Вокруг света по меридиану - Файнс Ранульф (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗
На следующее утро ветер стих, упала также и температура воздуха (-36 °C). В семь утра я пробежался по округе и нашел узенькую полоску, где наше поле соприкасалось с другим. На этом месте льдины с визгом терлись друг о друга. Час спустя мы были готовы и, поработав ледорубом, умудрились перетащить нарты через это подвижное место. Через несколько миль, севернее, мы угодили в миазмы буроватого сумрака — верный признак близости открытой воды — и вскоре после этого остановились перед морем разливанным грязноватой «каши», которое текло куда-то у нас перед глазами. В тумане мы не могли даже разглядеть пределов этого болота.
Через тридцать часов напряженного труда, на сильнейшем морозе, использовав старый фибергласовый контейнер, Карл и Джерри отремонтировали поврежденный кончик крыла, а затем отправились в испытательный полет. Они прошли высоко над нашим районом с координатами приблизительно 85° с. ш. и 70° з.д.
Карл писал:
Лед сильно поврежден, подтаял и интенсивно движется. Я уверен, что ледовая группа застряла на недельку и даже больше, до тех пор, пока лед не успокоится и не смерзнется. Они в западне. К северу, востоку и западу от них высокие гребни сжатия и открытая вода. Я вижу только один выход. Они должны вернуться по своим следам назад с полмили, а затем повернуть на запад и идти так полторы мили. Там есть несколько ледяных мостов. Оттуда они могут попытаться продвинуться на север. Если они не выполнят хотя бы часть моих рекомендаций, то выхода для них не будет.
Джинни связалась с летчиком, базировавшимся на мысе Нор в северовосточной Гренландии, то есть в том районе, где мы должны были дрейфовать месяцев шесть. В это время года там должен был сформироваться прочный паковый лед. Летчик сообщил:
Ледяные поля не старше двух лет, лед помоложе выглядит весьма ненадежно и сильно изломан. Даже на 300 миль севернее океан похож на мозаику.
В ту ночь Джинни сказала:
Если смотреть из здешнего лагеря на север, то должно видеть пространство сплошного неизломанного льда. Все, что я вижу теперь, — открытая вода до самого горизонта.
В Лондоне Ант Престон писал:
На этой стадии честно будет сказать, что среди людей, так или иначе вовлеченных в дела экспедиции, не найдется ни одного, кто считал бы, что у ледовой группы есть шанс достичь полюса в этом году.
Из нашего лагеря на краю «болота» мы выходили на длительные пешие рекогносцировки. Мы брали с собой личное оружие и ледорубы. Первые два похода проходили по весьма впечатляющему ландшафту — свидетельству сотворения истинного хаоса. Я благодарил Бога за то, что во время работы недавних сильных ветров мы разбили лагерь в другом месте. Все выглядело так, будто ледяные поля были просеяны сквозь гигантское сито и снова выброшены в море подобно гренкам в охлажденный крепкий бульон. Даже пешком путешествовать здесь было практически нельзя.
Мы вернулись к палатке, и я подробно записал рекомендации Карла после его последнего полета. Маршрут, предложенный им, был сложен, но мы воспользовались им, несмотря на то, что это означало завалить две канавы метров по шесть, на что мы затратили четыре часа. Глыбы, нагроможденные вокруг, заметно выперло наверх, и это напугало нас, однако мы не сдавались и через четырнадцать часов прошли десять километров на север, прежде чем новая полынья не остановила нас.
Позднее Карл писал:
Мне было весьма интересно — сумеют ли они воспользоваться моим маршрутом, и должен отметить, что Рэн превосходный штурман, потому что уже на следующее утро Джинни сказала мне, что они все-таки вышли из ледяных джунглей и находятся теперь на несколько миль севернее.
Следующие десять суток прошли при легкой дымке. Вот краткие выдержки из моего дневника, которые дают некоторое представление о том, на что была похожа наша жизнь:
Сегодня мы прошли девять миль и вышли к параллели 84°42?'. Всего 318 миль (511 км) до полюса. Еще одна тысяча миль (1600 км) — по другую сторону глобуса, но об этом пока не стоит даже думать. Именно в этой точке экспедиция Симпсона сдалась и повернула назад. Первая попытка Плэстида на мотонартах изжила себя на сотню километров южнее, а две первые попытки Пири (эскимосы, собаки и все прочее) позволили ему достичь широты 84°17? и 83°38? соответственно.
