Рыжий Орм - Бенгтссон Франц Гуннар (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
А однажды вышло так, что люди со двора отправились в лес искать пропавших телок. Искать пришлось долго. И когда под вечер Рапп уже направлялся к дому, так никого и не отыскав, он вдруг услышал из-за берез какие-то звуки. Подойдя поближе, он заметил, что в траве, около большого камня, лежит его Торгунн, а над ней склонился магистр Райнальд. Из-за деревьев он больше ничего не заметил, а они, едва заслышав его шаги, поспешно вскочили на ноги. Рапп остолбенел, а Торгунн, подпрыгивая на одной ноге, кинулась к нему и затараторила.
— Вот хорошо, что ты пришел, ты доведешь меня до дома, — спешила она. — Я вывихнула себе коленку, поскользнувшись на корне дерева, и звала на помощь, пока не пришел вот он. Но он не сумеет донести меня до дома, зато он прочитал над моей коленкой молитву, так что теперь мне как будто лучше.
— Своим единственным глазом я вижу, что с твоей коленкой все в порядке, — сказал Рапп. — Что, ему нужно было лежать на тебе, чтобы прочитать свою молитву?
— Вовсе он не лежал на мне, — раздраженно сказала Торгунн. — Рапп, Рапп, послушай, что ты себе вообразил? Он стоял на коленях, склонившись надо мной, держал мою коленку и читал над ней трижды молитву.
— Трижды? — переспросил Рапп.
— Ну да, не показывай себя глупее, чем ты есть на самом деле, — сказала Торгунн. — Сперва во имя Отца, потом — Сына, и потом еще Святого Духа. Так что выходит трижды.
Рапп взглянул на священника. Тот был бледен, уголки рта у него подергивались, но по лицу его ничего не было заметно.
— Если дыхание у тебя неровное, то ты умрешь, — задумчиво проговорил Рапп.
— Ну что ж, я пришел в эти края, чтобы стать мучеником, — сказал на это магистр.
— Тебе это, пожалуй, будет легко, — сказал Рапп. — Но сперва, позволь, женщина, взглянуть на твое колено, если ты, конечно, знаешь, какое именно из них у тебя вывихнуто.
Торгунн застонала, сказав, что никогда еще ей не было так плохо, она покорно опустилась на камень и обнажила свое левое колено. Трудно было определить, действительно ли коленка опухла, но когда Рапп нажал на нее, Торгунн вскрикнула.
— Но до этого было еще хуже, — сказала она. — Теперь я, может, и смогу добраться до дома, если ты будешь меня поддерживать.
Рапп стоял с мрачным видом, раздумывая, а потом сказал:
— Не знаю, что там действительно с твоим коленом, ибо крик твой ничего не стоит. Но я не хочу, чтобы Орм сказал потом, что я без нужды убил его гостя. Брат Виллибальд лучше разберется во этом, так что он нас и рассудит.
И они направились домой, а Торгунн часто вынуждена была останавливаться и отдыхать, так как колено у нее сильно ныло. Последний отрезок пути она просто повисла на обоих мужчинах, обхватив их руками за шею.
— Виснешь ты на мне тяжело, — сказал Рапп, — но все мне трудно поверить, что ты говоришь правду.
— Думай, что хочешь, — ответила Торгунн, — но зато я чувствую, что моя коленка так и останется теперь больной навсегда. Я зацепила ногой за корень, когда перепрыгивала через поваленное дерево. Все именно так и было. Теперь у меня коленка совсем перестанет сгибаться.
— К чему же тогда вообще было все это чтение молитв? — мрачно ответствовал Рапп.
Торгунн уложили в постель, и брат Виллибальд пришел проведать ее. Рапп тут же отвел Орма с Ильвой в сторону и рассказал им все, что произошло, добавив свои подозрения на этот счет. Все они пришли к выводу, что это весьма прискорбное событие, и будет очень жаль, если между Раппом и Торгунн из-за этого произойдет размолвка.
— Как славно, что ты прежде всегда думаешь, а потом только действуешь, — сказал Раппу Орм. — Если бы ты сразу убил его, а потом выяснилось бы, что он невиновен, то это было бы очень скверно. Ибо убийство священника навлекло бы на всех нас Божию кару.
— А я думаю о Торгунн гораздо лучше, чем ты, Рапп, — сказала Ильва. — На самом деле легко вывихнуть себе ногу, когда попадаешь между корнями. Да ты и сам говоришь, что ничего между ними не заметил.
