Капитан Немо - Верн Жюль Габриэль (лучшие книги без регистрации .txt) 📗

В три часа ночи я проснулся от какого-то страшного сотрясения. Я приподнялся на постели и стал прислушиваться, как вдруг меня отбросило на середину каюты. Ясно, что «Наутилус» на что-то натолкнулся и дал сильный крен. Опираясь руками на стенки проходов, я, наконец, добрался до салона, освещенного светящимся потолком. Вся мебель опрокинулась. По счастью, стеклянные шкафы, прочно прикрепленные своими основаниями к полу, остались на месте. Картины, висевшие по стенке правого борта, сместились по вертикальной линии и плотно прилегли к обоям, картины по стенке левого борта своими нижними краями отошли от обоев на целый фут. Следовательно, «Наутилус» лег на правый борт и в этом положении остался недвижим. Внутри корабля неясно слышались чьи-то голоса и шаги. Но капитан Немо не появлялся. В то мгновение, как я собирался выйти из гостиной, вошли Нед Ленд и Консель.

– Что случилось? – спросил я.

– А я хотел спросить об этом вас, – ответил Консель.

– Тысяча чертей! – воскликнул канадец. – Я-то знаю, что случилось! «Наутилус» на что-то натолкнулся и, судя по положению, в каком находится, едва ли выпутается из беды так легко, как выпутался в проливе Торреса.

– А всплыл ли он на поверхность моря? – спросил я.

– Нам это неизвестно, – ответил Консель.

– В этом нетрудно убедиться, – ответил я.

Я взглянул на манометр. К моему великому удивлению, он показывал глубину в триста шестьдесят метров.

– Что это значит? – воскликнул я.

– Надо спросить капитана Немо, – сказал Консель.

– А где его найти? – спросил Нед Ленд.

– Идемте со мной, – предложил я моим товарищам.

Мы вышли из салона. В библиотеке – никого. Я высказал предположение, что капитан Немо, вероятно, находится в кабине рулевого. Самое лучшее было подождать. Мы вернулись в салон. На все упреки и придирки канадца я молчал. Он имел полную свободу горячиться. Не отвечая канадцу, я предоставил ему изливать свое плохое настроение, сколько его душе угодно.

Так прошло минут двадцать; все это время мы старались уловить малейший звук внутри «Наутилуса», как вдруг вошел капитан Немо. По-видимому, он нас не замечал. Обычно бесстрастное его лицо на этот раз выражало определенную тревогу. Он молча взглянул на компас, на манометр, затем приложил палец к какой-то точке на карте полушарий в той его части, которая изображала Южный океан.

Я не хотел мешать ему. Но через несколько секунд, когда он обернулся ко мне, я воспользовался его же выражением, какое он употребил, когда мы находились в проливе Торреса, и спросил:

– Что это, капитан, – случайная помеха?

– Нет, на этот раз несчастный случай, – ответил он.

– Тяжелый?

– Возможно.

– Опасность непосредственная?

– Нет.

– «Наутилус» сел на мель?

– Да.

– И это произошло вследствие?..

– Каприза природы, а не по вине людей. В нашем маневрировании не сделано ни одной ошибки, но не в наших силах помешать действию закона равновесия. Можно идти наперекор людским законам, но нельзя противиться законам природы.

Странную минуту выбрал капитан Немо для философских размышлений. В конце концов его ответ не сказал мне ничего.

– Нельзя ли узнать, – спросил я, – какова причина несчастного случая?

– Огромная ледяная глыба, целая гора, перевернулась, – ответил капитан Немо. – Когда самое основание ледяных гор размывается более теплыми слоями воды или же разрушается последовательными ударами льдин друг об друга, то центр тяжести перемещается выше, в таком случае ледяная гора всей массой перевертывается вверх основанием. Вот это и случилось. Одна из таких ледяных глыб опрокинулась и ударила по «Наутилусу», который стоял на месте под водою. Затем она скользнула по его корпусу, с непреодолимой силой приподняла его, вытеснила кверху, в менее плотный слой воды, где «Наутилус» и лежит, накренившись набок.

– А разве нельзя освободить «Наутилус», выкачав воду из резервуаров, чтобы привести его в равновесие?

