Агентство «Томпсон и Kо» - Верн Жюль Габриэль (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
Это в самом деле был постоялый двор и не более, и сюда-то Канарский проводник завел туристов. Сам он вполне удовлетворялся им, так что совсем не понимал нахмуренных лиц, встретивших сигнал остановки. Во всяком случае, сетовать было слишком поздно. Так как в Тежеде не имелось лучшего помещения, чем этот постоялый двор, то приходилось довольствоваться им.
Впрочем, в действительности все оказалось лучше, чем предполагалось. Пятнадцати туристам с проводником удалось пообедать не без нового гофью, давшего Сондерсу новый повод занести кое-что в памятную книжку. Но осложнение наступило, когда дело коснулось ночлега.
Если благодаря находчивости кавалеров успели найти достаточный уголок для дам, то мужчины, завернувшись в плащи, в одеяла и даже в мешки, должны были расположиться на полу в общем зале или на открытом воздухе.
Хотя климат на Канарских островах и мягок, но восход солнца сопровождается известной свежестью, очень неблагоприятной для ревматизма. Сэр Хамильтон на опыте познакомился с этой климатической подробностью. Проснувшись на рассвете от стреляющих суставных болей, он принужден был усердно растираться мазью, причем дело не обошлось без проклятий по адресу Томпсона, которому он приписывал все свои страдания.
Сондерс тем временем с завистью посматривал, как баронет отдавался этому упражнению. Чего, казалось, не отдал бы сам он, чтобы констатировать в своей собственной персоне какое-нибудь болезненное ощущение. Какой еще довод мог бы позже так подействовать? И Сондерс пробовал свои суставы, заставлял их потрескивать, сгибался, выгибался так, что казалось, вот-вот надорвется. Бесполезный труд! Его узловатое, как дуб, тело никакая болезнь не брала, он должен был признать это, хмурясь.
Тем не менее он не преминул отметить в памятной книжке неприятность, от которой страдал его товарищ. Пусть у него самого не оказалось ревматизма. Но ведь он мог схватить его, как и баронет! И Сондерс подумал, что риск, которому он подвергался, не будет лишним в устах ловкого адвоката.
Девицы Блокхед спали в тепле; однако, встав, они имели очень нездоровый вид. Окоченелые, с передернутыми от боли губами, они с трудом двигались, опираясь на все, что подворачивалось им под руку, – мебель, стены, людей. Титт первый справился об их здоровье и узнал печальную истину. Девицы Блокхед схватили поясничный ревматизм!
Надо было, однако, уезжать. Обе жертвы милосердия пришлось посадить на лошадей не без плачевных стонов, и кавалькада опять пустилась в дорогу.
Однако от внимания Робера не ускользнуло одно странное явление. В то время как все другие лошади, хорошо вычищенные скребницей и щеткой благодаря заботам содержателя постоялого двора, по-видимому, совершенно оправились за ночь от усталости предшествующего дня, лошади проводника и Джека, наоборот, казались измученными. По слою пыли и пота, покрывавшему шерсть этих животных, можно было заключить, что они ночью совершили быстрый и длинный прогон.
Так как этот пункт не мог быть выяснен без прямого допроса, то Робер не обнаружил подозрения, внезапно зародившегося в нем.
К тому же, раз Джек уже составил какой-нибудь заговор вместе с проводником, то поздно было помешать этому. Предполагаемым злоумышленникам уже нечего было сообщать друг другу. Пока один из них находился на своем посту, впереди, другой занял свое излюбленное место в хвосте маленького отряда.
Однако он уже не образовал крайнего арьергарда, тут его замещали теперь мистер Абсиртус Блокхед и его милые дочери.
Тяжелое положение было у девиц Блокхед! Любовь к ближнему толкала их вперед, а мучительная разбитость невольно заставляла отставать. Мало-помалу, несмотря на их энергию, Тигг ускользал от их ослабевшего надзора, и вскоре сестры, в ста метрах за последним туристом, цепляясь за жесткие седла, принуждены были убедиться в торжестве ненавистной соперницы.
Выехав рано, туристы рано прибыли к пропасти Тиржана. Дорога проникает в этот прежний кратер по одной из узких расщелин в западном скате, потом, поднимаясь зигзагом, идет по восточному.
Уже давно они продолжали тяжелое восхождение: вдруг дорога раздвоилась на две почти параллельные ветки.
Алиса и Робер, ехавшие впереди, остановились и принялись искать глазами проводника-туземца.
Проводник исчез.
Вмиг все туристы собрались на перепутье шумной группой, живо обсуждавшей этот странный случай.
В то время как спутники терялись в предположениях и догадках, Робер размышлял про себя, не являлось ли это исчезновение началом подозреваемого заговора. Издали следил он за Джеком Линдсеем, как будто вполне искренне разделявшим удивление своих товарищей. Ничто в поведении его не оправдывало опасений, которые все больше поднимались в душе Робера.
Во всяком случае, прежде чем высказаться, следовало подождать. Исчезновение проводника могло произойти вследствие самых простых причин. Быть может, они еще увидят его возвращающимся самым спокойным образом.
Но прошло с полчаса, а его все не было, и туристы начинали уже терять терпение. Однако, черт возьми, не торчать же им неподвижно на этом месте. Ввиду неуверенности им оставалось лишь пуститься по одной из дорог, наудачу. Куда-нибудь все-таки выехали бы.
– Может быть, было бы лучше, – вполне здраво возразил Джек, – чтобы кто-нибудь из нас отправился вперед осмотреть одну из этих дорог на протяжении хотя бы тысячи метров. Тогда известно будет ее общее направление. Остальные останутся тут и будут ждать проводника, который, собственно, еще может вернуться.
– Вы правы, – отвечал Робер, которому, естественно, принадлежала эта роль разведчика, смотря пристально на Джека Линдсея. – Какую дорогу должен я выбрать, по-вашему?
Джек жестом отказался ответить на этот вопрос.
– Эту, например? – допытывался Робер, указывая на дорогу справа.
– Какую хотите, – отвечал Джек с беззаботным видом.
– Пусть будет эта, – заключил Робер, между тем как Джек отвел глаза, в которых против воли сверкнула радость.
Однако, прежде чем отправиться, Робер отвел в сторону Рожера де Сорга и рекомендовал ему держаться очень бдительно.
