Сэкетт - Ламур Луис (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
Потом я отправился к шахте и слегка поразведал вокруг. Я тут оставил все, как раньше было, только застолбил заявку. Границы заявки я нарисовал на куске дубленой кожи, так что у меня имелась карта на всякий случай, скажем, если дойдет до споров.
После я взялся разведывать всю долину, потому что у меня в мозгах крепко засело, что должна тут где-то быть дорога наружу полегче. И обнаружил, что поток, сбегающий по желобу, действительно течет на север. Только потом делает резкий поворот на запад и устремляется с горы в долину, чтобы там влиться в Вальеситос. Вот тут в первый раз я понял, что речка, возле которой мы с Кэпом стали лагерем, вовсе не та, что стекает по желобу.
Едва заметная тропка, может быть, оставленная древними индейцами, уходила на восток, и далеко впереди я рассмотрел еще несколько высокогорных озер. Мы с аппалузой выбрались через лес на вершину гребня, откуда можно было рассмотреть местность сверху, и я обнаружил, что за долиной и гребнем начинается еще одна вытянутая долина. Речка текла через нее почти строго на север.
Хребты, разделяющие эти долины, окаймляла понизу полоса деревьев. Под ними травы было немного, но само ложе долины занимали луга, богатые и зеленые. Вспоминая низкотравные прерии Техаса и высоких равнин, я подумал, какое можно бы устроить в здешних долинах отличное летнее пастбище.
Но сейчас мне нужно было найти новую дорогу вниз к Вальеситос и, если получится, дознаться, кто же это живет тут наверху и забрал мое мясо.
Я ехал на север и глядел вдоль хребта, высматривая его конец. Долина казалась полностью закрытой, но, забравшись подальше, я увидел, что она резко сворачивает в сторону, сужается и упирается в стену леса.
И вот там, под деревьями, я нашел свежий отпечаток ноги.
Я спешился и пошел по едва заметным следам. То здесь, то там трава примята, значит, след оставлен, когда еще лежала роса, то есть сегодня рано утром. Внезапно я обнаружил силок. Вокруг остались отпечатки ног, но ни крови, ни шерсти, так что, по-видимому, в силок никто не попался. Я присел на корточки и внимательно осмотрел его. Хитро сделано, похоже на индейские ловушки, которые мне приходилось видеть.
За леском начинался луг. Я поехал по нему шагом. Земля была почти сплошь покрыта альпийскими лютиками, ярко-желтыми, здорово приятными для глаза. А по берегам мелких ручейков, текущих из-под тающих снегов, росли примулы-первоцветы.
Деревья тут были в основном голубые ели, постепенно сменяющиеся осинником, а на высоких гребнях, выше кромки леса, попадались редкие щетинистые сосны, искривленные от бесконечной войны с ветром.
Несколько раз я находил места, где тот или то, что я выслеживал, останавливался — сорвать травинку или напиться воды из ручья.
И совершенно внезапно я добрался до места, где след обрывался. Здесь это существо взобралось на большую скалу, и подошвы оставили на камне травяные пятна. Вполне понятно. Он, она, оно, или что уж это там было, заметило, что я иду за ним по следу.
С верхушки скалы я посмотрел назад, на путь, по которому добрался сюда, и, будьте уверены, на протяжении последних миль он просматривался в добром десятке мест.
Ну, сел я на камень и какое-то время изучал местность не спеша. Если я не ошибаюсь, этот приятель засел где-то недалеко отсюда, сидит и смотрит на меня. А я хотел показать, что не замышляю ничего плохого.
Чуть позже я вернулся к своей лошади, которая пока паслась на доброй луговой траве. Я взобрался в седло, переехал мелкую струйку воды и двинулся шагом вверх по склону, вдоль длинной ложбинки, пока не взобрался туда, где не было ничего, кроме крохотных щетинистых сосенок да редких сухих деревьев, побитых молниями.
С правой стороны, чуть подальше, я увидел поток, стекающий с горы на северо-восток. Похоже, именно там был другой путь из этой мешанины хребтов, гребней и горных лугов.
Я тронул аппалузу и обратил внимание, что он поставил уши стрелкой. Проследив за взглядом коня, я заметил движение, далеко впереди, на опушке осиновой рощицы ниже по склону. Но раньше, чем я успел вытащить подзорную трубу, оно, ну, то, что там было, уже скрылось.
