Собрание сочинений в 12 т. Т. 7 - Верн Жюль Габриэль (читаемые книги читать .TXT, .FB2) 📗
- Задавайте.
- Имею ли я право назначать… за свои товары… те цены, какие захочу?
- Почтенный Хаккабут, - спокойно ответил капитан Сервадак, - я имел бы право установить твердые цены, но не стану применять подобных революционных методов. Вы назначите за свои товары обычные розничные цены Европы, вот и все.
- Помилосердствуйте, господин губернатор! - возопил Исаак, задетый за живое. - Вы лишаете меня законного барыша!… Это же против всяких правил коммерции… Я вправе распоряжаться рынком, раз я владею всеми товарами… Поистине, это значит обобрать меня до нитки!
- Вы продадите товары по европейским ценам, - невозмутимо повторил капитан Сервадак.
- Как? Ведь я мог бы здесь нажиться…
- Именно в этом я и хочу вам помешать!
- Но подобного случая никогда больше не представится…
- Для того чтобы ограбить ваших ближних, почтенный Исаак? Право же, я огорчен за вас… Но не забывайте, что в интересах колонии я имел бы право по своему усмотрению распорядиться вашими запасами…
- Распоряжаться тем, что мне принадлежит по закону, перед лицом всевышнего!
- Да, почтенный Исаак, - отвечал капитан, - но объяснять вам эту простую истину - напрасная потеря времени. Подчинитесь тому, что вам приказано, и будьте еще довольны, что получаете за товары хоть какую-то цену, когда их могли бы у вас просто отнять.
Исаак Хаккабут принялся было снова за свои жалобы, но капитан Сервадак, оборвав его, удалился со следующими словами:
- По европейским ценам, почтенный Исаак, по европейским ценам!
Исаак провел остаток дня, неистово ругая губернатора и всю галлийскую колонию, осмелившихся навязывать ему твердые цены, словно в худшие времена революции. И, казалось, несколько утешился лишь после следующего рассуждения, которому, несомненно, придавал какой-то особый смысл.
- Ну, погодите, нечестивые! Так и быть, примирюсь с вашими европейскими ценами. А все-таки я выгадаю на этом больше, чем вы думаете.
На следующий день, 16 ноября, капитан Сервадак, желая лично проверить, как будет выполнен его приказ, явился на тартану с раннего утра в сопровождении Бен-Зуфа и двух русских матросов.
- Эй, Элеазар! - крикнул Бен-Зуф. - Как поживаешь, старый плут?
- Вы очень любезны, господин Бен-Зуф, - отозвался Исаак.
- Стало быть, ты уступишь нам по дружбе кое-какие припасы?
- Да… по дружбе… только за плату…
- По европейским ценам, - прибавил капитан Сервадак.
- Ладно уж, ладно! - продолжал Бен-Зуф. - Скоро ты у нас попляшешь!
- Что вам нужно? - вздохнул Исаак Хаккабут.
- На сей раз, - ответил Бен-Зуф, - нам нужен кофе, табак и сахар, по десятку килограммов каждого товара. Только смотри, чтобы все было лучшего качества, не то берегись, несдобровать твоим старым костям. Меня не проведешь, ведь я назначен с нынешнего дня капралом интендантской службы!
- А я думал, что вы адъютант генерал-губернатора? - удивился Исаак.
- Верно, Кайафа, на больших парадах я адъютант, а когда иду на рынок, так я капрал. Поторопись, не теряй времени даром.
- Вы сказали, господин Бен-Зуф, десять кило кофе, десять кило сахару и десять кило табаку?
Тут Исаак Хаккабут покинул каюту, спустился в трюм «Ганзы» и вскоре вернулся с десятью пачками табаку французской марки, в аккуратных обертках с акцизной печатью, весом в один килограмм каждая.
- Вот десять килограммов табаку, - сказал он. - По двенадцать франков килограмм, всего сто двадцать франков.
Бен-Зуф собирался было уплатить назначенную цену, но капитан Сервадак остановил его:
- Минутку, Бен-Зуф. Надо проверить, точен ли вес.
- Ваша правда, господин капитан.
- Зачем это, - возразил Исаак Хаккабут. - Вы же видите, обертка на пакетах нетронута и вес на ней указан.
- Все равно надо проверить, почтенный Исаак! - заявил капитан Сервадак тоном, не допускавшим возражений.
