Черный феникс. Африканское сафари - Кулик Сергей Федорович (бесплатные серии книг txt) 📗

— Таким образом, древние предания провоцировали войны? — вслух подумал я, вертя в руках тяжелый резной бивень.

— История с сивой — одно из объяснений того, почему португальцам удалось покорить суахилийские города. Между ними не было единства. Редко жили в мире и Пате с Ламу. Со временем получилось так, что политической властью располагал Пате, а экономическая сила, деньги и доу были здесь, в Ламу, активно торговавшем с материком.

Комиссар протягивает мне другой, не менее тяжелый и выглядевший не менее древним рог. Тоже резной, богато украшенный бронзой с вязью арабских букв.

— Это рог буфалло, который в Ламу провозгласили священным. Его использовали для обнародования приказов правителей. Надпись на нем переводится так: «Владыка идет встретить вас. Власть над народом принадлежит ему». Эксперты из Британского музея, изучавшие надпись, пришли к выводу, что это цитата из одного высказывания мамлюкского правителя Египта. Чем глубже ученые занимаются историей архипелага и подвластных ему земель Савахила, тем больше они убеждаются в том, что мировой столицей, на которую в XIV–XV веках ориентировались суахилийские города, были не Багдад, Дамаск, Оман или Маскат, а Каир. Говорят, тогда в Египте правили ваши соотечественники? — лукаво улыбнувшись, спросил комиссар, придав нашему разговору неожиданный поворот.

— Ну это некоторая натяжка, — засмеялся я. — Хотя… Ведь до конца фатимидского периода, то есть до конца XII века, в мусульманском Египте численно преобладали христиане, и это заставляло каирских халифов для соблюдения «баланса религий и сил» править страной с помощью армянских визирей и полководцев. В начале же XIII века, уже при Айюбидах, султаны стали широко использовать в своей армии рабов-мамлюков из Восточной Европы и Закавказья. Другим источником пополнения солдатских рядов были рабы из Тропической Африки. Так что кто знает, быть может, русские и суахили установили свои первые контакты уже тогда…

— Вот видите, я кое-что смыслю в истории, — довольно кивнул комиссар. — Живя в Ламу, трудно ею не заинтересоваться. Продолжайте, продолжайте.

— Но вскоре мамлюки вышли из повиновения, восстали и в самой середине того же XIII века захватили власть. С тех пор египетских султанов начали выдвигать из числа тех, кто свою родословную вел от половцев и жителей Кавказа. В конце XIV века среди них выдвинулись черкесы, правившие Египтом полтора столетия. Под их властью находились огромные территории, включая красноморское побережье Судана, а их купцы, правда не без помощи оружия, установили торговлю с Восточной Африкой.

— А потом, насколько мне известно, Египет подпал под влияние Турции. В Каире тогда с комфортом обосновался турецкий паша? — как мне показалось, не без задней мысли уточнил комиссар.

— Да, это произошло в первой четверти XVI века, — припомнил я. — Но мамлюки неплохо ладили с янычарами, и вскоре их влияние вновь пошло по нарастающей. Бей и эмиры из числа черкесов, абхазов, мегрелов, лазов, других кавказских народов, а также выходцев из украинских и южнорусских степей, принявших ислам, от имени Порты правили многими прибрежными городами и целыми провинциями в Африке и на Ближнем Востоке, которые могли посещать суахилийские купцы. Со временем, в XVIII веке, особую власть в военной верхушке мамлюков получили грузины.

— Грузины меня особенно и интересуют, — удовлетворенно кивнул головой комиссар. — Что вам о них известно?

— Помнится, что грузины организовали затем восстание против паши. Ими руководил абхаз шейх Али-бей, к концу своей жизни ставший каирским самодержцем.

— Али-бей? — встрепенулся комиссар. — Когда же он жил?

— Я помню лишь, что в начале 70-х годов XVIII столетия, несмотря на поддержку русского флота и палестинцев, он потерял власть.

— Тогда это не наш Али-бей, — разочарованно промолвил мой собеседник. — И на этом влияние грузин иссякло?