– Это и делается. Вы можете слышать, как действуют насосы. Взгляните на стрелку манометра. Она показывает, что «Наутилус» поднимается, но вместе с ним поднимается и ледяная глыба, а до тех пор, пока какое-нибудь препятствие не остановит ее движение вверх, наше положение останется таким же. И в самом деле, «Наутилус» все время имел крен на правый борт. Конечно, если бы ледяная глыба остановилась, то «Наутилус» принял бы нормальное положение. Но можно ли было ручаться за то, что мы сейчас не натолкнемся на верхний слой торосов и не будем сдавлены между двумя поверхностями ледяных массивов? Я задумался над возможными последствиями такого положения. Капитан Немо продолжал наблюдать за манометром. С того момента, как ледяная глыба обрушилась, «Наутилус» поднялся футов на сто пятьдесят, но сохранил все тот же угол наклона по отношению к линии перпендикуляра.

Вдруг почувствовалось легкое движение корпуса. Видимо, «Наутилус» начал мало-помалу выпрямляться. Предметы, висевшие на стенах салона, заметно стали принимать более нормальное положение, а плоскости стен приближаться к вертикали. Никто из нас не произнес ни слова.

С волнением в сердце мы видели, мы чувствовали, как выпрямлялся «Наутилус». Пол принимал все больше горизонтальное положение. Прошло десять минут.

– Наконец, мы стоим прямо! – воскликнул я.

– Да, – сказал капитан Немо, направляясь к двери салона.

– А всплывем ли мы на поверхность? – спросил я.

– Конечно, – ответил он. – Как только резервуары освободятся от воды, «Наутилус» поднимется на поверхность моря.

Капитан вышел, и вскоре я увидел, как по его приказанию подъем прекратился. И это было правильно: «Наутилус» мог бы скоро удариться о нижнюю часть торосов, поэтому было лучше держать его в слое воды между верхним и нижним льдом.

– Удачно выкрутились! – заметил Консель.

– Да. Нас могло раздавить между двумя ледяными глыбами или, по меньшей мере, затереть. В таком случае возобновить запас воздуха было бы невозможно, а тогда… Да, мы выкрутились удачно.

– Если это еще конец! – пробурчал Нед Ленд.

Я не хотел затевать бесполезный спор с канадцем и не ответил. В это время раздвинулись ставни и сквозь стекла окон ворвался наружный свет.

Как я и говорил, мы находились среди воды, но по обе стороны, всего в десяти метрах, вздымались ледяные стены. Сверху и снизу такая же стена. Наверху расстилалась гигантским потолком нижняя поверхность ледяных торосов; внизу перекувырнувшаяся глыба, проскальзывая вверх, нашла, наконец, в боковых стенках две точки опоры, которые и задержали ее в этом положении. «Наутилус» оказался заключенным в ледяном туннеле, шириной около двадцати метров и наполненном спокойною водой; он мог легко выйти из него, двинувшись вперед или назад, а затем, погрузившись на несколько сот метров глубже, найти свободный проход под ледяным полем. Светящийся потолок потух, но тем не менее салон весь сиял от окружающего сосредоточенного света. Благодаря способности отражать свет ледяные стены с огромной силой отбрасывали внутрь туннеля лучи от прожектора «Наутилуса». Я не в силах описать световые эффекты вольтовой дуги на этих прихотливо высеченных глыбах, где каждый угол, каждый гребень, каждая плоскость отбрасывали особый свет в зависимости от характера трещин, прорезывавших лед. Это был ослепительный рудник различных самоцветов, где сапфиры сливали свои синие лучи с зелеными лучами изумрудов. Опаловые тона невыразимой нежности ложились то там, то здесь среди пламенеющих точек, настоящих, огнем горевших бриллиантов такого блеска, что они слепили глаза. Сила света от прожектора возросла в сто раз, подобно свету лампы сквозь чечевицы стекол маяка.

– Какая красота! Какая красота! – воскликнул Консель.

– Да, – сказал я, – изумительное зрелище.

– Да, тысяча чертей! – ответил Нед Ленд. – Это превосходно! Я взбешен, что вынужден признаться в этом. Это невиданно. Но это зрелище может обойтись нам дорого. А уж если говорить все, как есть, так мы смотрим на такие вещи, какие бог воспретил людям видеть!