- Ну, старина, тащи свой безмен! - сказал Бен-Зуф.
Исаак пошел за безменом и, принеся его, подвесил на крючок пачку табаку весом в килограмм.
- Mein Gott! [32] - вскричал он в ужасе.
И действительно, было от чего прийти в ужас.
Так как сила тяжести на поверхности Галлии была меньше, чем на Земле, стрелка безмена показала вместо целого килограмма всего только сто тридцать три грамма!
- Ну что, почтенный Исаак? - обратился к нему капитан с невозмутимо серьезным видом. - Вы сами видите, что я был прав, заставляя вас взвесить эту пачку.
- Но, господин губернатор…
- Добавьте сколько нужно табаку до полного килограмма.
- Ах, господин губернатор…
- Ну, подсыпай живее! - скомандовал Бен-Зуф.
- Ах, господин Бен-Зуф…
Злополучный Исаак не знал, как выпутаться из беды. Он догадался, чем была вызвана эта разница в весе. Он понимал, что благодаря уменьшению веса «нечестивцы» вознаградят себя за высокие цены, навязанные им. Ах, будь у него обыкновенные весы, ничего бы не случилось, как мы уже объяснили это в другом месте. Но у него не было весов.
Он пытался протестовать, пытался растрогать капитана Сервадака. Но тот оставался непреклонным. Это не его вина и не вина его товарищей, он же вправе требовать, платя за килограмм, чтобы стрелка безмена показывала ровно килограмм.
Волей-неволей Исаак Хаккабут принужден был покориться, причем его жалобы и вздохи заглушались взрывами хохота Бен-Зуфа и русских матросов. Сколько шуток, сколько острот! В конце концов ему пришлось за один килограмм табаку отсыпать целых семь, столько же сахару и кофе.
- Поворачивайся живей, Гарпагон, - понукал его Бен-Зуф, собственноручно держа безмен, - может, ты хочешь, чтобы мы забрали все бесплатно?
Наконец, товар отвесили. Исаак Хаккабут поставил им семьдесят килограммов табаку, столько же кофе и сахару, получив в уплату за каждый товар цену десяти килограммов.
В конце концов во всем виновата Галлия, как сказал Бен-Зуф. Вольно же было Исааку начать торговать на Галлии!
Но тут капитан Сервадак, который хотел только подшутить над Исааком, выказал присущее ему великодушие и велел восстановить точное соотношение между весом и ценой. Таким образом, за семьдесят килограммов Исаак Хаккабут получил ровно столько, сколько и полагалось за семьдесят килограммов.
Надо признать, однако, что трудные условия, в которых очутился капитан Сервадак и его спутники, вполне оправдывали их несколько необычный способ проводить коммерческие операции.
К тому же, как в этом, так и в других случаях, Гектор Сервадак видел, что Исаак лишь прикидывается несчастной жертвой. В его жалобах и причитаниях звучала какая-то фальшивая нота. Это чувствовалось сразу.
Как бы то ни было, пришельцы покинули «Ганзу», и Исаак Хаккабут долго еще слышал издалека воинственный припев весельчака Бен-Зуфа:
Хорошо, когда парад
И гремят
Барабаны, горны, трубы;
Но особенно мне любы
Громы грозных канонад!
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ,
в которой ученый мир Галлии мысленно путешествует по бесконечным пространствам вселенной
Прошел месяц. Галлия продолжала лететь, унося с собой свой маленький мирок. Этот мирок до сих пор был мало доступен влиянию земных страстей. Жадность и эгоизм олицетворял здесь только ростовщик Хаккабут, жалкий образец человеческой породы, - единственное пятно на этом микрокосме, отторгнутом от Земли.
В сущности галлийцы считали себя лишь путниками, совершающими кругосветное плавание по околосолнечному миру. Они старались обосноваться как можно удобнее в своем убежище, хоть и считали его временным. После двух лет отсутствия, завершив кругосветное путешествие, их «корабль» причалит к родному сфероиду, и если вычисления профессора абсолютно точны, - а в этом сомневаться не приходилось, - они покинут комету и высадятся на берега Земли.
Правда, возвращение корабля Галлии на Землю, его прибытие в гавань будет, вероятно, сопряжено с небывалыми трудностями, с величайшей опасностью. Но это вопрос будущего, и разрешится он в свое время.
