Черноногие - Шевалье Э. (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗

— Я уже дважды обязан вам жизнью! — воскликнул Кенет, бросаясь в изнеможении на землю.

— Ерунда, как есть ерунда! Я обычно не обращаю ни малейшего внимания на такие пустячные затруднительные обстоятельства. Забудьте об этом. В семье Уинфлзов и не такое видали. Вот и мать моя бывала постоянно в затруднительных обстоятельствах. Ведь у нее был двадцать один ребенок, из которых все переболели корью, еще когда не умели ходить. Все мои тетки и сестры перебывали в затруднительных обстоятельствах, то в таких, то в сяких — особенно же в таких.

Ник ласково посмотрел на Огневика и Напасть. Видно было, что никакие «затруднительные обстоятельства» не могли потрясти славную натуру этого человека или причинить ему хотя бы на пять минут искреннее огорчение.

— Это благородное животное заслуживает лучшего прозвища, чем то, которое вы ему дали, — сказал Кенет, протягивая руку к собаке с намерением погладить ее косматую голову.

Напасть зарычала и отступила с видом оскорбленного достоинства. Величаво отступая за своего хозяина, она посмотрела на Кенета с выражением, которое, без ущерба собачьему языку, можно было бы перевести так: «Я выведу вас из затруднения, если вы сами не сумеете этого сделать, но не будьте так самонадеянны, чтобы рассчитывать на мою дружбу».

— Прошу вас, извините ее, — заступился Ник, — ведь она у меня нелюдимая. В детстве она была ожесточена большими собаками, у которых была дурная привычка воевать с более слабыми созданиями.

— Отличная собака, хотя и не без странностей. Если бы была возможность, я очень хотел бы ее иметь, — сказал Кенет.

Напасть подняла морду к Нику, как будто желая разгадать, что он думает о таком предложении.

— Вы можете хотеть ее сколько угодно, — отвечал Уинфлз, — но она-то никогда не пожелает подчиниться вам. Никто, кроме меня, не придется ей по нраву. Ей нравятся мои привычки, не правда ли, Напасть?

В ответ на это Напасть издала ворчание, таким способом одобрив слова Ника, который продолжал:

— Она знает две-три замечательные штуки. Когда-нибудь в другой раз, в свободное время, она покажет вам свои фокусы. Ведь она все понимает, что говорят, точно так же, как и мы с вами. Скажите ей, что вы ее должник, вот и все, чего она требует за свои услуги, ну, да еще не откажется и от хорошего куска мяса.

В эту минуту Напасть вскочила на ноги и навострила уши.

— Она учуяла кого-то, уж это точно! — сказал Ник.

Настала ночь, но не совсем темная, так что можно было различать предметы на порядочном расстоянии. Кенет посмотрел по направлению взгляда собаки и увидел в двухстах шагах всадника, продвигавшегося по вершине горы.

— Он не индеец, — сказал Уинфлз, — это видно по его внешности и лошади. Кто бы это мог быть?

Всадник приблизился шагов на сто к нашим приятелям, прежде чем заметил их присутствие. Тут он умерил шаг своей лошади, внимательно оглядел Ника и Кенета и двинулся прямо на них.

— Как живется-можется, незнакомец? — спросил Ник.

— Как нельзя лучше, — ответил всадник, — надеюсь, что и вам, друзья, не худо?

— Квакер! 6 Ей-богу так, клянусь, — воскликнул Ник.

— Не клянись, — холодно сказал незнакомец.

— Бог да простит ваше неведение! Я никогда не клянусь. Это против моих правил. Ну да, гром и молния! Право слово, так. Но у меня был двоюродный брат, который, бывало, так клялся, что страшно было слушать. Ну да, ей-богу так! Но это ничего не значит, а вот если у вас нет другого дела, то сойдите с лошади и присоединитесь к нам. Надо поесть да и устроиться на ночлег.

— От такого дружелюбного предложения трудно отказаться, и я принимаю твое гостеприимство, — сказал квакер, сходя с лошади.

— Что касается гостеприимства, так извините, если оно будет под открытым небом, — сказал Ник, — свод небесный будет служить нам кровом.

— Он довольно высок и весьма красив, — отвечал незнакомец, — но найдется ли здесь корм для моего коня?

