Но даже они понятия не имели, где находится мой дом. В те времена не так уж много людей отлучались далеко от дома, поэтому, на мое счастье, свидетели моего «геройства» никогда прежде меня не видели и не знают, из какой я деревни. Но даже если бы в толпе и оказались лица, способные меня опознать, то, как только я доберусь до болотного края, я стану недосягаемым.
Я был уверен в этом, ибо хорошо знал, что наш край — это безграничная низкая болотистая местность, край мелких озер и запутанных водных систем, край непроходимых топей с неожиданно выглядывающими из воды то тут, то здесь белесыми холмиками известковых пород, подобными миниатюрным островкам, край одиноко растущих берез и вековых дубов.
Если издалека смотреть на болотистую местность, то на ее обманчиво плоской поверхности ничего интересного нельзя заметить. Однако если оказываешься на извилистых и запутанных водных путях, то чувствуешь себя навсегда затерявшимся там. В зарослях ивняка и ольхи можно было в случае необходимости спрятаться, а в зарослях камыша удобно пробираться на лодке, оставаясь незамеченным кем-либо со стороны. Но самой сокровенной тайной топких болот были вот эти разбросанные по их поверхности небольшие островки, топографию которых знали только мы, болотные люди. Именно эти островки часто служили нам прибежищем в случае опасности и надежно укрывали в тяжелые времена. Большинство водных путей были скрыты камышом, высота которого порою достигала более десяти футов.
Мирт болотный, пузырчатка, болотный папоротник и осока, а также десятки других видов разнообразных растений и кустарников произрастают на территории болот, и только мы — жители болот — знаем все их наименования. Здесь же, в болотах, находили прибежище люди из племени исени, когда им приходилось спасаться от набегов морских разбойников, которые на своих пиратских кораблях заплывали в устье реки Уз и добирались даже до Кэм.
Наш край топей и болот является малонаселенной местностью, здесь живут обособленные и замкнутые в своем кругу люди, кому нет дела до чужаков, оказавшихся там случайно.
Я и мой спутник миновали Линкольншир, двигаясь окольными путями. Я стремился вывести его к прелестной деревеньке Торни, где находился громадный старый монастырь и где можно будет надежно укрыться. Мы избрали именно этот путь из-за опасения, что видевшие нас люди могли проболтаться об этом.
В зарослях молодого кустарника, в лощине между холмами, мы разожгли костер и оставили лошадь на привязи, чтобы она могла пощипать травы.
— Меня зовут Барнабас Сэкетт, — сказал я. — Мой дом находится на краю болота. Мы отправимся туда.
— А я — Джублейн. Говорят, что мой род происходит из департамента Майенн в Западной Франции, но это было очень давно. Поэтому можно сказать, что я, собственно, родом из ниоткуда.
— Человек представляет собой то, что он есть.
— Здорово сказано. У тебя повадки и плечи человека, привычного к рукопашному бою. Ты на военной службе?
— Я земледелец. У меня есть небольшой земельный надел.
— Твои движения были такими быстрыми. Это было красиво, Барнабас… просто великолепно!
— Но он собирался убить меня.
— И убил бы. Это можно было прочесть в его глазах, когда он поднимался из грязной лужи. Он не хотел оказаться посмешищем. Не зная тебя, я подумал, что тебе конец.
Из переметной сумы Джублейн достал большой кусок хлеба и, разломив его надвое, протянул половину мне. Это был кусок черствого хлеба, очень, очень приятный на вкус.
— К сожалению, у меня нет вина. — Он, извиняясь, посмотрел на меня. — Я питался вот этим последние несколько недель. Упрямцам выпадают порой тяжкие времена.
— Успокойся. Еда у нас будет.
— Они станут тебя искать. Ты отдаешь себе в этом отчет?
— А ты имеешь хоть какое-нибудь представление о болотном крае? Они никогда меня там не найдут, даже через сто лет. Это ведь мили и мили глубоких топей, зарослей ивняка, ольхи и бесконечных каналов. По этим местам можно ходить сотни лет, а потом вдруг в один прекрасный день провалишься сквозь мох в небольшую на вид ямку, способную вместить целое здание церкви. Сейчас мы направляемся в те края. — Я поразмышлял немного. — Не думаю, что кто-либо в Стамфорде знает меня. Я был там по делу.
