Война в Кедровой Долине - Ламур Луис (книги онлайн полные txt) 📗
— Возьми кого-нибудь с собой. Нас тут теперь достаточно, чтобы выдержать нападение.
— Я поеду один. Так будет лучше. Можно ехать незаметно, и ни о ком больше не надо волноваться.
— Не забывай о Кэйне Брокмэне.
Килкенни посмотрел в сторону Диксона. Тот вынимал из своей седельной сумки маленький чемоданчик с инструментами. Парсон подбородком указал на него:
— Он говорит, что он врач. Будем надеяться.
— Он знает, что делает. Я понял это в ту самую минуту, когда он принялся за мой глаз, там, на ринге. Я видел многих профессиональных секундантов, и неплохих, но такого мастерства не видывал.
— И все же ты уложил Тернера! — Хэтфилд толкнул Килкенни в плечо. — Разрази меня гром, уложил!
— Мне повезло, — честно признался Килкенни. — В сущности, мне до него далеко. Просто он не ожидал, что я окажусь столь сильным противником, и не знал, что я видел раньше, как он дерется. Если бы мы встретились на ринге еще раз, Парсон, он вполне мог бы побить меня.
— Но сегодня ты его побил.
— Сегодня я… Сначала я раздразнил его, и ему захотелось тут же проучить меня. Под это дело я провел несколько удачных ударов, пока он еще не разогрелся. Он решил, что я просто нахальный ковбой, и дрался со мной не так, как дрался бы с профессионалом… а я в свое время работал с тренером-профессионалом. — Килкенни покачал головой. — Я не дурак, Парсон, и кое-что понимаю в единоборстве. Если мы будет драться еще раз, он меня побьет.
— Ты бы отдохнул немного, сынок. Дорога нелегкая, а тебе и так тяжело пришлось. Пусть этот доктор, если он и правда доктор, поработает над твоей физиономией, а потом прими минут по сто на каждый глаз. Куда тебе шататься по горам, когда ты, тогда гляди, из седла вывалишься! Если уж тебе придется схватиться с Малышом Хейлом, то лучше быть в форме!
Ото звучало разумно, возразить было нечего, Килкенни раскатал свои одеяла под деревом и с наслаждением вытянул ноги. До этого момента он и не осознавал, до чего же вымотался. Он моментально заснул, а когда проснулся, то прошло уже несколько часов, и солнце скрылось за горами.
Он свернул одеяла и приторочил их к седлу. Долгий и трудный жизненный опыт приучил его быть готовым к любым неожиданностям. И каждый раз, прощаясь с другом, он знал, что, может быть, прощается навсегда.
Прайс Диксон прооперировал Джека Моффита, он удалил пулю и этим спас ему жизнь. Постоянные упражнения с картами, по крайней мере, сохранили гибкость и ловкость пальцев, а кроме того, время от времени в лагерях и на приисках ему доводилось вспоминать свои профессиональные навыки.
Килкенни не удивился, узнав, что Диксон — искусный хирург. В горниле Запада смешивались люди самых разных занятий. Врачи, юристы, судьи, бизнесмены, европейские аристократы — все тянулись на Запад, убегая от своих невзгод, ища приключений, надеясь разбогатеть: Запад много обещал, и дары его были обильны.
Прайс Диксон и Лэнс Килкенни с первого взгляда признали друг в друге людей одного уровня, образования и воспитания, они принадлежали к одному потерянному легиону бродяг, и таких здесь было немало.
— Мальчик выживет, — сказал Прайс Килкенни. — Пуля прошла совсем близко от позвоночника, но я ее удалил, и теперь все, что ему нужно, — это покой и побольше хорошего говяжьего бульона.
Салли Крейн нашла Килкенни в коррале, где он седлал себе серую лошадь, выбранную для сегодняшней ночи. Она торопливо приблизилась и вдруг молча застыла, переступая с ноги на ногу. Килкенни с любопытством взглянул на нее из-под полей черной шляпы.
— Что-нибудь случилось, Салли?
— Я хотела спросить… — Она робко замолкла. — Как вы думаете, мне уже можно замуж?
— Замуж? — Он в растерянности выпрямился. — Вот уж не знаю. Салли, а сколько тебе лет?
— Шестнадцать, почти уже семнадцать.
— Маловато, — покачал головой Килкенни, — но я слышал, Ма Хэтфилд говорила, что она вышла замуж в шестнадцать. В Кентукки и Вирджинии многие девушки выходят замуж в этом возрасте. А в чем дело?
