Король долины - Ирвинг Клиффорд (читать книги полностью txt) 📗
— Противно во рту, — пробормотал он.
Гэвин исчез, вернулся с початой бутылкой виски и вручил ее старику. Старатель понюхал горлышко, потом задрал бутылку повыше и выпил. Немного виски пролилось ему на рубашку. Губы у него стали влажные и блестели в свете лампы.
— Так ты, значит, нашел серебро, а? И ты не хочешь показать его и рассказать, где нашел?
— Т-точно…
Гэвин посмотрел в глаза старику.
— Я тебе верю. Если б ты врал, так у тебя был бы с собой обломок ничего не стоящего камня, и ты б его совал всем под нос. Я думаю, что смогу дать тебе на время лошадь.
Сон исчез из глаз старика.
— За сколько? — резко спросил он.
— За пять процентов от твоей заявки.
— Пять процентов от моей… — Старик начал смеяться — и Гэвин тоже. — Пять процентов от незастолбленной серебряной жилы за лошадь, чтобы поехать в регистрационное бюро!.. Как вас зовут, мистер?
— Гэвин Рой.
— Вы парень толковый, мистер Рой. Потолковее, чем эти ослы там, в салуне… — он ткнул большим пальцем в сторону магазина. — И ваша манера делать дела мне тоже по вкусу. Вы смотрите человеку в глаза и выкладываете, что у вас на уме. Ну так я тоже не стану с вами торговаться, не-ет…
Гэвин скова засмеялся:
— Так вы согласны?
Они пожали друг другу руки. На следующее утро в семь часов Гэвин появился у магазина Петтигрю, ведя в поводу гнедого коня, когда-то принадлежавшего Джеку Инглишу. Он привез старика к себе в дом, стоящим на окраине городка, и велел Дороти покормить их. Она подала оладьи, яичницу и целый кофейник черного кофе. Старик ел так, будто давно голодал.
— Последнее время апачи начали спускаться с гор, — сказал Гэвин, показав рукой на запад. — Может, мне вас проводить немного?
— Как захотите, мистер Рой, — бодро сказал старик.
Они выехали из городка вместе — бородатый старатель на гнедом, Гэвин — на своем пегаше, и направились вдоль долины к проходу, который вел на равнину, а потом вверх по реке к Санта-Фе, в семидесяти милях отсюда. Они трусили рысцой бок о бок, пока не скрылись из виду далеко за городом в знойном мареве, опустившемся на долину между двумя хребтами.
Гэвин вернулся через неделю, один, верхом на пегом коне. В этот вечер он угощал выпивкой в заведении у Петтигрю всех подряд, и никто не отказывался.
— Я воспользовался случаем и перекупил заявку у этого старого чудака. Не знаю, что там наверху, в горах, но думаю, такой старик должен узнать серебро, когда увидит его. Я ему заплатил три сотни наличными сразу и еще три сотни он получит, когда приедет на Новый Год.
Он вытащил из кармана аккуратно сложенный лист бумаги и развернул его на стойке всем на обозрение. Рассказывая, он не обращался прямо к кому-то конкретному, а поворачивал голову то к одному, то к другому. Время от времени он похлопывал Петтигрю по плечу, и Сайлас улыбался в ответ на слова Гэвина — что бы он ни говорил. Этот лист бумаги был законной заявкой, оформленной в Санта-Фе, в Регистрационном Бюро Соединенных Штатов. Из другого кармана он вытащил сложенный листок разлинеенной бумаги из тетрадки, на которой корявым почерком, вроде детского, было написано:
Все права на серебро, которое я нашел в горах Сангре-де-Кристо, территория Нью-Мексико, я передаю настоящим Гэвину Рою из Дьябло за сумму в шестьсот долларов. Подписал собственноручно и без принуждения
Франкли Фарадей
— Старый ворон запрятал денежки в седельные сумки и помчался в Канзас-Сити, — Гэвин быстро улыбнулся окружающим. — Говорил он только об одном — как он весь город вверх дном перевернет — там, на востоке, этот самый Канзас-Сити. Женщины — вот он о чем толковал! Ну, что ж, — он сделал паузу, — такой человек, который полжизни провел в горах, копая землю и нюхая свой собственный пот… я так думаю, здорово изголодался по женщинам. — Он покачал головой и подождал, пока Петтигрю кивнет. — Хотя не знаю, почему он выбрал Канзас-Сити. Будь я в его возрасте да с такими деньгами в кармане, я бы отправился в Нью-Йорк и погулял бы там вволю. Это уж точно.
