Ночной всадник - Брэнд Макс (читать книги онлайн без регистрации .txt) 📗
— Что все это значит? — прошептал нахмурившийся Мак.
Глаза Лэнгли сверкнули.
— Вот человек, стрелявший в Джерри. Это он.
— Черт! — проворчал Мак и вошел в комнату.
При первом звуке его тяжелых шагов Барри слегка повернул голову. В следующее мгновение он встал. Только что его лицо напоминало лицо матери, лелеющей больного ребенка, но сейчас, заметив угрозу в насупленных бровях Мака, глаза Барри вспыхнули, словно металл ударился о металл. Не прозвучало ни единого слова, но Джерри, лежавший с закрытыми глазами, казалось, ощутил перемену в окружавшей атмосфере покоя мгновением раньше. Его глаза открылись, и он увидел старшего брата.
Но Мак не замечал никого, кроме Барри.
— Это ты, подлый ползучий гад, стрелял в него?
— Совершенно верно, — холодно ответил Дэн.
— Тогда, ей-богу… — загремел Мак, но тут Джерри рванулся с постели.
— Мак! — позвал он. — Мак! — Он хрипел, словно слова проходили через пузырившуюся жидкость. — Ради Бога, Мак!
Джерри приподнялся на локте, протягивая руку к брату. На губах его выступила кровавая пена.
— Мак, спрячь револьвер! Я сам виноват!
Затем Джерри упал на кровать.
— Очнись, Джерри! — простонал Мак, подхватывая брата на руки. — Поговори со мной, мальчик!
— Мак, ты прикончил его, — хрипло прошептал Дэн.
Охотник поднял голову, и его ужасные глаза остановились на Барри. В лице Дэна не было жалости. При первой же угрозе всякие остатки нежности испарились. Губы искривились, глаза вспыхнули желтым светом — Дэн направился к двери и тенью выскользнул в холл.
Глава 12
ДИПЛОМАТИЯ
Мужчина говорит, потому что он пьян или одинок; женщина — ради самого разговора. Так считал Бак Дэниелс, а он многое знал о слабом поле. Такую осведомленность могли бы подтвердить десятки сельских учительниц и дочек фермеров в горных пустынях. Бак считал также, что важно не то, что вы скажете женщине, а то, каким тоном сделаете это.
Он сидел сейчас в салуне О'Брайена. Наступил склонявший к лени и праздности час — полтретьего пополудни. А так как люди в горах ели утром в шесть, в двенадцать и в шесть вечера, в зале не было ни души, когда там появился Дэниелс. Посуду со столов давно убрали, но он не растерялся, инстинктивно выбрал столик с краю и постучал по его крышке. С равным успехом прозвучал бы и выстрел из револьвера 45-го калибра. Однако вскоре все же послышались тяжелые шаги, скрипнула дверь и появилась косоглазая неряха. Увидев Бака, упершего руки в бедра и сдвинувшего сомбреро на спину, леди задохнулась от ярости.
— Что это такое, черт побери! — завопило нежное создание, и крик эхом раскатился по углам пустой комнаты. — Ты опоздал на три часа и еды не получишь. Скатертью дорога, чужак!
Бак медленно встал со стула и выпрямился во весь рост. Отчаянным движением он снял сомбреро и поклонился так изысканно, что край шляпы чиркнул о пол.
— Леди, — почтительно произнес он. — Я думал, что некоторые джентльмены приходят сюда поесть. Если вы соизволите подождать с полминуты, я выйду на улицу и смою с себя хотя бы немного пыли. Если бы я только знал, что встречу вас здесь, то никогда не зашел бы в помещение в таком виде.
Косоглазая леди в бешенстве уставилась на посетителя. Мысли в ее голове разделились на два потока. На первый взгляд казалось, что парень просто насмехается, и, повинуясь импульсу, она схватила сильной рукой ближайшую сахарницу. Но затем второй поток завладел ее сознанием.
— Нечего подлизываться! Этот номер со мной не пройдет, — задумчиво и уже совсем беззлобно сказала она. — Но если ты пришел пообедать, то все, уже опоздал.
— Мадам, — мгновенно отозвался Бак, — когда я вошел сюда, то испытывал такой голод, что даже ржавые гвозди послужили бы мне изысканным деликатесом. Но я забуду о еде, если вы немного посидите рядом со мной.
Огромная длань косоглазой леди снова тайком вытянулась и легла на сахарницу.
— Ты не мог бы повторить это еще раз, — попросила неряха.
