К далеким голубым горам - Ламур Луис (лучшие книги онлайн txt) 📗

Высокий человек, который двигается, как фехтовальщик? С черными сальными волосами? Никого такого не знаю.

Впереди появились огни в тусклых и грязных окошках. Я натянул поводья и остановил лошадь. Теперь я припомнил эту таверну. Старое заведение с конюшней… Открылась дверь, оттуда вышел какой-то человек. Закрыл дверь за собой… Я ждал.

Он постоял немного, потом обошел дом вокруг и направился в конюшню. Через некоторое время появился, ведя лошадь, влез в седло и свернул на дорогу, удаляясь от меня. Я последовал за ним на приличном расстоянии.

Должно быть, тот самый человек, который поедет к моему домику проверить, не появился ли я. Уж не перепутает ли Черный Том его со мной?

Мне не было нужды надолго задерживаться в своем доме. Возвращение мое сюда было не в меньшей мере сентиментальным, чем деловым, ибо во мне все крепло чувство, что больше я уже не увижу этого дома, который даровали моему отцу за службу в войнах. Иво Сэкетт, мой отец, был йоменом, солдатом, первоклассным воином… и порядочным человеком тоже, и столь же хорошим учителем, как и воином.

Надо было повидать Уильяма, ибо он будет заботиться о моей земле, когда я отправлюсь за великие воды, и нам следовало обсудить несколько небольших дел. Он-то человек надежный, но если с ним что-то случится… в конце концов, все мы смертны.

Отец дал мне хорошее образование и оставил после себя отличный участок земли, но у меня не было желания сидеть на месте, да он и сам этого от меня не хотел. Он изрядно натренировал меня обращению с оружием, в чем сам был мастером, а писать и читать выучил лучше, чем сам умел.

— Мальчик мой, — говаривал он, — я знаю ткача, который стал крупным купцом, да и люди, следовавшие за Вильгельмом Нормандским, не имели ничего, кроме крепких рук и мечей, но с их помощью стали вельможами в королевстве. Для некоторых акр [2] земли да лачуга на нем — все, что в жизни нужно, но не для тебя, Барнабас. Я старался приготовить тебя к новой жизни в надвигающемся новом мире, где человек сможет стать тем, чем имеет желание быть.

Этот домик да участок среди болот были тем, чего добился в жизни мой отец. Теперь наступил мой черед. Как ни любил я наш коттедж и болотный край, но знал, что есть где-то более широкий и вольный свет. Я унаследовал от отца презрение к лизоблюдам, которые угодничают перед власть имущими, ожидая от них лакомых кусочков. Ну уж нет, я не буду обязан никому…

Всадник, за которым я следил, начал, по мере приближения к моему дому, замедлять поступь коня.

Он внезапно остановился и прислушался, но я, почувствовав заранее, что он вот-вот придержит лошадь, успел прижаться к высокой живой изгороди, и он не мог меня увидеть.

Довольно долго он смотрел на дорогу у себя за спиной, потом поехал дальше, но я сдержал коня, ибо было во мне ощущение, что он остановится снова. И он действительно остановился и вывернулся в седле, глядя назад. Через некоторое время поехал дальше, видимо успокоившись.

Приблизившись к проезду, который поворачивал вниз по склону к моему домику, он натянул поводья и спешился. Я нарочно заставил свою лошадку сделать пару шагов — пусть услышит.

Он мгновенно застыл на месте, глядя в мою сторону. Но я сидел в седле молча, зная, что он чуть-чуть встревожен и напуган — во всяком случае, обеспокоен, — а этого я и добивался.

Он провел свою лошадь к проезду, ведущему к моему дому, и то, что он увидел — или не увидел, — его вполне устроило, во всяком случае, он снова поднялся в седло. Но он поехал в ту сторону, откуда мог бы видеть обращенную к воде часть домика — и вот тут я замурлыкал вполголоса какую-то песенку и шагом направил коня к нему. Он уже собирался повернуть в проезд, но тут услышал меня, как я и задумал; повернув за угол, я увидел его — с алебардой в руке.

— Эй, там! — окликнул я, не слишком громко. — Это дорога на Бостон?

— Прямо вперед — пока не увидите рынок, — он наклонился в мою сторону, вглядываясь. — Вы по дороге приехали?

