Рига. Ближний Запад, или Правда и мифы о русской Европе - Евдокимов Алексей Геннадьевич (книги бесплатно без txt) 📗
Глава 3. Восемьсот лет между. История Риги
Окно Европы
В «невыездные» времена карманным Западом советскому человеку служила вся Прибалтика целиком – общее в столицах трех республик (узкие средневековые улицы, латиница, относительный либерализм и прочая «Европа») было заметней, чем разное. До сих пор умение отличить Латвию от Литвы служит в России признаком интеллигентности, вроде правильного употребления глаголов «одеть и надеть».
Но внимательные путешественники после поднятия железного занавеса смогли убедиться: если Вильнюс похож на польские и вообще восточноевропейские города, то Таллин и Рига – на Германию и Скандинавию. Объясняется это историей: хотя с литовцами латышей роднит балтийский язык, судьба у вторых сложилась совсем иначе – почти так же, как у родственных финнам эстонцев. Когда Вильна была столицей населенного по большей части православными славянами Великого княжества Литовского, Рига и Ревель (Таллин) служили базами немецкой и скандинавской колонизации Прибалтики.
Племена, жившие между морем и западными русскими княжествами, – ливы, летты-латгалы, земгалы, курши – к концу XII века еще не были обращены в христианство и не имели собственной устойчивой государственности. Оттого их земли уже тогда сделались объектом экспансии и предметом соперничества «крупных игроков». Игра, продолжающаяся в каком-то смысле по сей день, началась восемьсот с лишним лет назад. Первыми немцами, появившимися в устье Даугавы, важного торгового пути, были купцы – коммерческие отношения между Русью и Западной Европой сулили большую выгоду. То есть роль моста между Востоком и Западом была уготована Риге еще до ее основания.
Вслед за купцами пришли католические миссионеры – в 1186 году было основано Ливонское епископство с резиденцией в Икскюле (нынешний городок Икшкиле в трех десятках километров от Риги, известный средневековыми руинами). С местными у святых отцов отношения не заладились, и хотя второй епископ по имени Бертольд на Даугаву старался без серьезного эскорта крестоносцев не приезжать, миссионерство его завершилось уже на третий год: «Тут двое схватили его, третий пронзил сзади копьем, а прочие растерзали на куски».
И вот тогда в Ливонию – получившую название от финно-угорского племени ливов – был направлен бывший бременский каноник Альберт фон Буксгевден. Его гордая статуя сейчас украшает стену рижского Домского собора, а его имя носит одна из самых известных улиц Риги. Города, который Альберт, новый епископ, основал в 1201 году – дабы ногою твердой стать при заливе, впоследствии названном Рижским. Города, который сделался главным центром немецкой Прибалтики на последующие семь столетий. Полнощных стран красой и дивом.
Энергичный Альберт уговорил Папу Римского издать буллу, обещавшую индульгенцию всем немцам, что переселятся в Ливонию. Защиту колонистов и пилигримов поручили вновь основанному рыцарскому ордену, ставшему известным как орден меченосцев. Уже через несколько лет после основания орден взял Кукейнос (нынешнее Кокнесе, где тоже имеются древние живописные руины), в котором княжил Вячко, вассал князя полоцкого. Последний на пятом году существования Риги осадил ее, но взять не смог.
Аборигены новому, быстро растущему немецкому городу рады тоже не были и не раз пытались его разорить: то ливы с союзными латгалами и литовцами набегут с востока, то курши – с запада. Причем Альберт в борьбе с местными иногда опирался на русских. Получается, уже в первые десятилетия существования Риги ее судьбу стремились решать немцы, «наши» и те племена, что потом слились в латышскую нацию. И уже тогда взаимоотношения их всех запутывались в крайне непростой клубок.
В 1236 году орден меченосцев был наголову разгромлен балтами в битве при Сауле. Где оное Сауле находилось, точно не известно, литовцы уверены, что это Шауляй, но битва считается героическим эпизодом национальной истории и в Литве, и в Латвии. Ослабевший орден сделался филиалом более мощного Тевтонского – и в этом качестве стал в свою очередь известен как Ливонский орден. Последний в течение двух с лишним столетий боролся – нередко сугубо военными методами – за влияние в Риге с архиепископом (рижское епископство в середине XIII века было повышено в статусе) и быстро ощутившими самостоятельность и силу горожанами-бюргерами.
