Не говори ты Арктике — прощай - Санин Владимир Маркович (читать книги онлайн бесплатно полные версии .TXT) 📗
«Чуков третий день ломится сквозь кашу и торосы у Ушакова. Ему не легче, сроки горят ясным пламенем, а пройдено всего двадцать пять километров».
«Обед. Я с Андреем только вернулся из разведки. Пробежали десять — двенадцать километров, влезли на высокий торос, осмотрелись. На горизонте парит очередная полынья, острова не видать. Этого и надо было ожидать… На обратном пути еле успели проскочить трещину, начало разводить… Гашев ремонтирует свои сани, Володя его подкалывает: „Серега, за такие санки музей Арктики и Антарктики тебе рублей пятьдесят отломит“ (санки действительно разбиты вдрызг). Но Гашев невозмутим и, как всегда, практичен: „Мне дороже обойдется их туда доставить! Я лучше торжественно их оставлю на Ушакова“.
«Чураков и Гашев по высоте солнца пытаются определить нашу долготу, берут замеры через каждые пятнадцать минут. А как определиться по широте — пока не ясно… Чуков четвертый день в торосах, пройдено тридцать километров от острова, что тоже почти равнозначно срыву маршрута, и 1 мая они на ЗФИ уже не попадают…»
«Чуков за вчерашний день продвинулся на один километр. Принимает решение возвращаться на Ушакова. По вечерней связи передал: „У меня как в Венеции, сижу на льдине 100?160 метров и дрейфую в полынье, гребу лыжами“.
«Сегодня к обеду опустилась „белая мгла“. Я впервые встречаюсь с этим явлением. Находишься как в куске ваты. Горизонта нет, теней нет, со всех сторон одинаково бело, рельеф не читается, можно с одинаковым успехом провалиться в трещину или стать на надув…»
«Перед лицом опасности группа сплотилась. Решаем все коллегиально и быстро. Трещины и разводья перестали считать, просто их преодолеваем (раньше считали — сколько). Воткнулись в полынью, обхода нет. Решаем переправляться на лодке. При высадке на том берегу Яровой пробил лодку, а при таком морозе заклеить резиновую лодку — дело безнадежное. Но благодаря Николаеву это все же удалось, с привлечением примуса. И снова неудача. Под лед провалился Павел. Срочно переправляемся, ставим палатку и пытаемся его согреть. Время потеряно, выход задерживается до шести утра».
«Сегодня тяжелый день. Все в разводьях, торошение, подвижки. Дело осложняется туманом, идем как в паутине. Масса трещин от ста пятидесяти сантиметров до одиннадцати метров. Все это дышит, трещит, рушится… На лыжах скребемся на торосы, проламываемся сквозь ледовую кашу; снежные поля теперь редкий подарок. Скорость снизилась еще больше. Сегодня появилась еще одна опасность — снежные надувы на тонком льду разводьев. Это волчьи ямы. Они создают видимость надежного моста, а когда становишься на них, резко проваливаются. Первым влетел Витя Николаев, а через час на таком мосту ушел почти полностью под воду Гашев. Не окажись надежной льдины рядом, Сергею никто не смог бы помочь, так как он шел первым и далеко впереди, подойти к нему мы не успевали. Сережа сам уцепился за льдину и выбрался на лед, в воде он был две минуты. Тут же разбили палатку, раздели Гашева, уложили в спальник, дали выпить чай. Яровой задал ему вопрос: „Как узнать, лед держит или нет?“ Гашев ответил: „Понимаешь, Витя, тут все просто: если ты только по пояс в воде, значит, лед еще держит, а если, как я, по уши, то с полной определенностью — уже нет“.
«Сегодня день купания. Кроме Подрядчикова дважды провалился Николаев и один раз я по колено… Влетел по пояс в воду Лушников и утопил лыжу…»
«Сегодня праздник — 1 Мая. В Москве наверняка тепло; как хочется оказаться дома среди своих… За все тридцать дней похода ситуация на маршруте сейчас самая сложная и опасная. Между нами и островом Ушакова образовалась огромная полынья, которая слегка подмерзла. На нее мы и попали. Сначала утренний лед держал хорошо, и мы заскользили к берегу. Так прошли пять — восемь километров. И когда до острова осталось столько же, пошли поля с очень тонким льдом. Лед прогибался, дважды проламывался, и как он только нас выдерживал — загадка. Солнышко поднялось, с ним температура воздуха, лед держать перестал. Нашли небольшую льдину, метров в десять диаметром. Сидим кукуем. Да и сама льдина, на которой кукуем, — одно название, пробивается лыжной палкой, толщина пять — восемь сантиметров. Начни сейчас торосить, а гарантии нет никакой, что этого не случится, и наше хилое прибежище раскрошится, как яичная скорлупа, и ничего более надежного в радиусе четырех километров нет. Решение тут одно — ждать ночи, когда мороз посильнее. Позже мне Павел Величко скажет: „У меня такое ощущение, что мы суем голову в петлю и с любопытством наблюдаем, затягивается она или нет“. И никто не сказал: „Стой!“ Мы рвались к острову напролом. Экспедиция приобрела все признаки борьбы за выживание».
«2 мая 1985 года. Вчерашний переход по сравнению с сегодняшним — семечки. Шли не по льду, а по своим нервам. Шли друг на друга на расстоянии шести — десяти метров, скорость максимальная, останавливаться нельзя, тут же уйдешь под лед. Его толщина не более четырех сантиметров, а местами полтора-два сантиметра. Но всем ясно — назад уже не прорвемся, только вперед… Подрядчиков провалился с лыжами и рюкзаком. Я почувствовал, что лед рядом держит, схватил Подрядчикова за рюкзак и вытащил на лед. Еще провалился Андрей Филиппов — сослепу влетел в открытую промоину…»
«Ну вот и все, петля затянулась. Мы в нокауте. Николаев полностью ушел под лед, наверху осталась только голова. Так не проваливался еще никто. Издалека орем Гашеву (он стоит спиной к Николаеву). Видим, как Виктор барахтается, пытается снять лыжи, наваливается на лед, но тот обламывается, и все повторяется снова. Сергей спешит туда, но сам проседает. Наконец Сергею удается приблизиться, но Виктор уже не мог удержать в закоченевших руках поданную ему палку. Счастье, что Сергею удалось набросить темляк на кисть. Вытаскивая Виктора, Сергей два раза проваливался сам. Наконец оба на льду; Виктор еле идет, ведь он был в воде десять минут. Пока мы возвратились к нашему островку, и поставили палатку, и пока Виктора переправили к палатке, прошло минут тридцать пять. На него больно смотреть — эти сорок с лишним минут изменили его до неузнаваемости. Раздеваем его, переодеваем в сухое и укладываем в спальник… Солидные отморожения и у Величко, руки и ноги прохватило хорошо. Да и остальные купавшиеся… Одним словом, к утру стало ясно, что наша ночная операция завершилась полным провалом — к острову нам не пройти…»
