Приносящие рассвет - Ламур Луис (книги онлайн полностью бесплатно .txt) 📗
На закате Оррин прошелся по улице со звездой шерифа на груди, а «переселенцы» нарочито внимательно рассматривали его и провожали взглядами. Город еще не привык к новому шерифу, а «переселенцы» воспринимали эту должность как шутку. Они наблюдали за Оррином и решали, где его лучше подстеречь.
Первым делом Оррин пошел в салун и прикрепил на видном месте объявление, написанное на английском и испанском языках.
Запрещается обнажать оружие и стрелять в пределах города.
Запрещаются драки и шумное поведение.
Запрещается скакать на лошадях галопом и прогонять скот по улицам.
Запрещается досаждать жителям города или приставать к ним.
Пьяных будут препровождать в тюрьму.
Лица, повторно нарушившие закон, будут выдворены из города.
Каждый горожанин либо приезжий обязан по первому требованию отчитаться о средствах существования.
Последнее требование напрямую относилось к подонкам, которые без дела ошивались на улицах, приставая к горожанам и затевая драки. Они надоели всем.
Булли Бен Бейкер, в свое время плававший на пароходах по Миссури и Платту, слыл известным задирой. Он был на несколько дюймов выше Оррина и весил двести сорок фунтов. И вот Булли Бен решил поиздеваться над Оррином. Он подошел к объявлению, прочитал вслух и сорвал его.
Оррин встал из-за столика.
Весело ухмыляясь, Бен протянул руку и ухватил за горлышко стоявшую на стойке бутылку.
Оррин, не обращая на него внимания, поднял объявление и снова прикрепил к двери салуна, затем резко обернулся и ударил Бена в живот.
Когда Оррин проходил мимо него и вешал на место свое объявление, Булли Бен ждал, что будет дальше, опустив бутылку, потому что привык к перебранке перед дракой. Удар Оррина застал его врасплох. А удар пришелся ему прямо в солнечное сплетение. Бен, задыхаясь, едва стоял на подгибающихся ногах.
Немного погодя Оррин хладнокровно и сильно двинул его в подбородок, Бен упал на колени. Бен и сам не раз действовал в драках внезапно, но он не ожидал такого от моего брата.
Бен одним прыжком вскочил на ноги, размахнулся бутылкой, и, между прочим, свалял дурака. Оррин левым плечом блокировал удар и той же левой ударил сам. Затем, не торопясь, он схватил Бена и бросил его через бедро. Тот тяжело грохнулся на пол, а Оррин отступил, ожидая, пока противник поднимется.
Все это время Оррин действовал небрежно, словно драка его вовсе не интересовала. Просто ему нужно было поучить наглеца уму-разуму.
Оглушенный и ошарашенный Бен начал подниматься. С подбородка у него капала кровь. Оррин подождал, когда Бен размахнулся, схватил его за запястье и перебросил через плечо двойным нельсоном. На этот раз Бен вставал гораздо медленнее. Не успел он выпрямиться, как Оррин снова сбил его с ног.
Булли Бен сидел на полу и глядел на Оррина.
— Ну, ты даешь, — наконец произнес он. — Удары у тебя что надо.
В те годы мало кто умел драться. Многие, за исключением таких типов, как Булли Бен, выясняли отношения только с помощью револьверов. Бен побеждал в драках, потому что был высоким и сильным, и к тому же многое освоил, плавая на пароходах.
Отец специально учил нас драться и учил превосходно. Он хорошо знал корнуоллскую борьбу и научился драться на кулаках у какого-то боксера, которого повстречал во время своих путешествий.
Бен был в замешательстве. Его силу оборачивали против него, и чтобы он ни делал, брат без труда с ним справлялся. Будь вечер попрохладнее, у Оррина на лбу не выступило бы ни единой капельки пота.
— С тебя достаточно? — спросил Оррин.
— Еще нет, — сказал Бен и встал.
И опять он свалял дурака — ничего глупее придумать было нельзя, потому что сначала Оррин лишь преподал ему урок, а теперь взялся за противника всерьез. Как только Бен выпрямился, но не успел еще приготовиться к драке, Оррин изо всех сил двинул ему в лицо сцепленными кулаками. Бен попытался рвануться и свалить брата, но он, держа левой рукой Бена на расстоянии, три раза сильно ткнул кулаком ему в живот, затем мощным боковым перекрестным правым сломал ему нос. Бен. попятился, сел на пол, а Оррин, приподняв его за волосы, добавил еще три или четыре удара в лицо. Затем Оррин прислонил Бена к стойке бара и сказал:
— Дайте ему выпить. — Он бросил на стойку монету и вышел из салуна.