Уже в 1225?м в Риге появился городской совет – рат (орган автономного управления), а в 1282?м она вошла в Ганзейский купеческий союз, владевший монополией на торговлю в Северной Европе.
Сюда по чуждым им волнам все флаги в гости были к нам. Бывшее членство в Ганзе по сей день является предметом большой гордости рижан. Еще бы: ведь этот статус уравнивает Ригу с Гамбургом, Кёльном, Дортмундом, Бременом и прочей Германией. Ганзейский союз, объединявший не страны, а города, упразднявший на свой манер границы, часто называют прообразом союза Европейского.
Рига была членом Ганзы, а, скажем, Новгород, хоть с ней и активнейшим образом торговал, в союз не входил. Словом, налицо символ исторической причастности к самому что ни на есть истинному Западу – хотя, по совести, какое отношение имеет нынешний латышско-русский город к тогдашнему, стопроцентно немецкому? Даже домов от него осталось совсем немного – Старая Рига на деле куда менее средневековая, чем кажется: иллюзию создают сохранившийся рисунок и ширина улиц. А знаменитый Дом Черноголовых, резиденция старинного купеческого братства святого Маврикия, титульная, открыточная городская достопримечательность, – и вовсе новодел второй половины 1990?х. Реплика здания, построенного в XIV столетии и разрушенного во Вторую мировую, выглядит макетом – едва ли не лего-домом в натуральную величину.
Переходящий приз
Средневековая Ливония была странным образованием. На территории нынешних Латвии и Эстонии вперемешку располагались земли Ливонского ордена (то есть немецких рыцарей), рижского архиепископа и еще трех епископств. В городах, имевших собственные органы власти, заправляли бюргеры (по национальности – тоже немцы), а на селе крестьянским трудом занимались покоренные и обращенные в христианство балты.
Рыцари, церковники и горожане беспрестанно выясняли отношения – тут, на дальнем востоке немецкого мира, царили нравы дальнего запада: фронтир он и есть фронтир, вотчина не слишком утонченных пассионариев?авантюристов. Полномасштабные, с применением тогдашней артиллерии (катапульт) боевые действия, бывало, затягивались на годы. Причем Орден параллельно воевал то с датчанами, то со шведами, то с русскими, то с литовцами.
В XVI столетии грянула Реформация. По Риге прокатились волны бунтов и погромов, оставившие после себя разрушенные монастыри и разграбленные соборы. Лютеране одолели католиков, рижское архиепископство было секуляризировано, а Рига получила в 1561?м статус вольного города (то есть не платила больше налогов местным феодалам). В том же году последний ливонский магистр Готхард Кетлер, признав себя вассалом литовского князя, переквалифицировался в светского правителя части орденских земель – стал наследным герцогом Курляндии. Ему досталась западная часть современной Латвии, области Курземе и Земгале, символизируемые одной из трех звезд в руках Милды. Прочие владения упраздняемого ордена по так называемой Виленской унии непосредственно включались в состав Литвы.
Пойти на поклон к литовскому князю Кетлера вынудил Иван Грозный. К тому моменту уже три года шла Ливонская война, немцы терпели поражение за поражением. Русские взяли Нарву и Дерпт, шведы, воспользовавшись моментом, прибрали к рукам Ревель, а епископ Эзельский продал свой остров Эзель (нынешний Сааремаа) датчанам. Сильные соседи азартно делили земли Прибалтики – как это многажды происходило в ее истории.
Чем мощнее становилось Московское государство, тем чаще оно с аппетитом поглядывало на слабую соседнюю Ливонию. Войны с ней московские князья затевали несколько раз, но особенных успехов не добивались. Решительную попытку предпринял Иван Грозный – орден под ударами русских войск распался, но поделившие его земли Литва и Швеция действовали куда успешнее.
