Конагер - Ламур Луис (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗
— Откуда известно, что она живет одна?
— Да у нее все записки об этом. Все ковбои к востоку отсюда бьются об заклад, толстушка она или худощавая, блондинка или брюнетка.
— Да у нее небось муж — косая сажень, — усмехнулся Конагер, стараясь скрыть свое разочарование. — Лучше бы ребятам угомониться.
— Ну не знаю. Как бы то ни было, она всех перебаламутила. Если так пойдет дальше, на всех ранчо в округе будет нехватка рабочих рук.
Конагер бессознательно водил пивным стаканом по столу в приливе сильнейшей досады. Ну почему человек не может иметь мечту, о которой знает он один? Да ведь следовало же догадаться, что не только ему попадались эти записки.
— Как далеко к северу находят эти послания?
— Почем я знаю! Говорят, по всему штату. Пассажиры в дилижансе только о том и болтают.
— Перекати-поле катится очень далеко. Дьявольщина! Эта женщина с тех пор могла сто раз выйти замуж да еще и завести пару детей. Как ты узнаешь, сколько лет этим запискам? — Конагер махнул бармену, прося еще пива. — Кстати о женщине с парой детей, — вспомнил он, — как там поживает миссис Тил?
— У нее была трудная зима, как можешь догадаться. Я не говорил с ней уже три, а то и четыре недели. Только вижу, как они всегда машут, когда дилижанс проезжает мимо.
— А что все-таки случилось с ее мужем?
Мак-Клауд пожал плечами.
— Он вез деньги. Она говорила, четыре сотни золотом. Ты же сам знаешь, что так просто деньги не провезешь — если только не проявлять особую осторожность. И все равно что-то случается. Разве мало мы знаем людей, которые однажды уехали и попросту исчезли? Несколько лет назад мы нашли в прерии пустой дилижанс. Лошади паслись у дороги, а возница и два пассажира как сквозь землю провалились. Мы так и не узнали, что там произошло. То ли они что-то такое увидели в поле и пошли поглядеть, то ли вылезли из повозки на крутом подъеме, а лошади чего-нибудь испугались и понесли… Да мало ли что! Долго человек не протянет в прерии без лошади и без воды.
Утром Конагер медленно поехал на восток, проверяя по пути кусты перекати-поля. Ему попадались старые, прошлогодние кусты, и единственную записку, которую он нашел, дождь и снег испортили окончательно.
На четвертый день он увидел на севере тонкий столбик дыма, поднимавшийся, как он знал, над хижиной Тилов, и решительно повернул туда коня. Не проехав и пятидесяти ярдов, обнаружил следы по меньшей мере дюжины всадников, следовавших в том же направлении. Трава только-только начала распрямляться; должно быть, после их проезда не прошло и часа. Придерживаясь низин — хотя какие там низины на этой почти идеально плоской равнине? — поехал по следу, стараясь не привлекать к себе внимания. В высокой траве следы найти трудно, но, похоже, лошади не были подкованы.
— Что ж, малыш, — сказал Кон своему коню, — скипидарь пятки! Придется немного поторопиться.
И, пустив коня галопом, привстал в стременах для лучшего обзора. Вот появился дом Тилов, и там вроде бы все спокойно. Мальчик во дворе рубил дрова; вот он поднял топор, вот опустил… спустя мгновение донесся звук раскалывающегося полена.
Он помчался во весь опор и на всем скаку влетел во двор.
— Лабан, где твоя мама и сестренка?
— Здравствуйте, мистер Конагер! Они на холме собирают зелень. Что случилось?
— Бегом в хижину и готовься к бою. Индейцы где-то рядом. Я заберу женщин!
Выдернув винчестер из чехла, проводил взглядом мальчика, бросившегося к хижине, и галопом поскакал вверх по склону холма. Эви и Руфь спускались ему навстречу. Он осадил коня.
— Быстро! Ногу в стремя, с обеих сторон! Живее!
— В чем дело? — испугалась Эви.
— Апачи, — коротко бросил он, подхватил обеих и спустился вниз к хижине. — Быстро в дом, — скомандовал он, спешился, распахнул ворота сарая и завел туда коня.
По дороге к хижине он понял, что индейцы уже здесь. Прятаться было поздно, хотя он заметил дула двух ружей в бойницах и знал, что апачи их тоже заметили.