Я поехал дальше и нашел место, где кто-то опустился на колени у ручейка талой воды, видно, напиться хотел. Если я правильно прочитал следы, это уже третий раз за последние пару часов. Может, даже за меньшее время… и это высоко в горах, во влажном воздухе… что-то слишком часто оно пьет. Да и погода не такая уж теплая.
Озадаченный, я двинулся дальше. И вдруг следы стали ясными и отчетливыми. Кто бы это ни был, он двигался прямо к какому-то месту и слишком торопился добраться туда, чтобы думать о запутывании следов… а может, решил, что я отстал или сбился со следа где-нибудь внизу.
Через минуту я увидел место, где преследуемый упал, потом поднялся и двинулся дальше.
Больной… может, он и пил так часто из-за лихорадки.
Больной и, если я не ошибаюсь, совсем одинокий.
Следы исчезли. Несколько минут я крутился и искал, пока нашел, кажется, нужное место. Дальше я двигался скорее по догадке, чем по следам, потому что он перебирался по камням, а их тут была уйма.
Аппалуза с трудом взбирался на камни, пришлось мне спешиться и идти дальше ножками.
Приближалась ночь, а ночью мне с горы не спуститься.
Время от времени я останавливался, пытался услышать что-нибудь или унюхать дымок, но ничего не было.
Тот, за кем я гнался, уходил в дикую местность, где только и были камни да спаленные молнией деревья, и седые гребни, ободранные и исхлестанные бурей.
На горизонте собирались громадные черные грозовые облака, а я знал, что в грозу это место превратится в сущий ад. Нужно как-то спускаться отсюда вниз, и поскорее. Пару раз мне уже приходилось попадать в грозу в горах, но не на такой высоте. Я заметил молнии, проскакивающие от пика к пику, время от времени взметались целые простыни синего пламени.
Вокруг был каменный лабиринт. Громадные глыбы стояли торчком, словно замерли на лезвии ножа, с виду — как ряды сломанных зубов, расколотых и гнилых. И вдруг, без всякого предупреждения, передо мной открылся каньон глубиной, может, пятьсот футов; прямо из-под ног падал вниз почти что отвесный обрыв. Только слева виднелась тропинка — как бровь на лбу скалы.
Куда угодно с этого голого гранитного гребня, любое место мне сейчас покажется раем, — и я заторопился к тропинке. Я слышал, как из-под копыт лошади срывались камни, но мы продолжали спускаться — я шел пешком и вел коня за собой.
Наконец я достиг луга у подножия тропы и посмотрел вверх. Это было все равно как стоять на дне узкого провала. Только полоска темного неба над головой.
Через луг уходила тропа, и на ней виднелись те самые следы. Я кинулся по ним, подгоняемый бурей.
Гром грохотал, как будто в пустом каменном зале катались великанские кегельные шары. Внезапно в каменной стене передо мной обозначилось отверстие. Я натянул поводья и закричал.
Ответа не было.
Я соскочил с аппалузы и вытащил из чехла винтовку. Перед отверстием протянулась скальная полка, может быть, ярдов на тридцать вдоль обрыва и на десяток ярдов в глубину. Видно было, что когда-то здесь жили и работали люди. Я закричал снова, и мой голос эхом раскатился в глубине каньона.
Только замирающее эхо, только безмолвие и пустота. Упали первые крупные капли дождя. Я медленно двинулся через полку к зеву пещеры.
Тут была устроена вроде как стенка, частично прикрывающая отверстие. Она была сложена из подогнанных друг к другу камней, без раствора. Я обогнул ее и заглянул внутрь.
На стене висела старая уздечка. В углу валялось ссохшееся седло, рядом — винтовка. В очаге, которым пользовались много раз, чернели мертвые угли. Под стенкой была устроена постель, а на постели лежала девушка.
Я зажег спичку — и тут у меня просто челюсть отвалилась. Это была молоденькая девушка, махонькая — и хорошенькая дальше некуда. Целая копна рыжевато-золотистых волос рассыпалась по рваным одеялам и медвежьим шкурам, на которые она свалилась без памяти. На ней было заплатанное платье и мокасины. Красные щеки просто огнем полыхали.
