Джубал Сэкетт - Ламур Луис (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
Солнце ласково пригревало. Не хотелось шевелиться. Огромная распухшая нога, тяжелая и неуклюжая. Но чтобы выжить, я должен шевелиться.
Медленно, с мучительным усилием я поднялся и заковылял к воде. Превозмогая боль, спустился к реке. Потом приметил неподалеку водяной кресс, собрал несколько стебельков и съел. Внезапно сообразив, что может произойти, если снова потеряю сознание, я спрятал пистолеты в углу пещеры под сухим бревном.
На другой день мне удалось поставить несколько ловушек. Зайцы и белки здесь сновали повсюду. На опушке леса собрал немного колосьев. Отек не спадал. Тогда я сделал из коры подобие чаши, вскипятил в ней воду и, отрезав от штанины кусок оленьей кожи, вымыл ногу горячей водой. После такой ванны мне стало легче. Ночь прошла спокойнее, и утром я снова нагрел уже побольше воды и вымыл не только ногу, но лицо и руки.
Заменив шину на более удобную, я отправился за водой, а заодно проверить ловушки у реки. Возле одной из них я увидел четкий след — след мокасина, больше, чем мой. На секунду я застыл на месте. При мне был только нож. Лук и колчан со стрелами остались в пещере, из-за костыля я не мог нести одновременно их и сосуд с водой.
За мной следили? Наклонившись, я погрузил свою берестяную чашу в речку и выпрямился. Опираясь на костыль, побрел обратно к бревну, около которого развел небольшой костер. С помощью двух веток с рогульками на концах и третьей, положенной поперек, соорудил приспособление, на котором подвесил над огнем берестяной сосуд с водой. Чтобы он не загорелся, приходилось все время следить, как бы пламя не поднялось выше уровня воды.
Что предпринять? Не знаю. Пойти в пещеру за оставленным там оружием — значило выдать свое укрытие. Я сомневался, что пещеру, надежно скрытую деревьями и кустарником, уже обнаружили.
Мне отчаянно хотелось взять свое оружие, но я сдерживался. Вдруг за мной наблюдают? Я старался делать вид, что не имею об этом понятия, и начал готовить суп. Положил в воду небольшой кусочек вяленого бизоньего мяса, добавил туда водяной кресс и немного внутренней части коры тополя. Блюдо, которое я состряпал, ничем не напоминало загадочные создания искусных поваров, но все-таки это была еда, и достаточно питательная.
Перебравшись на другую сторону бревна, я устроил на нем небольшой разделочный стол, а в случае необходимости мог и спрятаться за него.
Двигался я медленно и неловко, каждый шаг доставлял сильную боль. Однако старался вести себя так, будто враг близко и выжидает. Чтобы не стать удобной мишенью для него, использовал в качестве укрытия окружающие деревья и кусты.
Когда мое варево поспело, я медленно съел его, черпая из берестяной миски ложкой, вырезанной из куска дерева. Кстати говоря, ложка получилась отличная. И на Стреляющем Ручье мы ели такими же.
Во время еды грустные мысли не покидали меня. Я не знал, как скоро срастется кость. В горных краях раны обычно заживают быстро. Нагноения случаются редко, главным образом благодаря свежему воздуху, отсутствию грязи и простой пище. Саким рассказывал мне, что в высокогорьях Азии он практически не сталкивался с гноящимися ранами.
Но все же кость будет срастаться по крайней мере месяц.
Может быть, я и ошибался, но составить план действий следовало на долгий срок. Это означало, что нужно добывать пищу, и в первую очередь мясо.
Если мне не удастся убить достаточно крупное животное, передо мной встанет угроза голодной смерти. В мои ловушки пока что никто не угодил, да от них и не приходилось ожидать многого. Насчет охоты и сбора растений я никаких иллюзий не питал. Я сам занимался этим и знал индейцев, которые делали то же самое. Чтобы поддержать жизнь хотя бы одного человека, нужно очень много ходить и искать.
Мне хотелось побыть одному, хотелось полагаться только на себя, но такой ситуации, которая сложилась теперь, я не предвидел.
Не спеша разжевывая мясо, я думал о съедобных растениях, которые мельком видел здесь. Проблема заключалась в том, что костыль ограничивал меня и в действиях, и в расстоянии. Разумеется, успокоил я себя, со временем научусь им пользоваться более искусно и мне станет легче.