Отряд из одиннадцати бойцов приближался с востока, ведя лошадей под уздцы. Все воины в боевой раскраске. Кон остановился у двери хижины, чуть в стороне от бойниц.
Одного из воинов он знал по имени, по крайней мере троих — в лицо. Великий вождь Бенактини, называемый часто Бенито, был храбр и умен не только в бою.
— Привет, Бенито, — приятельски небрежно приветствовал его Конагер. — Вы не слишком далеко забрались на север?
— Эти горы, — Бенито простер руку по направлению к Моголлонам, — наше место. Наша земля.
— Времена меняются, — светским тоном возразил Конагер. — Я слышал, что вы теперь живете в горах Сьерра-Мадре, в Мексике.
— Мы жил там, — мудро ответил индеец. — Очень много белый солдат приходил.
— Разве солдаты когда-нибудь волновали Бенито? — сказал Конагер. — Никто не мог бы принудить Бенактини и его воинов. Бенактини ушел, потому что он так захотел. Он ушел к далеким горам, где много быстрых ручьев и густых деревьев, и был счастлив там.
Выражение лица Бенактини не изменилось. Конагер знал, что это очень гордый человек.
— Ты прав, — промолвил апач. — Никто не мог бы принудить Бенактини. Но это тоже моя земля.
— Когда-то эта земля принадлежала вам, — согласился Конагер и затем добавил лукаво, с невинным выражением на лице: — А еще раньше это была земля мимбров.
— Мы отобрал земля у мимбров, — гордо подтвердил Бенактини.
— Но потом вы ушли отсюда, и пришли белые люди. Много белых людей, и они все прибывают. Их так же много, как травинок на равнине Святого Августина, и на месте каждого убитого встает пятеро новых. По мне бы, лучше поменьше убитых, — добавил Конагер, — потому что мне нравится эта земля как она есть, без такого множества народа.
Бенактини сменил тему:
— Ты здесь мужчина? Здесь жил только женщина и два -молодых.
— Они мои друзья. Я их защищаю. Их друзья — мои друзья, их враги — мои враги. Хорошо, что вы пришли с миром. Я буду рад, если мой друг Бенактини станет их другом.
Бенактини взглянул на него, пряча в глазах тень усмешки, ибо до этой встречи они с Конагером едва ли перебросились парой слов, хотя немало слышали друг о друге.
— Кажется, ты сказать о мире, — произнес Бенактини. — Значит, ты бояться?
— Ты любишь шутить. — Конагер употребил выражение, которое слышал от армейского офицера в разговоре с апачами. — Мне нет нужды бояться. У меня нет врагов.
— Нет врагов?
— Мои враги лежат по разным холмам. Мужчине нужны враги, чтобы он оставался зорким и сильным, но я не хочу, чтобы Бенактини был моим врагом. Все белые люди знают, какой он могучий воин, а также какой великий вождь — свирепый в бою и мудрый в совете.
Бенактини вскочил в седло.
— Мы ехать дальше.
— Подожди! — поднял руку Конагер. — Мой друг Бенактини едет далеко. Я не могу отпустить его без табака.
Левая рука Конагера нырнула в седельную сумку. Он подошел к индейцам, неся несколько пачек табака «Дурхамский бык». Одну из них он вручил Бенактини, а остальные полдюжины — другим воинам.
— Поделите их, а когда закурите, вспоминайте своего друга Конагера.
Потом он подчеркнуто повернулся к апачам спиной и медленно пошел к двери, которая тут же перед ним распахнулась. Он шагнул в комнату, снимая левой рукой седельную сумку с плеча. Взглянув через бойницу, увидел удаляющийся отряд.
— Они хотели напасть на нас! — воскликнула Эви.
— Я тоже так думаю.
— Что вы им сказали?
Он пожал плечами.
— Они же разумные люди. Мне приходилось драться с индейцами. Я дрался с сиу, шайенами, апачами, команчами и кайова, но мне случалось И делить с ними еду, меняться лошадьми, и я убедился, что они — разумные люди. Они уважают мужество. Индейца бесполезно умолять. Он убьет тебя из презрения, если не найдется другой причины. Но они уважают мужество и уважают хороший спор.
— Он знает вас?
— Скажем так — он признал меня. Я не отличаюсь благоразумием, миссис Тил, и по тупости своей никогда не признаю безнадежности своего положения. Он знал, что я буду драться, равно как и я знал, что он сделал бы то же самое. Мы увидели это друг в друге.