— Мне кажется, я хочу выйти замуж, — сказала Салли. — Ма Хэтфилд велела мне спросить вас. Она сказала, что вы были лучшим другом папы и теперь вроде как мой опекун.
— Я? — удивился он. — Я как-то об этом никогда не думал. А за кого же ты собралась замуж?
— За Барта. За мистера Бартрама.
— Ты его любишь? — Он вдруг почувствовал себя очень старым. Глядя на Салли, стоявшую перед ним так робко нетерпеливо, он остро ощутил свое одиночество и одновременно небывалую нежность.
— Да, очень.
— Что ж, Салли, — сказал он, — я полагаю, что могу быть тебе опекуном; мы с Моффитом смотрели на многие вещи одинаково. Он бы все сделал, чтобы тебе было хорошо. Если ты любишь Барта, а он любит тебя, то, мне кажется, говорить больше не о чем, потому что человек он добрый и прямой. Как только окончится эта заварушка, он, наверное, сделает тебе предложение. И ты можешь сказать ему «да».
Она повернулась, собираясь бежать обратно.
— Салли? — Она остановилась. — Салли, запомни одну вещь. Барт будет расти. Он не всегда останется таким, как сейчас. И если ты выйдешь за него замуж и захочешь быть счастливой, тебе придется расти вместе с ним. Я вижу в Барте многое. Он на правильном пути. И тебе придется расти вместе с ним, чтобы быть достойной его.
— О, я буду, буду расти!
И она убежала вприпрыжку.
Некоторое время Килкенни стоял, положив руки на луку седла. Потом поставил ногу в стремя и перекинул другую через круп лошади..
— Да, Лэнс Килкенни, такого ты не ожидал! Чтобы у тебя спрашивали разрешения выйти замуж! Теперь осталось только побывать посаженым отцом!
Он направил лошадь по тропе. Люди умирали. Люди строили себе дома. Вот теперь Салли и Барт собираются пожениться. Такая это страна, такие здесь люди. У них хватает сил жить здесь, вынося все невзгоды. У них простые вкусы и простые добродетели, но именно они являются становым хребтом этой страны, а не столичные говоруны, гордившиеся своим красноречием.
Серая лошадка, на которой он ехал, ступала легко и уверенно. Он шепотом разговаривал с ней, и она дергала ухом, прислушиваясь. Это была хорошая лошадь, спокойная, с ровным шагом.
Килкенни подъехал к Седару в темноте, озаряемый лишь звездами в небе, и вдруг натянул поводья, почувствовав что-то недоброе. Серая лошадка прижала уши и раздула ноздри, принюхиваясь. В воздухе пахло дымом, тревогой и неблагополучием. Он глядел вниз, на город, но видел только смутные силуэты — ни одного освещенного окна. Что-то изменилось, что-то было не так.
Килкенни шагом пустил лошадь вперед, придерживаясь пыльных и песчаных участков дороги, чтобы производить меньше шума. Черные тени зданий приблизились, усилился запах дыма.
«Мекка» исчезла! На ее месте виднелась груда обугленных бревен.
Что произошло? Несчастный случай? Нет… что-то другое. За дверями и окнами домов Килкенни ощущал напряженность и движение. Город лишь притворялся спящим.
Держась в тени конюшни, Килкенни двинулся вперед. Из лавки Лезерса падал слабый свет, но в «Хрустальном дворце» было темно. Старательно придерживаясь самой густой тени, он подошел к задней двери «Дворца», оставив лошадь под деревьями у заброшенного соседнего дома.
Он уже собирался выйти из тени деревьев, когда какое-то движение заставило его замереть на месте.
Впереди, не замечая его, двигался рослый человек. Вот он остановился, и Килкенни узнал его. Кэйн Брокмэн!
Следя за ним, Килкенни невольно восхищался его невероятной бесшумностью. Кэйн подошел к двери, поработал над замком и скрылся внутри!
Килкенни одним бесшумным рывком пересек оставшееся пространство и скользнул в дверь следом за Брокмэном. Оказавшись внутри, он прижался к стене — не хочется быть мишенью, если тот начнет стрелять.
Килкенни слышал впереди шаги великана и на цыпочках шел за ним.
Что здесь нужно Брокмэну? Неужто он пришел за Ритой? А может, он надеется застать здесь его, Килкенни? Захватить врасплох?