Другая проблема заключалась в том, чтобы не выдать своего присутствия. Как одновременно искать пищу и оставаться незамеченным? Безопаснее всего находиться под деревьями, на уступе горы. Я не хотел, чтобы меня застигли в пещере, где и отступить-то некуда. И все же я надеялся, что они, кто бы они ни были, не обнаружат ее. Я решил устроить себе постель за бревном и сразу взялся за дело. Периодически прекращая работу и прислушиваясь к каждому звуку, я соорудил довольно удобное ложе и, страшно устав, прилег вздремнуть, Проснулся, когда уже смеркалось.
Готовя кофе из корня цикория, я размышлял о том, как быстро это растение прижилось в Америке. Индейцы говорили мне, что их старики не знали его и впервые увидели в той стране, которую испанцы называли Флоридой.
Испанцы несколько раз пытались создать западные базы в Каролине. По крайней мере один сторожевой пост закрепился, и какое-то время там жил Хуан Пардо. Вполне возможно, что он пытался выращивать овощи и травы, в том числе и цикорий. А потом свою роль сыграли птицы, ветры и дикие животные.
Костер мой был настолько мал, что я едва вскипятил на нем одну чашку кофе, топливом служили сухие ветки, а дым, поднимаясь, рассеивался в листве. Покончив с готовкой, тщательно загасил огонь.
Теперь я все чаще тосковал по дому, вспоминал о Стреляющем ручье, о наших вкусных и обильных обедах. Думал и о маме, которая находилась так далеко в Англии, о Кине Ринге, старшем брате, который после гибели отца стал главой семьи. Он был деловым человеком и, должно быть, хорошо справлялся с новой для себя ролью.
Я попытался устроить поудобнее сломанную ногу. Если бы они знали, в каком тяжелом положении я оказался, примчались бы ко мне немедленно. Так всегда поступали Сэкетты. Но как известить их?
Если я не придумаю что-нибудь, то умру здесь, на этом самом месте.
Внезапно что-то толкнуло меня: нужно взять оружие из пещеры, даже если я выдам ее местонахождение. Я должен…
Он стоял надо мной, подняв копье, приготовившись нанести удар. Капата!
И еще трое.
Было еще достаточно светло, чтобы разглядеть его лицо и понять, что он хочет убить меня. Нож висел у меня на поясе, во я не мог пошевельнуться.
Капата замахнулся копьем.
— Нет! — один из троих поднял руку. — Ни'квана говорил. Его нельзя трогать. Так сказал Ни'квана.
— Еще что! Я…
Воин направил свое копье на Капату.
— Возьми кожу, но не убивай!
Эти слова я понял, но последовавший за ними разговор — нет. С минуту они яростно спорили, но трое объединились против Капаты. Я догадался, что им нужна карта, которую Ни'квана начертил для меня на оленьей коже.
Один из индейцев подошел к моему мешку, где лежали вяленое мясо, цикорий и карта, быстро все вытряхнул, схватил карту и помахал ею перед Капатой, сделав знак уходить.
Недовольно ворча, тот последовал за ним, но вдруг остановился, посмотрел на меня и ударил по моей больной ноге. Меня пронзила острая боль, но я даже не поморщился. Просто стоял и смотрел на него.
— Трус! — сказал я на языке чероки. — Будь я на ногах…
— Я убью тебя!
Он неспешно наклонился и собрал с земли кусочки бизоньего мяса, эти несколько припрятанных кусочков пищи, которые могли спасти меня от голодной смерти.
Один из его товарищей опять вмешался. Я разобрал всего несколько слов: что-то о моей ноге и о том, что меня надо оставить умирать. Затем он добавил на языке чероки, видимо специально, чтобы я понял:
— Пусть умирает. Ни'квана не разрешил убивать, так оставим его, и он умрет.
Они ушли не оглянувшись, и я остался один, живой, без еды, со сломанной ногой.
Что теперь, Джубал Сэкетт? Как жить дальше?
Дул холодный ветер. Я прижался к бревну, как к человеку, и натянул на себя шерстяное одеяло.
Нога пульсировала. Ночной ветер шевелил листья деревьев.