В этот вечер мы перешли по мосту на многолетнее поле, по которому проходили большие трещины, но они были довольно узкие, и мы преодолели их, поработав лопатами. Трещины были глубиной до трех с половиной метров, то есть уходили вниз почти до уровня воды. Здесь нас остановило трехкилометровое поле, состоявшее из зеленоватых, громоздящихся гребнями блоков. Целый час мы прокладывали дорогу ледорубами, прежде чем вернулись назад и разбили палатку. В палатке появились дыры.
К тому времени, когда я вошел в палатку и зажег примус, подбородок у меня совсем занемел. Наверное, перед этим я стянул лицевую маску слишком туго. Когда я повесил маску оттаивать и стал сдирать кусочки льда вокруг отверстия для рта, то обнаружил клочок собственной бороды вместе с кусочком кожи, вмерзшие в окровавленный лед. У меня ушло довольно много времени на то, чтобы отодрать их от маски. Там, где я содрал кожу, появилась открытая язвочка величиной с большую монету. Тем временем подбородок согрелся и стал кровоточить, выделяя на ободранном месте какую-то жидкость.
Огромная «американская горка» задержала нас на все утро. Изрядно повозившись, мы преодолели ее. Я заметил, что следы мотонарт Чарли выглядят как-то странно. Один из крепежных болтов сорвало, и мы остановились, чтобы Чарли заменил его. Примерно с час я занимался разведкой местности, работая где нужно ледорубом, а затем вернулся назад. Чарли проклинал все на свете; ему никак не удавалось поставить новый болт на место так, чтобы не сорвать резьбу. Вместе мы были более удачливы — болт стал наконец на место. Чарли пришлось повозиться, прежде чем он сумел восстановить кровообращение в пальцах, и мы тронулись дальше. Работа с механизмами при температуре —44° на двадцатиузловом ветре — не шутка.
Наши нарты сегодня искупались, и теперь все крепления груза замерзли намертво. Пришлось скалывать лед ледорубом, прежде чем мы добрались до пряжек. Если бы мы использовали веревки, то работа была бы адская даже плоскогубцами с узкими губками.
Сегодня ночью у нас случился пожар. Чарли разжигал погаснувший примус, однако топливо, натекшее на одеяло и пол палатки, воспламенилось. Мы вышвырнули объятый пламенем примус из палатки, опасаясь взрыва топливного бачка, затем сбили огонь. Теперь мы пользуемся запасным примусом и латаем дыры в наших спальных мешках черной материей маркировочного флага.
Сегодня один из постромков Чарли порвался, но у нас был запасной. Два часа работы ледорубом и лопатой понадобились для того, чтобы пробиться через поле мелкобитого льда, лежащего к северу отсюда, прежде чем мы разбили лагерь. Наша одежда промокла и, вися над примусом, парила. У меня непрерывно болит подбородок, но сегодня я его не чувствовал, так как он сильно занемел на морозе…
Сегодня Чарли провалился одной ногой сквозь лед в воду, когда мы старались вытащить нарты, заклинившиеся в подвижной траншее. Весь день стабильно — 40 °C, устойчивый северо-западный ветер режет глаза. Весь мир — сплошной туман. Мы торчим здесь уже больше месяца. На ходу я не могу носить очки. Они запотевают, и заниматься прокладкой становится невозможно. Я просто не могу разглядеть сквозь мрак ту роковую черту наименьшего сопротивления, которая является ключом к успеху или неудаче. В середине дня облака темного пара закурились справа от нас над северной частью горизонта. Не слышно ни звука, только испарения. Это производило впечатление. Наверное, сизигийные приливы [47] разогнали волнение, и теперь оно взламывает лед.
Почти закончил штопать свой подбородок. Язва проела мясо до кости. Это видно в зеркальце компаса. Я выгляжу ужасно. Чарли подтвердил это…
47
Сизигийный прилив (от греч. syzygia — соединение, сопряжение) — прилив во время новолуний и полнолуний (сизигий). Во время сизигий Луна и Солнце находятся на одной прямой, их приливообразующие силы суммируются, поэтому сизигийный прилив — наибольший в месячном цикле. — Прим. ред.
