Месть фермера - Брэнд Макс (книги TXT) 📗
— Конечно встревожило, — неожиданно призналась Мэри.
— Черт возьми! — воскликнула Молли. — Так почему ты ничего не делаешь?
— Потому что я не знаю, что делать.
Молли презрительно фыркнула.
— А почему тебя это так интересует? — поинтересовалась Мэри.
— Скажи, кто для тебя Джон Сэксон, — просто городской герой или твой парень?
— Он мой… — начала Мэри, но тут же умолкла.
— Если твой, так почему ты не присматриваешь за ним? — упрекнула ее Молли. — Почему позволяешь ему выбегать из твоего дома так, будто ему там воздуха не хватает? Вокруг полно хорошеньких девушек, которые охотно его утешат.
Мэри с испугом посмотрела на подругу.
— Может, в один прекрасный день я окажусь среди них, — продолжала Молли, — раз уж ты вылетаешь из списка и освобождаешь мне дорогу.
— Почему ты так говоришь со мной, Молли?
— Потому что это мне не нравится. Мы с тобой были не разлей вода, и, возможно, я сумею тебе помочь. Ты его сильно любишь, Мэри?
— Очень сильно, — подтвердила та.
— Настолько сильно, что тебя не заботит, о чем будут шептаться люди, когда ты в воскресенье пойдешь в церковь?
Мэри промолчала.
— Могла бы ты бросить все, отказаться от семьи и пройти ради Джона огонь, воду и медные трубы? Могла бы ради него стерпеть, что все будут смеяться над тобой и показывать на тебя пальцем?
— Надеюсь, что могла бы, — тихо прошептала Мэри.
— От таких добропорядочных девиц, как ты, у меня мурашки по спине бегают! — вспыхнула Молли. — В вас столько же от женщины, сколько в портрете на стене в столовой! Вы можете заполучить мужчину благодаря хорошеньким мордашкам, но, когда вам это удается, позволяете ему сбежать при первой же ссоре. Именно так вышло бы и у тебя с твоим Джоном. Я права?
— Нет, — отрезала Мэри. — Думаю, я бы постаралась… быть женщиной, Молли.
— Погоди-ка. Джон любит тебя, верно? Он пожирает тебя глазами, когда ты входишь в комнату, а разговаривая с тобой, выглядит так, словно ест и пьет?
Будучи честной, Мэри подумала, прежде чем ответить.
— Да, — наконец твердо произнесла она.
— Тогда почему ты выставила его, когда он пришел тебя повидать?
— Я не… В то утро я была не права. Наговорила много глупостей и теперь об этом жалею.
— Надеюсь, — сердито буркнула Молли. — У меня есть настоящий мужчина, хотя я не могу похвастаться обручальным кольцом, но я значу для него не больше, чем еще одна хорошая лошадь или шикарный костюм. Твой парень любит тебя по-настоящему, и тебе не о чем беспокоиться, кроме фасона свадебного платья, а ты бросаешь его на произвол судьбы, как последняя дура!
— Что значит — бросаю на произвол судьбы? Что ты имеешь в виду?
— То, что сейчас он на пути к тому, чтобы стать трупом, — пояснила Молли. — Не выпучивай на меня глаза, как младенец! Господи, я готова задушить таких телок, как ты, умеющих только мычать! Отправляйся в дом Дэна Финли, и если найдешь там твоего Джона, плюхнись перед ним на колени, повисни у него на шее, только не позволяй ему уехать сегодня с Дэном!
— Что все это значит, Молли?
— Что значит? То, что ты слышишь! Останови своего парня, пока не поздно! Когда вернешься, я буду поблизости. Но если ты хоть наполовину женщина, то скорее вырвешь себе язык, чем расскажешь хоть кому-нибудь, что я тебя предупредила!
Мэри Уилсон, точно резвый жеребенок, помчалась по улице, взбежала по ступенькам на веранду дома Дэниела Финли и постучала в дверь. Ей показалось, будто она слышала тут же умолкнувшие тихие голоса, но никто не отозвался. Девушка постучала более громко — каждый удар отзывался у нее в голове гулким эхом.
— Мистер Финли! — крикнула она.
Из соседнего дома выглянул кузнец.
— Тебе нужен Финли? Он уехал с Джоном Сэксоном полчаса назад.
Мэри побежала обратно. Колени у нее подгибались, ей не хватало воздуха, а сердце колотилось так, словно собиралось выскочить из груди.
