Гостеприимная Арктика - Стефанссон Вильялмур (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
К 26 сентября температура упала настолько, что пребывание в палатке уже было неприятно: но снег еще оставался слишком мягким, так что мы не могли построить снежную хижину. У меня замерзли чернила, и пришлось на несколько дней прервать ведение дневника.
В течение всего пути по южному побережью о. Бордэн мы искали склад, в котором Кэстель, согласно моему поручению, должен был оставить для нас обувь, патроны и другое необходимое снаряжение. Однако склада не оказалось. Этим прежде всего срывался мой план устроить зимнюю базу у мыса Меррей, так как без добавочного снаряжения мы не могли остаться здесь для охоты. Кроме того, отсутствие известий от Кэстеля и от наших людей, находившихся на о. Мельвиль, сильно обеспокоило нас, так как наводило на мысль, что с ними что-то неблагополучно.
Нойс сделал самоотверженное предложение. Он советовал, чтобы мы остались возле мыса Меррей и охотились до тех пор, пока еще будет светло. При наступлении темноты он остался бы один, охраняя заготовленное нами мясо, а мы отправились бы на о. Мельвиль, чтобы установить контакт с нашими людьми, а в январе прислали бы сани за Нойсом.
Я не решился принять это предложение, так как условия на о. Мельвиль могли оказаться настолько плохими, что было бы невозможно послать эти сани. Поэтому 26-го числа мы все покинули о. Бордэн и вышли на юг, к о. Мельвиль.
Во время перехода по льдам мы в первый раз за много месяцев заварили чай. Обычно полярные путешественники и охотники считают его весьма подкрепляющим и даже необходимым напитком. Но хотя у нас на судах и в зимних базах все, в том числе и я сам, пили много чая, во время исследовательских путешествий почти все, кроме одного-двух эскимосов, предпочитали отказываться от чаепития, так как считали, что сопряженная с ним возня не окупается получаемым удовольствием.
Топливо, расходуемое на кипячение воды для чая, теряется, тогда как при варке мяса мы получаем полезный «побочный продукт» в виде навара. Если, по окончании варки мяса, поставить на печку кастрюлю со льдом, чтобы превратить его в воду и вскипятить чай, то большая часть тепла будет расходоваться на то, чтобы изменить температуру снега и воды, вместо того, чтобы нагревать помещение; если же чай отдает некоторое количество тепла в окружающее пространство, то лишь в виде пара, что является неприятным видом нагрева. Мои спутники признали, что если печка продолжает топиться после окончания варки пищи, то лучше, чтобы на ней не стояла кастрюля со снегом, поглощающая тепло: тогда все тепло идет на нагрев и высушивание помещения. В наши путешествия мы всегда брали с собой некоторое количество чая, но даже из самого продолжительного путешествия мы привезли обратно половину этого количества.
Переход на о. Мельвиль происходил в тяжелых условиях. Охота на о. Бордэн дала нам больше знакомства с местностью, чем дичи. Выйдя с о. Лоугхид с несколькими сотнями фунтов сушеного мяса и оленьего жира, мы израсходовали все это мясо на о. Бордэн и теперь имели лишь около половины мяса убитых там четырех карибу и остатки жира с о. Лоугхид. Температура уже упала значительно ниже нуля, но нам все еще не удавалось найти ни одного сугроба, достаточно большого для постройки снежной хижины. Помимо всего, нас угнетало отсутствие известий от Кэстеля и с о. Мельвиль.
В здешних широтах сразу же после осеннего равноденствия зимняя тьма надвигается быстрыми шагами. Ее наступление еще ускоряют туманы, мгла и снег, не прекращающийся в течение целых недель. Когда мы проходили мимо о. Эмералд, я вышел на него, чтобы поохотиться, но из-за метели не смог найти дичи. Тем временем мои спутники, идя вдоль берега, увидели тюленя. Это был редкий случай, так как тюлени, хотя и живут в воде и, казалось бы, не должны бояться вымокнуть, все же не любят вылезать под дождь или снег. Чарли пытался стрелять в тюленя с расстояния в 80 м и, против обыкновения, промахнулся. Он сказал, что сильно волновался, зная, как много зависит от этого выстрела: у нас были на исходе и пища и топливо, а мои шансы найти дичь были очень невелики из-за метели.
