Опасная игра - Брэнд Макс (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
— Да он пристрелит вас при первой же возможности! — воскликнула Джорджия. — И вам это известно так же хорошо, как мне!
— Бедный старина Уолтере! — мягко проговорил Кид и тут же поинтересовался: — Так, значит, вы приехали, чтобы попросить меня убраться от греха подальше?
— Разве у меня есть такое право? — вспыхнула девушка. — К тому же у нас одна надежда на вас!
— Так, стало быть, вы на меня рассчитываете? Вот спасибо. У меня как-то сразу полегчало на душе.
— Хотелось бы мне, чтобы вы могли открыто, без опаски войти в наш дом, — вздохнула Джорджия. — Скажите, что толкает вас на такие отчаянные поступки, как сегодня? Такое впечатление, будто вы презираете жизнь, которую ведете!
— Ничуть! — возразил он. — Просто я… Как бы это сказать? Предпочитаю, чтобы жизнь была не такой уж пресной. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?
Она кивнула и внезапно поняла, что изо всех сил сдерживается, чтобы не рассмеяться. И все-таки полюбопытствовала:
— А какая настоящая причина? Только лишь любовь к приключениям? Или все дело в том, что вы ненавидите Диксона и всю эту шайку?
— Это все из-за коров, — внезапно помрачнев, пояснил Кид.
Джорджия покачала головой.
— Вы не верите? — удивился он.
— С трудом!
— Ну что ж, попытаюсь объяснить. Когда я был еще маленьким, мои отец с матерью вдруг решили переехать. Мы, знаете ли, были бедными. Да что там! Мы были бедны как церковные крысы! Имели всего пару лошадей, несколько коров да двух бычков! А уж земля, на которой мы жили…
— Это было здесь, на Западе?
— Ну, скажем так, по крайней мере, не на Востоке, — с запинкой ответил он, слегка сдвинув брови.
Девушка вспыхнула и закусила губу.
— А дальше?
— Ну вот, бросили мы все и уехали с той земли… По правде говоря, там и не было-то ничего — так, жалкая хибара. Двинулись вперед, через холмы, надеясь найти землю обетованную, о которой успели вдоволь наслушаться. И вот шли, шли много дней, торопиться было некуда. И еще берегли скотину, потому что нам было хорошо известно, что впереди будут места, где трава до корней выжжена солнцем. А миновать их, и при этом сохранить коров, стоит немалого труда. Так что мы двигались не торопясь, можно сказать, наслаждаясь жизнью. И тут судьба нанесла нам сокрушительный удар. Однажды вечером на нас напали и отобрали все, что у нас было. Оставили почему-то только двух дойных коров. Все остальное забрали: лошадей, мула, молодых волов, даже ослика!
— Негодяи! — вспыхнула девушка. — Грязные ублюдки! Вам так и не удалось узнать, кто это был?
— Напало пятеро, — задумчиво произнес Кид, видимо мысленно переносясь в те далекие годы. — Да, позже я узнал, кто они такие. Обычные бандиты. Шайка — она и есть шайка, только эти были покруче других. Конечно, пришло время, и я узнал, как их звали.
— Как? Нет, нет, продолжайте! И что же вы сделали?
— Мой отец был суровым человеком, — вздохнул Кид. — И жизнь у него была трудная. У него в глазах всегда стояла смертельная усталость и боль… Вы понимаете, что я имею в виду?
— Да, — кивнула она. — Конечно понимаю.
— Он был фермером. И ученым! Но ведь вы же знаете, что за жизнь у фермера? Утренние заморозки, ночные отелы, вечно то мерзнешь, то обливаешься потом в поле, то мокнешь под дождем, как собака! А работал отец как проклятый!
Ну вот, когда мы потеряли скотину, а случилось это, как раз когда мы были на краю пустыни, матушка принялась умолять его вернуться на прежнее место, но он наотрез отказался. Заявил, что не желает возвращаться к старой жизни. Потом повыбрасывал из повозки все, что нам было не так уж нужно, запряг оставшихся коров, и мы двинулись дальше!
— Боже милостивый! — ахнула Джорджия. — Через пустыню?! На коровах?!
Кид замялся. Обычная мальчишеская улыбка сползла с его лица, и оно вдруг стало суровым, будто высеченным из камня.
