К далеким голубым горам - Ламур Луис (лучшие книги онлайн txt) 📗
Нас здесь очень мало, а потому мы должны каждый шаг делать с оглядкой, всегда считаясь с этими людьми.
— Да они дикари, — пробормотал Эммден, — всего-навсего дикари!
— И все же люди, такие же, как мы с тобой, и имеют свои обычаи, которые так же важны и хороши для них, как наши — для нас. Обращайся с ними как с равными.
Эммден взглядом выразил отвращение, но против моего приказа не возразил ни слова. Однако его поведение насторожило меня. Он был матросом с фламандского корабля, манеры его мне не нравились, и я поговорил о нем с Тилли и Джублейном.
— Да-да, — согласился Джублейн, — это противный пес, да еще он выискивает других такой же породы. Все они толкуют между собой, чтоб, мол, уплыть и заняться пиратством, и я опасаюсь, что рано или поздно попробуют, если наберут достаточно людей.
Хотя форт наш располагался на небольшом взгорке, он был прикрыт от чужих взглядов высокими деревьями леска, окружающего этот холм. Сам холм мы очистили от кустов и деревьев, среди которых могли бы найти укрытие нападающие, — так мы обеспечили хорошую зону обстрела для нашего оружия.
Тем временем те из нас, кто умели обращаться с луком, сделали себе луки и пользовались ими на охоте. У нас в Фенланде все мы вырастаем лучниками, каждый обучен охотиться с луком и стрелами, так что мы набрали среди своего числа десять искусных лучников и еще несколько довольно приличных. Теперь на охоту, дабы сберечь порох и свинец, мы ходили только с луками и стрелами.
Английский длинный лук — грозное оружие, и, несмотря на появление огнестрельного оружия, у нас среди болот, да и в других деревенских областях Англии люди поддерживали старинное искусство, устраивая состязания по стрельбе в цель на ярмарках, а иногда и просто в рыночные дни. В Фенланде, где охота была не так ограничена, как в других местах, многие жители добывали мясо для стола своими луками.
По вечерам мы изготовляли стрелы, совершенствовали и отделывали луки, точили топоры и пилы, готовясь к завтрашней работе. Спокойно проходили эти вечера, занятые трудом, но мы были лучше подготовлены к борьбе за жизнь, чем те, кто приходил сюда перед нами, ибо все были приучены к труду и сознавали его необходимость.
Одновременно мы заготовляли мачтовый лес и укладывали его на козлах над землей на просушку, а некоторые из наших кололи дранку для кровель, отделяя ее от бревна с помощью особого инструмента «фроу» — вроде долота, в котором железко отогнуто от рукоятки под прямым углом, — и деревянного молотка. Я держал в мыслях надежду, что рано или поздно придет какой-то корабль и тогда мы сможем продать свой лес или выменять на нужные товары.
Но и без того нам надо было обставить собственные жилища, так что мы делали табуретки, скамьи и стулья, а также деревянные ведра, ковши, черпаки, ложки и плели корзины.
А потом однажды мы нашли индейца.
Первой увидела его Абигейл. Они с Лилой отправились на опушку леса собирать травы. Утро выдалось теплое и спокойное, но под деревьями, окаймляющими болото, еще было темно, таинственно и очень тихо.
Абигейл пересекла границу леса, остановилась и прислушалась. Где-то за болотом стучал по дереву дятел. На корабле поднимали какой-то груз с помощью блока и талей. Она слышала скрип веревки и визг блока. В форте что-то пилили… а здесь было очень тихо.
Сначала она увидела большого аллигатора. Это был огромный старый зверь, все десять, а то и двенадцать футов в длину, и когда она его заметила, над водой виднелись только глаза и ноздри. Он плыл к берегу, к тому месту, где она стояла, с целеустремленностью, которая подсказала ей, что он плывет за чем-то — или за кем-то.
— Лила!
— Я вижу.
Он плыл к ней. Может, если бросить что-нибудь в воду…
Она нагнулась, чтобы найти ветку или кусок коры… и тут увидела руку.
На мгновение она застыла — молча, затаив дыхание. Это действительно была рука, человеческая кисть, она лежала, полусогнутая, с влажными листьями между пальцев, высунувшись из-под куста.