Окружающие согласились, что в Нью-Йорке человек может разгуляться куда похлеще, чем в Канзас-Сити.
— А почем вы знаете, что он вас не обжулил? — спросил Джо Первис. — Три сотни долларов — это до черта денег, чтобы уплатить их за заявку, которую ты в глаза не видел. Вы страшно рискнули, Гэвин.
— Ну, — Гэвин слегка изменил свою историю, — на обратном пути я проехал через эти холмы, потому что тоже начал сомневаться, и малость покопал в тех местах, где старик говорил… что там серебро есть… — Он помолчал. И негромко добавил: — И кое-что нашел…
У Первиса сверкнули глаза.
— Вы что-то нашли? И привезли сюда?
— Может привез, а может и нет…
Он встал, кивнул окружающим, заплатил за выпитое и ушел. Они слышали, как застучали копыта его пегого конька по земле, а потом затихли, когда он выехал за город. Люди переглянулись.
— А где же Гэвин взял три сотни долларов наличными? — спросил Первис.
— У нас, — сказал Сэм Харди.
— И от продажи скота, — добавил Петтигрю.
— Серебро! Хотел бы я знать, сколько его там. Я так думаю, может, его хватило бы не только для одного человека, а, Сайлас?
— Может быть, — согласился Сайлас, — хотя, насколько я знаю Гэвина, он застолбил там все, что хоть что-то стоит.
— Выложить наличными три сотни долларов, — рассуждал Первис. И хитрым взглядом обвел остальных. — Ребята, а что, кто-нибудь из вас слышал когда-нибудь, как этого старика звали?
Люди вокруг только покачали головами.
— Кто-нибудь когда-нибудь видел его подпись? Кто-нибудь знает, умеет ли он писать?
Люди сосредоточенно жевали табак и молчали, никто не кивнул, никто не покачал головой.
— На твоем месте, Джо, я бы сперва подумал, что говорить, — сказал Петтигрю. — Ты ведь знаешь, как Гэвин воспринимает обиду. На твоем месте я бы не стал обижать его.
— Когда-нибудь Гэвин станет богатым человеком, — сказал Сэм Харди. — Я это печенками чувствую.
Больше никто никогда не слышал о старике, хотя время от времени Гэвин ворошил воспоминания, снова и снова рассказывая, с какой радостью тот помчался переворачивать вверх дном все гнезда греха в Канзас-Сити. Дней через пять после возвращения из Канзас-Сити, когда Гэвин сидел дома перед обедом и смазывал свой дробовик, Дороти поставила на стол еду, вытерла руки о передник и спросила у него:
— Что ты сделал с конем?
— С каким конем?
— С этим моим гнедым конем. Старик на нем уехал. Что ты с ним сделал?
На мгновение лицо Гэвина стало озадаченным, он был сбит с толку и растерян; но потом натянутость исчезла, и он улыбнулся по-мальчишески. Морщинки собрались у глаз лучиками и прорезали его дубленую желтую кожу. Он взялся за еду, обгрызая куски мяса с бараньей ножки.
— Конечно, мне было страшно жалко расставаться с этим гнедым. Он для меня вроде как память был, знаешь… Сперва я подумал, что надо пристрелить его, но потом продал барышнику в Санта-Фе за пятнадцать долларов.
Он отложил кость, вытер губы рукавом и улыбнулся ей так, что она вздрогнула.
— Ты хочешь, чтоб я тебе вернул деньги за него? — он спросил это серьезно, но в глазах у него что-то засветилось.
Она заглянула в эти глаза поглубже. С возрастом они как будто все больше и больше теряли окраску, становились бесцветными, обманчивыми и все более холодными, а морщинистая кожа вокруг них — все грубее и жестче.
— Зло, — пробормотала она. — Ты — чистое зло.
— Нет. Попросту у меня не было другого способа получить то, что я хотел. Это не зло. Это просто практичность.
Так началось везение Гэвина Роя.
Глава восьмая
За годы, последовавшие после приобретения Гэвином серебряного прииска, на долину снизошло процветание. Люди обнаружили, что становятся богатыми. Ни один из них и не мечтал о таком, когда, измотанные бесконечно долгим путем в Калифорнию, потерявшие веру и мужество, они остановились здесь и решили заняться фермерством в этой забытой Богом и людьми долине. Они стоически смотрели вперед, предвидя тяжкие годы изнурительного труда и страданий; никого из них не посетило какое-нибудь светлое видение, ни один не отваживался верить во что-нибудь, кроме той удачи, которую можно слепить своими руками. Ни один, кроме Гэвина.