— Одиночество хуже голода, — сообщил Бак и не дрогнув встретил своими черными глазами ее взгляд.
Рука снова оставила в покое сахарницу, на загорелых щеках служанки появилось нечто, напоминающее румянец. Неряха смягчилась и спросила:
— Ты, вероятно, работал на своем руднике, незнакомец?
Бак тяжело вздохнул.
— Рудник? — Он горько засмеялся. — Если бы только этим я занимался… — загадочно произнес Дэниелс и замолчал. Служанка вздрогнула. — Возможно, — продолжил Бак, — это мой последний шанс получить еду за многие дни. Ладно, Бог с ним. Если я останусь здесь с тобой, то могу наболтать лишнего.
И Бак направился к двери, хотя и шел очень медленно.
— Постой, — окликнула служанка. — Сейчас нет заказов. Если у тебя что-то не в порядке… Ладно, уж так и быть, сядь сюда, и через минуту я принесу тебе поесть.
Она выскочила из комнаты, прежде чем Бак успел обернуться. Улыбаясь, он вернулся к столу, стену возле которого украшало зеркало, не преминул взглянуть на свое отражение. Черные волосы торчали во все стороны, пришлось поработать пальцами, приводя их в относительный порядок. Едва он справился, как дверь распахнулась с такой силой, что содрогнулись стены, и, согнувшаяся под грузом дымившейся еды, появилась служанка. На глазах изумленного Бака она извлекла уйму хлеба, кусков масла, хрустящего жареного французского картофеля, большой ломоть окорока на одной тарелке, несколько жареных яиц на другой и вдобавок поставила перед ним огромную оловянную кружку с кофе, чернее ночи. Желание охватило Бака, но проницательный ум отдал предпочтение политике перед голодом. Он снова встал и поставил еще один стул напротив своего.
— Мадам, не окажете ли мне честь, сев рядом со мной? — пригласил он.
Леди моргнула своими косыми глазами.
— Не окажу ли я — что? — выдавила она.
— Я знаю, — мягко произнес Дэниелс, — что вы ужасно заняты. Конечно, вы не можете тратить драгоценное время на незнакомцев вроде меня…
Служанка окинула Бака задумчивым взглядом. Бог наделил эту женщину весьма примечательным лицом. Огромный рот, тяжелые скулы и челюсти словно насмехались над мелкими лбом, глазами и носом картошкой. Служанка уперлась взглядом в пол, пожала широкими плечами и начала вытирать остатки воды с веснушчатых рук.
— Вы, мужчины, ужасно глупые, — заявила она. — Никогда не объясняете, что имеете в виду, когда говорите…
И косоглазая леди медленно опустилась на стул. Тот протестующе заскрипел под ее тяжестью. Бак вернулся на свое место.
— Мадам, разве я не похож на честного человека?
Сказав это, Бак перенес полдюжины яиц и кусок окорока на свою тарелку.
— Откуда мне знать, — ответила служанка, устремив один глаз на ковбоя, а другой — в никуда. — Мужчинам нельзя доверять. Возьмите любого, и окажется, что он ужасно забывчив.
— Если бы вы знали меня получше, — печально произнес Бак, разделываясь с огромным ломтем хлеба, почти утонувшем в толстом слое масла, и отправляя вслед порцию жареного картофеля, опасно балансировавшую на кончике ножа. — Если бы вы знали меня получше, мадам, вы бы избавились от своих подозрений.
— Что же такое вы умудрились сотворить? — спросила девушка.
Огромным усилием воли Бак прекратил жевать и уставился на леди. С трудом проглотив, он расторопно процитировал журнал, некогда попавший в его руки:
— Однажды я, возможно, расскажу вам об этом. В ваших глазах есть нечто, заставляющее думать, что вы меня поймете.
При упоминании о глазах служанка заморгала и выпрямилась, сразу же приведя кулаки в полную боевую готовность. Но лицо Бака оставалось столь же кротким, как улыбка младенца. Леди расслабилась, и теперь румянец вспыхнул не только у нее на щеках, но и на носу.
— Не в моем характере задавать вопросы, — заявила она. — Вы не должны мне рассказывать больше, чем сами хотите.
— Благодарю, — мгновенно отреагировал Бак, — я сразу угадал, что вы очень любезны. Не трудно, — плавно продолжил он, — открыть душу леди, когда она вот так сидит рядом. Я мог бы многое вам рассказать. Я ищу спокойный город, который послужил бы мне пристанищем до конца жизни. И насколько вижу, Браунсвилл именно такой.