— А вот сами взгляните туда: Огневик пользуется царским угощением.

Квакер взглянул на Уинфлза вопросительно.

— Огневик — это моя лошадь, — поспешил тот ответить.

— Друг-зверолов, если ты ничего против не имеешь, то я пущу свою лошадь к твоей.

— Что касается местности, она принадлежит вам настолько же, насколько и мне, оставьте же вашу лошадь пастись вместе с моей, но отбросьте это «ты», потому что, по правде сказать, мне не нравится твоя манера говорить.

— Так же, как твоя не нравится мне, — ответил незнакомец равнодушно.

— Вот мы и квиты. Но что это висит у вас на ремне?

— А это кусок дичи для поддержания сил внешней оболочки, — отвечал квакер с гнусавым произношением.

— Вот и прекрасно! Сейчас я разведу огонь, и мы устроим отличное пиршество из общей беседы, вашей дичи и нашей сушеной говядины и виски.

Незнакомец расседлал лошадь и отправил ее на пастбище по соседству с Огневиком. Усевшись около Кенета, он с видимым интересом присматривался к приготовлениям Ника, тогда как Напасть осматривала его подозрительным взглядом. Ник заметил враждебные взгляды, бросаемые собакой на нового знакомца, и поспешил успокоить его опасения.

— Не бойтесь этого зверя, — сказал он, — он не тронет вас, пока вы сидите смирно, но если вам вздумается пошевелиться, то не ручаюсь, что он хоть раз-другой не покажет вам силу своих зубов. Впрочем, моя Напасть — невиннейшее создание в мире.

— Как зовут тебя, друг? — спросил квакер.

— Ник Уинфлз, к вашим услугам, — отвечал охотник.

— Так я посоветую тебе, друг Ник, получше воспитывать свою собаку, — заметил квакер внушительно.

— А ты, друг квакер, лучше скажи мне, как тебя зовут.

— Мое имя, Ник, такое имя, которого я не стыжусь. Это имя носили многие поколения с большой честью и выгодой для себя. Авраам — вот имя, о котором можно говорить с почетом везде, где известна секта Друзей, хотя, надеюсь, — проговорил он немного в нос, — это не будет служить мне поводом для неблаговидной гордости.

— И великий же вышел бы для меня соблазн, если бы так случилось, — возразил Ник, удачно подражая квакеру.

— Не придавай своему голосу насмешливого выражения, потому что насмешки нечестивца падают на его главу, как туман, поднимающийся к небу, ниспадет на землю в виде дождя.

Авраам Гэмет положил руки на живот, полузакрыл глаза, вытянул лицо и медленно, что было силы, вздохнул:

— О-о-ох-ох-х-хо!

Кенет посмотрел на квакера с улыбкой, тогда как Ник, покосившись на него с шутовским выражением лица, вторил ему в том же тоне: «О-о-ох-о-о-о!»

— На мой взгляд, милостивый государь, у вас в желудке, должно быть, сделались судороги. Не облегчит ли ваше состояние глоток согревающего средства? — предложил траппер.

— Ник Уинфлз, ты говоришь как человек, стремящийся за суетой мира сего. Знай же, что виски — предмет одинаково противный как моему небу, так и моим убеждениям! — возразил Гэмет сурово.

— Но когда бедное тленное существо ослабевает, как вы, например, тогда не остается лучшего средства, — настаивал Ник, сунув бутылку в руку квакера.

— Если ты так настойчиво предлагаешь, то мне остается только омочить свои губы этим нечестивым напитком, но предупреждаю тебя, не во мне ты найдешь существо, предающееся обжорству и плотским излишествам, как то бывает с другими.

Авраам Гэмет важно откинул голову так, что нос его устремился к зениту, и приложил горлышко бутылки ко рту; он держал ее в таком положении с таким величественным и благоговейным постоянством, что Ник не на шутку перепугался за ошибочное направление, по которому потек его напиток. Он перестал поворачивать вертел с жареной дичью и, опустившись перед незнакомцем на колени, разинул рот, растопырил руки и смотрел на него до тех пор, пока тот, осушив флягу до дна, не передал пустой сосуд ему в руки, говоря:

— Это действительно горько, как воды Мары 7, и прожгло меня насквозь, как адский огонь. О-о-ох-ох-о-о!