— Ага-а… и перепугался там изрядно! Что-то там было… Не знаю что. Или кто. Я окликнул, но ответа не услышал, ну и постарался убраться побыстрее. Черт побери, человече, если вам в ту сторону, так поосторожнее. Мне не понравилось, как оно пахло.

— Пахло?

— Ага, очень противно воняло… как от чего-то дохлого. Я не разглядел ни силуэта, ни тени, но… Вы когда-нибудь слышали запах волка?

— Волка? — он чуть повысил голос. — В Англии нет волков!

— Ага-а… так говорят. Совсем нет волков, я понимаю, но мне волчий запах, приходилось чуять… не ваших обыкновенных волков, понимаете, а здоровенных, крадущихся тварей с жуткими клыками. Кровавыми клыками! И они воняли, как вот та штука на дороге. Может, слышали когда про вервольфов, оборотней? Я иногда думаю…

— Оборотни? Да это просто болтовня… сказки тупых крестьян. В Англии нет волков, и я…

— Да ладно, говорю вам, мне приходилось слышать их запах. Это было в Татарии, куда я ездил по приказу Генриха Седьмого… [3]

— Генриха Седьмого! — он уже просто визжал. — Невозможное дело! Уже почти сто лет прошло с тех пор, как…

— Так долго? — удивился я. — Вот не подумал бы…

Я наклонился к нему:

— Оборотни! Я этот запах где хочешь узнаю! Запах разрытых могил! Старых могил! Давным-давно мертвых тел! — я сделал паузу и пробормотал озадаченным тоном: — Но вы сказали, что король Генрих Седьмой правил около ста лет назад?

— Около того. — Человек осторожно пятил лошадь от меня.

— Ну-ну-ну! Ох и бежит же время! Но, знаете ли, когда уходишь и ты уже не подвластен больше времени…

— Мне надо ехать. Меня ждут в таверне вон там…

— А? В таверне? Хотелось мне туда заглянуть, но сами знаете, что из этого получается. Когда я захожу, другие уходят. Так я…

— Ты сумасшедший! — внезапно завопил человек. — Безумец!

Он ударил коня каблуками и умчался прочь.

Из живой изгороди донесся смешок.

— Он так и не понял, ты безумец или призрак, Барнабас. — Черный Том вздрогнул и передернул плечами. — В такую ночь, в темноте во что хочешь можно поверить. — И махнул рукой. — Быстрее! Лодка ждет.

Я двинулся по проезду, Черный Том бежал рядом вприпрыжку, держась за стремя. Времени было мало, я лишь мельком взглянул на свой дом: он стоял темный и тихий, маленькие окошко глядели, словно одинокие глаза. Я решил, что Уильям сейчас в хижине, чуть в стороне от дома. Меня словно кольнуло в сердце — этот коттедж был домом моего детства, этот участок и болота вокруг него. Внутри был очаг, возле которого отец давал мне уроки. Никто на свете не трудился усерднее ради будущности своего сына. Он научил меня всему что мог из увиденного и узнанного за свою жизнь.

Никогда больше… он ушел в мир иной и похоронен — не знаю даже, в каком году из прошедших. Волна печали захлестнула меня, я повернулся, чтобы кинуть еще один взгляд…

— Быстро! В лодку, Барнабас! Они скачут!

Это была не просто обыкновенная лодка, а скорее барка, я быстро провел лошадь по сходне, мы оттолкнулись от берега и скользнули на темную поблескивающую воду. Топот копыт звучал все громче.

Оглядываясь назад, я чувствовал, как закипают на глазах горячие слезы. Когда-то здесь был мой дом, в этом коттедже на краю болота. Здесь я вырос и стал взрослым, здесь умер мой отец.

А где же будет лежать мое тело, когда придет время?

Глава вторая

Мы у себя в плавнях знаем каждый изгиб и поворот водяных тропинок-проток; они складываются в такой запутанный лабиринт, что чужаку здесь и заблудиться недолго. Глядя сверху, от Уэст-Киля, можно подумать, что болота ровные как стол и спрятаться здесь негде. А на самом деле тут полно островков, укромных бухточек, скрытых ивняком проток-каналов между редкими полями.

За многие годы болота сильно изменились, хоть с виду все тут осталось по-прежнему. Попытки римлян осушить их большей частью провалились — из-за колебаний уровня моря, из-за долгих периодов, когда ничего не делалось, чтобы продолжить это дело. Теперь Елизавета подумывала возобновить работы, потому что осушенные болота превращались в богатейшие земли для хлебопашества.