Дни становились все короче и темнее; снег, лежавший на льду, делался все более глубоким и рыхлым, а наше продвижение все замедлялось. Люди подталкивали сани, чтобы помочь собакам, но за целый день утомительного пути мы проходили только 7,5 миль. Сани были тяжело нагружены оленьими шкурами с о. Лоугхид, наложенными до высоты почти в 2 м: мы везли их на тот случай, если бы наши люди на о. Мельвиль не смогли заготовить достаточно оленьих шкур для одежды. Сами по себе оленьи шкуры не тяжелы, но они, как и сено, могут образовать тяжелый груз, если везти их в большом количестве. На санях шириной всего в 0,7 м груз высотой около 2 м приводит к чрезмерно высокому положению центра тяжести, так что сани становятся неустойчивыми и легко могут опрокинуться.
Вместо обычных 3 дней переход продолжался 7 дней, и лишь 2 октября, во время продолжительного перерыва снегопада, показалась северо-западная оконечность о. Мельвиль. Сани направились прямо на берег, а я обогнул мыс, чтобы поохотиться. После заката прояснилось, и я увидел группу из восьми мускусных быков. Они были настолько далеко, что я не успел бы подойти к ним до наступления темноты; но я знал, что найду их наутро; они так же не способны удалиться за пределы досягаемости в течение одной ночи, как домашняя корова не способна проломить каменную ограду фермы и убежать.
День или два назад мы прикончили наш запас мяса, и теперь доедали остатки оленьего жира с о. Лоугхид. За последние 2–3 дня наши собаки съели 40 штук своих «башмаков» из тюленьей кожи, как изношенных, так и новых. Кроме того, мы скормили собакам несколько пар наших изношенных непромокаемых сапог из тюленьей кожи. Мы рассчитывали было выкроить из этих сапог новые подметки, но теперь решили пожертвовать «сапожным товаром», чтобы не дать собакам слишком отощать.
За время пребывания в тех местностях, где нет мускусных быков, представляющих для нас обеспеченную пищу, наши запасы часто оказывались на исходе, и мы привыкли к таким положениям. Теперь, по прибытии на о. Мельвиль, отсутствие запасов нас нисколько не беспокоило, тем более, что в перспективе было найденное мною стадо мускусных быков. Но если бы я и не нашел его, мы все же не стали бы тревожиться, так как мускусных быков легко рассмотреть и сквозь метель, а за неделю их стадо обычно продвигается лишь на несколько сот метров. По оленьим следам иногда приходится идти на протяжении десятка миль, тогда как следы мускусных быков, хотя бы и оставленные ими очень давно, вскоре приводят к стаду.
На следующее утро я отправился в бухту, возле которой накануне паслись мускусные быки. Товарищи последовали за мной с легкими санями, чтобы перевезти мясо. Вскоре я встретил и убил рослого самца и старую самку. Показалось и второе стадо в 14 голов, но я решил его не трогать.
Ниже будет подробно сказано о мускусных быках. Пока я замечу, что в применении к ним слово «охота» звучит несколько странно. Я слышал, что снаряжались экспедиции и даже целые корабли специально для этой «охоты». Возможно, что самое путешествие было интересно и сопровождалось приключениями, но что касается «охоты», то, по-моему, не менее увлекательную и рискованную охоту можно было бы устроить с гораздо меньшими хлопотами и издержками, заплатив какому-нибудь фермеру за право прийти на его пастбище и перестрелять коров. Я допускаю, что, когда убивают мускусных быков, возможны несчастные случаи; из прочитанных мною сообщений, в правдивости которых я отнюдь не сомневаюсь, следует, что при известных условиях мускусные быки представляют некоторую опасность для собак и даже для людей. Свердруп рассказывает о собачьей упряжке, которая забежала с санями в центр стада, причем и собаки и некоторые из людей оказались в неприятном положении. Но мне, как и всякому очевидцу, известно, что при крупных масштабах скотоводства, существовавших лет 20–30 назад, так называемый «домашний» (а в сущности — полудикий) рогатый скот часто представлял для ковбоев гораздо большую опасность, чем мускусные быки для кого бы то ни было из нас.