— Моя мать была еще совсем молодой женщиной, да и мне было чуть больше шести. Тогда она была такая веселая! Я ее хорошо помню: стройная, с чудесной кожей, покрытой золотистым загаром, и всегда ласковыми, смеющимися глазами. Знаете, как у людей, которые любят всех и каждого?
Джорджия кивнула. От любопытства у нее захватило дух.
— Она была высокая, — продолжал Кид, не отрывая от девушки тяжелого, сурового взгляда вдруг потемневших глаз, — с голубыми глазами. Они сверкали, как морская вода в лучах солнца.
От его напряженного взгляда, когда он вот так смотрел на нее в упор, Джорджии стало не по себе. Ведь это он будто о ней говорит! И она высокая, с потемневшей от загара кожей, с темно-голубыми глазами. А если зеркало ей не врет, то в них сверкает и искрится жизнь!
— Ну вот, — продолжил Малыш, — не прошло и двух дней, как я заболел. Тяжело заболел. Моя мать сходила с ума от страха. Это был настоящий ад!
Он поднял глаза, и девушка содрогнулась, увидев, какая в них мучительная боль.
— Да? — едва слышно прошептала она. — И что дальше?
— Коровы медленно тащились вперед. Я был болен, но все отлично помню, будто это случилось вчера. Помню, как день за днем худели наши коровы. Скоро их ребра стали торчать так, что, казалось, могли в любой момент пропороть грязную шкуру. Потом они превратились в ходячие скелеты. Господи, это было ужасно! Понимаете, очень страшно просто сидеть в повозке и наблюдать, как они умирают у тебя на глазах! Никогда этого не забуду!
— Продолжайте! — выдохнула девушка. — А потом?
— Наконец одна сдохла. Я до сих пор ее помню. Толстуха Пятнашка — так мы ее звали. Сколько она давала молока, вы и представить себе не можете! А какой ласковой была! Мы всегда ее любили, но во время этого перехода через пустыню она стала членом нашей семьи. Только однажды утром Пятнашка ослабела так, что уже не смогла подняться. Умерла.
И мы остались без нее в песках пустыни. Правда, до того места, где растет трава, было уже совсем недалеко. Однажды ночью я услышал, как отец умолял мать, чтобы она шла вперед, туда, где ей ничего не будет угрожать. А он собирался тащить на себе повозку и в ней меня.
Но мать отказалась покинуть нас. Они отобрали только самые необходимые вещи, которые можно было унести на спине. Мы бросили повозку, а меня отец усадил верхом на оставшуюся в живых корову Рыжуху. Она была старая. Одного рога у нее давно уже не было, он сломался еще в незапамятные времена, а другой, кривой, утыкался ей в лоб, как раз между глаз. Глаза у нее были кроткие, как у лани, и это при том, что сама она была огромной, словно угольная баржа. Впрочем, что это я? Вы ведь выросли среди коров!
— Да, — кивнула Джорджия.
— Отец усадил меня ей на спину, пристроил еще тюк с какими-то вещами, и мы двинулись в путь. Рыжухе пришлось нелегко. Ее ребра торчали, как клавиши рояля. Я тоже совсем ослаб. Родителям приходилось то и дело поддерживать меня, чтобы я не упал. А привязать меня к корове они не решались, потому что боялись, что она может упасть в любую минуту. Я до сих пор помню, как Рыжуха шаталась от слабости, как тяжело ходили подо мной ее бока. Шаталась, все же шла и шла. Она привыкла к боли, так мне кажется. Поэтому ей даже не приходило в голову лечь и сдаться.
Так мы передвигались целых два дня. По ночам я подходил к Рыжухе и гладил ее морду, а она высовывала язык и лизала мне руки. До сих пор помню, какой он был сухой и горячий.
На третий день корова вдруг застонала, как человек, и рухнула на землю. Замертво!
Но Рыжуха сделала, что могла! На горизонте мы уже видели узенькую зеленую полоску травы. Мы поняли, что спасены. Пустыня закончилась.
Отец взял меня на руки. Я все еще был слишком слаб, чтобы идти. И вскоре мы добрались до травы. То есть добрались вдвоем — я и отец.
— А ваша мать? — в ужасе прошептала Джорджия.
— О, она тоже дошла, — вздохнул Кид. — Но душа ее… Знаете, мне кажется, большая часть моей матери умерла там, в пустыне. Нет, после этого она еще пережила зиму, угасая с каждым днем. А к весне перестала вставать с постели и умерла. Этот переход убил ее. С тех пор она не знала покоя.
