Утренняя война - Смит Коттон (лучшие книги txt) 📗
Дэйн положил ружье на стойку, схватил клерка обеими руками и поднял его вверх, вырывая из уютного мира сновидений.
— А-а-а… я не сплю! — завопил перепуганный клерк. — Честно… я…
— Тихо, Джонни. Это я, Иерихо. Иерихо Дэйн. Мне нужно поговорить с Грэйстоуком Мэтсоном. В каком он номере?
— Э-э-э… чем… чем могу вам помочь, сэр? — забормотал паренек. Он никак не мог собраться с мыслями после внезапного пробуждения.
Дэйн не сделал попытки отпустить его, а клерк не двинулся, чтобы высвободить из его крепкой хватки свои плечи. Глаза клерка блуждали по комнате, избегая смотреть на инспектора, который держал его в воздухе, явно не прилагая особых усилий.
— Джонни, я хочу видеть Мэтсона. Сейчас же.
— Но, сэр… но… это против правил гостиницы, вы знаете… — Клерка трясло. — Я… не могу… я…
— Джонни, у меня нет времени. Дай мне ключ, — сказал Дэйн, и голос его почти сорвался от нетерпения и напряжения.
— Д-д-а… д-д-да, с-сэр, — выдавил из себя Джонни; казалось, его вот-вот стошнит.
Дэйн отпустил его. Перепуганный парень беспорядочно шарил по конторке, ища ключ от номера. Номер двадцать три. Он помнит его, путано объяснял Джонни, потому что стрелок настаивал именно на этом номере; кажется, для этого пришлось переселить какую-то женщину… Дэйн прервал его бормотание, объяснив, что ему это не интересно. Он потер руки, пытаясь унять нервное покалывание в пальцах, и пошевелил плечами, словно сбрасывая с плеч невидимую ношу.
Еще есть время передумать; никто не будет знать, что он приходил сюда. Никто, кроме него самого, — и этого достаточно, сказал Дэйн себе.
Повернувшись, клерк протянул ему ключ, словно это было какое-то сокровище. Краска совсем сошла с лица тощего парнишки. На глазах блестели слезы. Дэйн отказался от ключа — ему нужен был только номер комнаты.
— Прежде чем мы с тобой поднимемся туда, Джонни, — сказал Дэйн, — мне нужна бумага, чтобы кое-что написать. Ручку я возьму вот эту.
Молодой человек судорожно оттолкнул журнал для регистрации постояльцев и достал из ящика лист чистой бумаги. Дэйн торопливо написал несколько предложений, воспользовавшись ручкой, привязанной к стойке. Время от времени он поднимал глаза на ведущую вверх лестницу словно лань, пьющая воду в открытом ручье. Во рту у него пересохло — так пересохло, что он не мог сглотнуть. Плечи и шея ныли. Лоб заливал пот. Дэйн вытер пот рукавом пальто, ожидая, пока клерк возьмет себя в руки. Растущее мокрое пятно на брюках гостиничного служащего свидетельствовало, что ему это не удалось.
— Джонни, мне на минуту понадобится твоя помощь, наверху, — Дэйн кивнул в сторону темной лестницы. — Тебе ничего не угрожает, даю слово. — Он взял в руки ружье и попытался отогнать мысль о том, что осенью планировал поохотиться с ним на куропаток. Револьвер в кармане казался ему огромным булыжником.
За четыре ступеньки до конца лестницы Джонни стошнило. Дважды. Дэйн терпеливо ждал, пока мокрый от пота клерк вытирал рот рукавом рубашки. Перед дверью с номером двадцать три они остановились. Дэйн сделал мимо нее три шага и прижался стене. Дуло его ружья было направлено в то место, где должен был появиться Мэтсон. Кузнец сделал знак клерку встать перед дверью. Следуя указаниям, клерк медленно постучал, дрожа, как мокрый теленок под январским ветром. Рука его тряслась так, что он едва смог коснуться деревянной двери; его первая попытка вряд ли была услышана.
Дэйн сердито нахмурился и знаком велел ему постучать сильнее, для убедительности помахав ружьем.
Подняв взгляд на желтоватый потолок коридора, Джонни с трудом сглотнул и постучал громче. Три раза. Затем еще два. Пять, подумал Дэйн, это хорошо.
Сонный голос, в котором даже сейчас слышались высокомерные нотки, произнес:
— Какого черта вам нужно?
— Э-эт-то Д-джонни… с-со с-с-стойки р-регистрации. У м-м-меня п-письмо… д-для вас, м-мистер М-мэтсон… э-э-э, с-сэр… п-пожалуйста, с-сэр.