Брат показал всем, кого нужно уважать в городе. Пьяных Оррин отправлял в тюрьму, правда, утром отпускал.
Оррин всегда сохранял спокойствие, но времени на лишние разговоры не тратил. К концу недели в тюрьме уже сидели двое из шайки, которую мы повстречали у Пони-Рок, осмелившиеся стрелять в пределах города. Обоим присудили по двадцать пять долларов штрафа плюс судебные издержки. Оррин велел им найти работу или убираться из Моры.
Мы с Бобом и Кэпом Раунтри съездили в Руидосо, где купили почти сто голов скота для ранчо.
Олли Шеддок нанял в свой магазин молоденькую продавщицу, а сам большую часть времени проводил в разговорах о достоинствах Оррина. Он съездил по делам в Санта-Фе, Симаррон и Элизабеттаун, и в каждом из этих городов не забывал хвалить Оррина и повторять, что его пора избрать в законодательное собрание штата.
С того момента, когда Оррин стал шерифом, в Море не было ни одного убийства, только одна поножовщина. «Переселенцы» большей частью перебрались в Элизабеттаун или в Лас-Вегас. Об Оррине говорили повсюду — от Сокорро до Силвер-Сити.
На ранчо Альварадо убили еще одного человека. Застрелили двоюродного брата Абреу… в спину. Два работника с ранчо уволились и уехали обратно в Мексику.
Чико Крус убил в Лас-Вегасе одного из «переселенцев».
Джонатан Приттс приехал с дочерью в Мору и купил здесь дом.
Через две недели после новоселья у меня появилась возможность навестить Друсилью. Она встретила меня у двери и отвела к деду. Он лежал в постели и выглядел похудевшим и хрупким.
— Хорошо, что вы приехали, сеньор, — почти прошептал он. — Как ваше ранчо?
Пока я рассказывал, он внимательно слушал и задумчиво кивал. Мы имели три тысячи акров пастбищ — по всем меркам довольно маленькое ранчо, но на нем было много источников воды.
— В наши дни недостаточно просто владеть собственностью, — наконец сказал он. — Надо иметь силы, чтобы защитить ее. Если нет сил, значит, нет и надежды.
— Вы скоро поправитесь и забудете о болезни, — заверил я.
Дон Луис улыбнулся, и я понял, что он знает, как тяжело болен. Я просто старался подбодрить старика, хотя не поставил бы и цента на то, что он проживет еще месяц.
Дон Луис рассказал, что Джонатан Приттс настаивал на новой ревизии земель его ранчо, утверждая, что в действительности границы отведенной земли были гораздо меньше занимаемой ранчо площади. Приттс решил подойти с другой стороны, зная, что раньше границы земельных участков определялись на глазок: от такого-то хребта до такой-то вершины или до такого-то холма, а то, как был составлен документ, позволяло владельцу участка самому выбирать вершины и хребты. Если бы Приттсу удалось послать на ревизию своего землемера, тот наверняка обмерял бы так, что дону Луису не досталось бы ни клочка земли.
— Мы ждем серьезных неприятностей, — сказал он наконец. — Пока все успокоится, я собираюсь отослать Друсилью к родным в Мексику.
Что-то во мне оборвалось. Если она уедет в Мексику, то никогда не вернется, потому что ее деду эту драку не выиграть. У Джонатана Приттса совести не было, он не остановится ни перед чем.
Я сидел в комнате дона Луиса, сжимая в руках свою шляпу и жалея, что ничего не могу сказать в ответ. Кто я такой? Что могу дать Друсилье? В то время я думал, где раздобыть деньги на текущие расходы нашего ранчо и не помышлял о свадьбе. Даже если девушка относилась ко мне благосклонно — ведь она привыкла совсем к другой жизни, чем я мог предложить ей.
Заканчивая разговор, дон Луис взял мою руку, хотя рукопожатие его было очень слабым.
— Сеньор, я люблю вас как сына, в вас есть те качества, которыми можно только восхищаться. Жаль, что мы с внучкой видим вас так редко. Боюсь, сеньор, что долго не протяну, а я последний мужчина в нашей семье. Осталась лишь Друсилья. Если вы сможете что-нибудь для нее сделать… Позаботьтесь о ней, сеньор.