— Нет, скорее усилилось. Мамлюки, известные своей доблестью и смелостью, сумели не только отразить попытки Турции восстановить свое влияние в Египте, но и расчистить себе путь к власти в Ираке. В Багдаде в конце XVIII века правил грузин Сулейман-паша, в Каире — грузины Мурад-бей и Ибрагим-бей.

Я не стал докучать комиссару деталями, вряд ли для него интересными. Но грузинский артиллерийский офицер Манучар Качкачишвили, отправившийся в 1786 году в Каир навестить своего умирающего дядю, признал во всемогущем Ибрагим-бее кахетинца Абрама Шинджикашвили, уроженца деревни Марткоби. Он вершил судьбами Египта, опираясь на «союз побратимов» — правящую мамлюкскую верхушку, состоявшую из 18 беев. Среди них было 13 грузин, два чеченца, черкес, молдаванин и казак из украинского Бахмута [31]…

— Лихие были ребята, — прищелкнул языком комиссар. — Кое-кто, как мне представляется, и у нас успел побывать.

— Не может быть?!

— Может, может, — смеясь, проговорил комиссар. — Для меня приобщение к «грузинской теме» началось вот с этой надписи на сиве. «Почему мамлюки, почему Каир?» — спросил я себя, познакомившись с письмом из Британского музея. Ведь всегда считали, что города нашего архипелага ориентировались на мусульманские центры Аравии, а не на Каир. Я начал перебирать старые бумаги. Благо, все было под рукой — вы же видели, что до создания музея в моем офисе хранились и антиквариат, и архивы, и книги. Как-то в руки мне попала бумажка, чудом уцелевшая от времен появления здесь португальцев. В ней речь шла о том, что правитель селения Ходжа — это в самом устье реки Тана, к северу от Малинди, — в 1506 году категорически отказался признать власть португальцев. Он мотивировал свой отказ тем, что «находится под протекторатом халифа, великого правителя Египта», и поэтому не желает «иметь какое бы то ни было дело с людьми, которые препятствуют каирским купцам путешествовать в Индию». К документу, написанному по-португальски и представлявшему, очевидно, нечто вроде рапорта командира действовавшего в этих местах португальского отряда своему начальству, была приложена бумажка. Цифры на ней были обычные, а буквы — ни на что не похожие. На этой же бумажке, тоже по-португальски, было написано: «Конфисковано у купца Захира, торговавшего в стране Малинди».

Я послал документ с бумажкой в Лондон. Больше я их не видел. Но через несколько месяцев оттуда пришло письмо. Меня благодарили за «интересную находку» и сообщали, что удивившие меня буквы — грузинские. Запись содержала перечень купленных вдоль реки Тана слоновых бивней и их стоимость.

— Получается, значит, что грузинский купец заготавливал здесь для Египта слоновую кость, — подытожил я.

— Получается… Признаюсь, что до того, как получить это письмо, я понятия не имел о существовании Грузии. Найдя ее затем на географической карте, я так удивился появлению в XVI веке выходцев из этой далекой страны в Савахиле, что вновь написал в Лондон. Я предложил вернуть в Ламу мою «интересную находку», а заодно попросил сообщить: что известно о грузинах в Восточной Африке.

— Ну и что же?..

— На вторую часть моего письма — скорее всего, чтобы компенсировать бездействие по поводу первой его части — ответ пришел довольно быстро. В нем речь шла тоже о мамлюках, и выражалось мнение, что один из них, Амир Али-бей, вошедший в историю суахилийского побережья, был грузин. В письме упоминался также «ставленник Али-бея в Фазе, которого звали очень распространенным в Грузии именем — Ираклий». Сначала Амир Али-бей был египетским мамлюком, но потом каким-то образом оказался на службе у Турции. В суахилийской традиции он, однако, известен не как предводитель турецкой армады, громившей корабли португальцев, а как вольный корсар, освобождавший города Савахила и помогавший их населению залечить раны войны.

Чтобы читателю было легче разобраться в сложных перипетиях суахилийского прошлого, я сделаю небольшое отступление и коротко расскажу о событиях, которые предшествовали выходу на арену истории новоявленного для нас мамлюка Амир Али-бея, или, как его иногда называют, Мирале-бея.