— Просунь его под дверь и оставь меня в покое.
Джонни трясущимися руками просунул под дверь сложенный вчетверо листок бумаги и умоляюще посмотрел на Дэйна. Дождавшись кивка инспектора, объятый ужасом клерк бросился по коридору. У лестницы его снова стошнило. Дэйн слышал, как стрелок выбрался из постели и взял записку. Минута последовавшей за этим тишины показалась ему часом. Затем послышался короткий щелчок замка. Дверь распахнулась. Внутри комнаты было темно. Больше не раздалось ни звука.
Вытерев о пальто вспотевшие ладони, Дэйн сделал два быстрых шага по направлению к двери Мэтсона. Он пересмотрел свое прежнее решение: его выход с ружьем был бы, конечно, более внушительным, но это наверняка заставило бы Мэтсона сразу же пустить в ход револьвер. А Дэйн надеялся избежать этого. С треском переломив ружье, он вытащил патроны, закрыл ружье и толкнул его по полу в темную комнату.
За глухим стуком последовала тишина, затем тихое фырканье.
— Черт побери, парень, я знаю, что у тебя есть другое оружие. За дурака меня держишь?
— У меня Смит-энд-Вессон.
— Так вот что было у тебя в кладовке, — сказал Мэтсон ровным голосом.
— Нет, там у меня не было оружия.
— Так я и думал, — в голосе Мэтсона послышалось раздражение.
— Плохо ты знаешь нас, кузнецов. Мы трусливое стадо баранов.
Из комнаты послышался искренний смех, затем приглашение:
— Ну, так входи, начинай действовать — или возвращайся домой. Не люблю, когда меня выдергивают… из моего прелестного сна. — Слова Мэтсона заглушил долгий зевок.
Дэйн глубоко вдохнул, отчаянно желая вобрать в себя всю смелость, рассеявшуюся в коридоре. Вытащив револьвер из кармана и взведя курок, он шагнул в ужасающую темноту. Войдя, он инстинктивно двинулся вправо, к стене. Зацепившись полой пальто за какой-то предмет, кузнец от неожиданности тихонько охнул и разозлился на себя за это. Рука, сжимавшая пистолет, была мокрой от пота.
— Странный у тебя способ желать доброго утра, кузнец. — Мэтсон улыбался, сидя на краю кровати в новой ночной рубашке. Один из его револьверов — с посеребренной рукояткой — был направлен Дэйну в живот.
На другом конце комнаты в видавшем виды дубовом шкафу лежали аккуратно сложенные чистые вещи. Маленький стенной шкаф был приоткрыт, являя взору остальную часть дорожного гардероба Мэтсона. Большую часть комнаты занимала чугунная кровать. К ней была придвинута тумбочка. У стены, словно часовой, стоял стул с набивным сиденьем и вычурной спинкой — скорее дань моде, нежели удобству. На оставшемся свободном пространстве помещались узкий стол и два стула с высокими спинками, а также туалетный столик с зеркалом. В центре стола в красной вазе стояло то, что когда-то было цветами. Убранство комнаты довершали тускло-красные занавески.
Когда глаза Дэйна свыклись с темнотой, он смог разглядеть на тумбочке Библию, наполовину пустую бутылку ирландского виски и второй пистолет с перламутровой ручкой. Рядом лежал, судя по всему, сборник стихов Теннисона. И свернутый вдвое листок бумаги.
— Скажем так, это было скромное представление, — ответил Дэйн, выдавив из себя улыбку и опуская револьвер.
В ответ Мэтсон положил свое оружие на кровать. Стрелок оказался меньше ростом, чем ожидал Дэйн, более сухопарым. Лицо у Мэтсона было вытянутым, манера говорить сонная, но его пронизывающий взгляд, казавшийся взглядом самой смерти, с легкостью пробил тонкий слой решимости Дэйна. Светлые волосы Грэйстоука были растрепаны.
Мэтсон смотрел на Дэйна с любопытством, без малейшего признака тревоги. Сонным движением стрелок взял записку и прочитал ее вслух: «Грейстоук Мэтсон, это инспектор Иерихо Дэйн. Я стою снаружи. Со мной никого нет. Хочу поговорить. Не собираюсь стрелять и арестовывать. Даю слово».
Закончив читать, Мэтсон жестом предложил Дэйну сесть на мягкий стул, стоявший в нескольких футах от него. Инспектор вежливо отказался, объяснив, что надолго не задержится. Он не выказывал ни малейшего признака страха или напряжения. Это удивило Мэтсона. Большинство людей нервничали, находясь рядом с Мэтсоном, и ему это нравилось. Это всегда вызывало у него ощущение превосходства.