Лишь бы только Молли оставалась на месте! Она должна знать, куда отправились Финли и Джон Сэксон.
Иначе…
Мэри увидела ее сидящей на заборе и строгающей веточку, как мальчишка.
— Ничего не вышло, а? — спокойно полюбопытствовала девушка, отрываясь от своего занятия. — Они уже уехали?
— Уехали… полчаса назад… — задыхаясь, сообщила Мэри. — Куда они поехали, Молли?
— Полчаса назад? — переспросила та, подняв голову и окидывая практичным взглядом горы у Стиллменского перевала. — На твоем пастбище гуляет неплохая лошадка, Мэри, а ты всегда хорошо ездила верхом. Седлай лошадь, и поехали со мной!
— Куда? — воскликнула Мэри.
— Черт бы тебя побрал! — свирепо отозвалась Молли. — Ты хочешь спасти Джона или мне придется ехать одной? Я видела его только один раз, но буду за него драться и не позволю ему умереть! А ты, маленькая дурочка, намерена стоять здесь и лепетать «Куда? Куда?» или сесть на лошадь и отправляться туда, куда я тебе скажу?
Оскорбления не вызвали у Мэри Уилсон гнева, но пробудили в ней решимость. Пока она седлала на пастбище гнедого мерина, Молли, уже сев на лошадь, наблюдала за ней с усмешкой и в то же время с сочувствием. Смогут ли они догнать двух всадников, выехавших полчаса назад? Снова посмотрев вверх, она увидела облака, клубящиеся подобно морю возле гор вокруг Стиллменского перевала.
Глава 30
Незадолго до полуночи Сэксон и его пятеро спутников снова собрались в хижине. Они развели огонь, сварили кофе и поджарили бекон, который жадно съели с черствым хлебом. После ужина Пайк произнес краткий монолог:
— Я вел себя с тобой по-свински, босс, а ты меня спас. — И закончил речь широким жестом, словно призывая и одновременно отметая все замечания, как абсолютно бесполезные.
Дел Брайан молча смотрел на Сэксона преданными глазами собаки, которая после побоев лижет хозяйскую Руку.
— Давайте-ка ложиться спать! — бодро отреагировал на все это Джон и, уже лежа и завернувшись в одеяло, спросил у Бутса: — Как сейчас на Стиллменском перевале?
— Там всегда паршиво, — ответил тот
Он припомнил этот разговор, когда утром босс, не сказав ни слова, сел на лошадь и покинул лагерь. Остальные, устав после долгой скачки накануне, проснулись, когда солнце уже освещало верхушки сосен. Выйдя из хижины, они начали озираться в поисках вожака.
— Что-то не так, — заметил Крестон, как бы обращаясь к самому себе.
Бутс взял его за руку и отвел в сторону:
— Почему не так, Артур? Что тебе известно?
— Ничего, — ответил Крестон, — но я чувствую себя как в рождественское утро, когда в доме нет ни индейки, ни цыпленка. А куда подевался босс, я не знаю.
— Сталлменский перевал, — пробормотал Бутс, затем посмотрел на клубящиеся облака над неровными очертаниями гор, нахмурился и добавил: — То, что человек говорит на ночь глядя, в первую очередь приходит ему в голову утром. Знаешь, Артур, я собираюсь отправиться к Стиллменскому перевалу, и тебе, пожалуй, лучше поехать со мной. Не говори ничего остальным. Может, это глупости, но у меня покалывает спина, а это для меня означает то же самое, что для тебя рождественская индейка. Поехали!
Когда Джон Сэксон на рассвете ехал вниз с холма, небо было таким же красивым, как во время заката, но эта красота внушала надежду, а не задумчивую печаль. Холодный ветер наполнял его легкие ароматом хвои, а слух — шумом воды, стекающей по склонам.
Вместо завтрака Джону пришлось потуже затянуть пояс.
Из-за валуна внезапно выскочил заяц и пустился бегом, петляя, словно бекас, увертывающийся от ветра. Сэксон инстинктивно выхватил кольт и трижды выстрелил. Две пули стряхнули грязь с меха зверька, третья уложила его наповал.
Джон не стал подбирать дичь. Он испытывал странное ощущение вины, убив зайца без всякой нужды.
В конце концов, где-то существует высшее правосудие, которое взвешивает на точных весах все мотивы и поступки и для которого жизни людей и животных одинаково ценны. Эти мысли беспокоили Сэксона всю дорогу до Блувотера.