Кроме кисти видно было и предплечье. А потом она разглядела и все тело, полускрытое низко свисающими ветками и листвой. Тело мужчины, страшно израненное, окровавленное.
— Мэм! Нам бы лучше удирать. Он приближается.
— Брось в него что-нибудь. Что угодно.
Абигейл быстро огляделась. Вокруг ничего не было. Схватившись за эту руку, она потянула. Все, что ей удалось, — лишь слегка шевельнуть тело, но все же она его шевельнула — и теперь медленно начала вытаскивать из кустов.
— Лила! Помоги мне!
И вдруг Лила закричала. Абигейл никогда не слышала, как может визжать валлийская девушка, а потому бросила руку и кинулась бегом.
Аллигатор был крупный, и он выбирался из воды, очевидно, привлеченный запах крови из тела раненого.
Абигейл, у которой тоже имелись легкие, завизжала в свою очередь.
Раздался ответный крик, топот бегущих ног…
Я первым добрался до них со шпагой наголо, ожидая увидеть индейцев или людей Бардла.
Джублейн отстал от меня лишь на мгновение, а тут и Уоткинс выскочил из лесу чуть дальше вдоль берега.
— Следи за хвостом! — предупредил я (где я слышал эти слова?). — Он пустит его в ход, чтобы сбить тебя в воду или переломать ноги!
Огромная тварь остановилась, наполовину выбравшись из воды, пялясь на нас горящими красноватыми глазами, челюсти то открывались, то закрывались. Зверя привлек запах крови и смерти, но наша возросшая численность, по-видимому, шевельнула какую-то струнку осторожности у него в мозгах, потому что он глядел на нас, переводя глаза с одного на другого.
Наконец мне пришло в голову, что он ведь может и напасть.
Под ногами у меня валялся полусгнивший обломанный сук; я схватил его и бросил, целясь аллигатору в голову. Бросок оказался метким, удар — крепким. Тварь фыркнула и сердито дернулась в нашу сторону, однако не более чем на два фута, а потом медленно и неохотно сползла обратно в воду.
— Что тут, Эбби? — спросил я.
— Там человек… по-моему, он еще не мертвый.
Я прошел туда, куда она показывала пальцем, Джублейн, все еще со шпагой в руке, последовал за мной.
Раненый оказался индейцем, причем такого типа внешности, какой мне еще не встречался. Это был крупный человек, хорошо сложенный, но, судя по отметинам на теле, он получил рану, потом его пытали — однако как-то он все же сбежал.
— Возьми четверых, — сказал я Джублейну, — и пусть захватят с собой носилки. Отнесем его в форт.
— Дикаря? В наш форт? Внутрь?! — запротестовал он. — Если он выживет, то обязательно предаст нас.
— И тем не менее мы попытаемся спасти его. Он как-то удрал от своих врагов; он прошел большое расстояние. Если человек в подобном состоянии смог такое совершить, он заслужил право на жизнь.
Глава семнадцатая
Не вызывало сомнения, что индеец потерял много крови: стрела попала ему в голову сзади, и каменный наконечник почти что застрял в кости за ухом.
Похоже, потом его еще ударили по голове дубинкой: черные волосы слиплись от крови. А мелких ран и ожогов на нем было без счета.
Когда его помыли и очистили от запекшейся крови, а раны обработали, насколько хватило наших возможностей и умения, я заговорил с ним, используя те несколько слов языка эно, какие знал, и он что-то пробормотал в ответ, из чего я заключил, что он меня понял.
Затем, коснувшись пальцем груди, я очень медленно проговорил:
— Бар-на-бас.
Указал на Лилу, стоявшую над ним, и сказал:
— Ли-ла.
А потом показал на него:
— А ты?
— Уа-га-су, — произнес он раздельно.
Он был насторожен, как попавший в ловушку зверь, но страха не показывал и не раболепствовал.
— Абигейл, Лила! — сказал я. — Будьте очень внимательны и осторожны. Мы — чужие, а для него каждый чужак — это возможный враг. Он не знает, зачем мы принесли его сюда, почему стараемся вылечить. Ему может прийти в голову, что мы хотим его вылечить только для того, чтобы снова подвергнуть пыткам.