— Наверное, я плохо смотрел, из-за деревьев не было видно.
— Все же разумнее не судить поспешно в таких делах, — сказал Орм. — Ты, наверное, и сам помнишь, как рассудил судья моего господина Альмансура в Кордове, когда однажды Токе сын Грогулле прокрался в спальню жены египетского кондитера — того самого, который жил в переулке Раскаяния, и когда ветерок приоткрыл занавеску на окне, а четверо друзей кондитера, проходившие в это время мимо, увидели, что Токе и супруга кондитера лежат вместе в одной постели.
— Я хорошо помню это, — сказал Рапп, — но то было среди язычников.
— А мне хочется знать, что стало с женщиной, — сказала Ильва.
— Кондитер явился к судье, разодрав на себе одежды и приведя с собой четырех свидетелей, и требовал, чтобы Токе и женщину побили камнями как прелюбодеев. А мой господин Альмансур самолично приказал, чтобы дело это расследовалось в строгом соответствии с законом, хотя Токе и принадлежал к охране. Тогда судья с пристрастием допросил свидетелей о том, что именно они видели, и трое из них поклялись, что они совершенно явно видели все; однако четвертый свидетель, старик, со слабым зрением, сказал, что он различил не так ясно то, что там происходило. А закон пророка Магомета, написанный самим Аллахом в их священной книге, гласит, что можно судить за прелюбодеяние только в том случае, если его могут подтвердить четыре честных свидетеля, которые все видели своими глазами. Поэтому судья и решил, что Токе и женщина невиновны, а кондитер должен быть бит палкой по пяткам за ложный донос.
— Это подходящая для женщин страна, — сказала Ильва, — ведь прежде чем четыре свидетеля увидят что-то одновременно, многое может произойти. Но все же мне кажется, что кондитера наказали слишком сурово.
— Ну, сам-то он так не думал, — сказал Орм. — Ибо после наказания этот кондитер прославился среди охраны, и мы частенько захаживали к нему, чтобы поболтать с ним и выпить его сладкого сирийского меда, так что почет его возрос, и он благодарил Аллаха за удачу. Однако Токе смекнул, что хотя это дело окончилось благоприятно для него, все же оно послужило ему предупреждением, и он больше никогда не осмеливался ходить к той женщине.
Наконец появился брат Виллибальд и сообщил, что Торгунн действительно вывихнула себе ногу.
— Колено скоро распухнет, — сказал он Раппу, — так что и ты сможешь убедиться, что это так.
Все подумали, что Рапп испытает облегчение при этих словах. Но он сидел все такой же мрачный, задумчивый и в конце концов сказал:
— Магистр лежал с ней довольно долго и обнимал ее колени, или, может быть, одно из них. Что-то трудно мне поверить, что он остановится на этом, ибо он сам же говорил нам, что питает слабость к женщинам и что научился из заморских книг тому, как лучше всего ублажить их. Я уверен в том, что он, вместо того чтобы читать над коленом молитвы, занимался другим. Если бы колено не распухло, тогда бы он, может, и стоил чего-нибудь как священник.
Это была самая длинная речь, которую когда-либо слышали от Раппа. И никто никак не мог заставить его изменить свое мнение. Тогда Ильва сказала:
— Сначала тебе казалось подозрительным, что колено не распухло, а теперь — наоборот. Что же, вы, мужчины, всегда таковы, когда вам что-нибудь взбредет в голову. Я пойду сейчас к Торгунн и поговорю с ней со всей откровенностью. Мы ведь добрые друзья, и мне она расскажет всю правду. И если даже она не захочет говорить о чем-нибудь, я сразу же пойму, что именно она скрывает. Ибо женщине всегда легко заметить, лжет ей другая женщина или говорит правду. Мужчинам это сложнее, слава Богу.
И она ушла к Торгунн, чтобы поговорить с ней наедине.
— Теперь-то ты можешь быть спокоен, Рапп, — сказал Орм, — ты наконец узнаешь, что там было на самом деле. Хитрее женщины, чем Ильва, ты не найдешь. Уж это я знаю точно. Я сам заметил это, как только встретил ее.
Рапп согласно буркнул в ответ. Потом они заговорили о двух пропавших телках, которых так и не нашли и которых надо будет поискать на следующий день.
