Подарок наблюдающим диковинки городов и чудеса путешествий - Ибн Баттута Абу Абдаллах Мухаммед (читать книги полностью .TXT) 📗
В августе 1326 г. Ибн Баттута с караваном паломников вновь направился в Мекку, куда прибыл через год после того, как покинул родину. Совершив все необходимые обряды паломничества и получив почетный титул хаджжи,Ибн Баттута решил остаться там на некоторое время. Пребывание в Мекке предопределило дальнейший маршрут его путешествии. Познакомясь с паломниками из разных стран, Ибн Баттута слушал описания различных неизвестных ему стран. Особенно поразили его воображение рассказы о «сказочной Индии». Ибн Баттута стал мечтать о дальних путешествиях, желая, как он рассказывал позже, «посмотреть мир, радуя сердце, увидеть разные диковины, услышать о чудесах, получить обширные познания, познакомиться с интересными людьми, испытать судьбу». Новый план путешественника начинает осуществляться на обратном пути из Мекки. Оттуда он направился в Ирак (в специальном паланкине в качестве личного гостя эмира каравана). Путь багдадского каравана Проходил через Неджд, а оттуда по главному тракту транзитной дороги в Ирак. В Неджефе караван разделился на две части. Совершив соответствующий обряд паломничества к гробнице «повелителя правоверных», четвертого халифа Али в Неджефе, основная часть каравана двинулась в Багдад. Ибн Баттута не присоединился к этой группе, а отправился через Васит в Басру. По дороге он посетил ряд городов Ирака.
Пребывание Ибн Баттуты в Ираке было плодотворным — он оставил нам прекрасное описание Неджефа, Васита, Басры, нравов и обычаев, духовной и культурной жизни населения этих городов.
Пребывание Ибн Баттуты в Ираке знаменательно и встречами со многими людьми, которые окончательно укрепили в нем решение посетить Индию. В Басре путешественник нанял лодку, на которой поплыл до Убуллы, а оттуда перебрался в г. Абадан. Далее Ибн Баттута собирался отправиться в существовавший в то время на Персидском заливе порт Хормуз, а оттуда — морем в Индию. Однако, как явствует из его рассказов, в которых мелькают жалобы на усталость, отсутствие средств и необеспеченность, он вынужден был на этот раз переменить свой маршрут. В это время он «принял за правило, если это возможно, не проходить по одной и той же дороге два раза».
В Абадане Ибн Баттута сел на судно, направлявшееся в Маджул (Махшахр), и через четыре дня благополучно добрался до этого порта. Он провел там один день, нанял верблюда и после трехдневного пути по пустыне добрался до Рамиза (Рамхормуза). Затем Ибн Баттута направился в Шуштер (Шустер) через Лурскую степь. Из Шустера он перебрался в г. Изадж, который был в то время столицей лурских атабеков. Покинув Изадж, Ибн Баттута продолжил путь и доехал до небольшого города Макбарат ас-салатин, а через десять дней прибыл в Исфахан. В Исфахане он провел несколько дней и оставил нам интересное описание города, рассказав о постоянных столкновениях между шиитами и суннитами и о той значительной роли, которую играли в общественной жизни города ремесленники. Из Исфахана путешественник двинулся в Шираз. Благодаря покровительству известного богослова и ученого шейха Маджд ад-Дина Ибн Баттуте открылся доступ ко всем выдающимся ученым, политическим и религиозным деятелям Шираза. Здесь Ибн Баттута получил свидетельство о том, что он является судьей двух толков — малакитского и шафиитского, это сослужило ему добрую службу во время последующих странствий. Ознакомившись с Ширазом, Ибн Баттута оставил ценные сведения об общественной и культурной жизни этой части Ирана, биографии многих политических деятелей, рассказал о распространении шиизма и попытках объявить его официальной религией в этих местах и т. д.
Несмотря на горячее желание посетить Индию, Ибн Баттуте и на этот раз не удалось сделать этого. Покинув Шираз, он через Казерун, Зайдан, Хувайзу вернулся в Ирак, в г. Куфу. Совершив из Куфы паломничество в шиитские святые города Хиллу, Кербелу, Казимаин, путешественник отправился в Багдад. Основательно ознакомившись с Багдадом, который «представлял собой по сравнению с его славным прошлым груду развалин», описав уцелевшие мечети и медресе, гробницы халифов, знаменитых ученых, Ибн Баттута, получивший доступ ко двору, рассказывает также о султане Абу Сайде. Через некоторое время Ибн Баттута вместе с лагерем султана покинул Багдад и направился в Тебриз. Здесь ему была вручена султанская грамота, в которой тот повелевал оказывать помощь путешественнику. С этим охранным письмом Ибн Баттута возвращается в Багдад, посетив по пути Мосул, Дияр-Бекир, Синджар, Самарру, Дара, Мардин и многие другие города и населенные пункты, описав, в частности, нефтяные промыслы. Получив у эмира Багдада Хадж Масруфа верблюда и «дорожные припасы, воду и пищу на четверых», путешественник с ежегодным караваном паломников вновь отправился в Мекку, где он провел весь 1329 год и сезон паломничества 1330 г. В Мекке он был свидетелем волнений, которые произошли осенью 1330 г.
В начале ноября Ибн Баттута покинул «мать городов» и двинулся в Йемен. Он прибыл в порт Джидду на Красном море, где сел на корабль, направлявшийся в Айзаб. Однако на третий день плавания ветер изменился и отнес судно к бухте Рас Даваир. Ибн Баттута отправился дальше по суше с бедуинами. Прибыв через два дня в Савакин, путешественники вновь сели на корабль и поплыли по Красному морю, теперь уже в обратном направлении. Через шесть дней корабль достиг крупного портового йеменского города Хали. Пробыв в Хали несколько дней у правителя города, путешественник снова сел на корабль и благополучно добрался до г. Забид, расположенного в сорока фарсахах от Саны. По дороге в Сану он посетил тогдашнюю столицу Йемена Таизз, который был «одним из крупнейших и красивейших городов Йемена». Правитель Йемена, султан Hyp ад-Дин Али ал-Муджахид принял путешественника и подарил ему коня. Воспользовавшись случаем, Ибн Баттута побывал и в Сане, откуда переправился в Аден, а оттуда снова через Красное море в африканский портовый город Зайла. Пробыв там четыре дня, путешественники поплыли на юг по Индийскому океану, вдоль Африканского материка в г. Килву.
Это путешествие Ибн Баттута описывает довольно кратко, но тем не менее сообщает ряд интересных сведений о виденных им землях: миновав сомалийский берег, корабль бросил якорь в Могадишо. «У жителей его множество верблюдов, которых они ежедневно режут сотнями. У них также много баранов, и они богатые торговцы. В Могадишо делают прекраснейшие ткани, которые вывозят в Египет и другие страны». Ибн Баттута называет Могадишо важнейшим городом всего побережья и сообщает интересную деталь о его правителе: «По происхождению он бербер и разговаривает на языке макдиш». Современными исследователями установлено, что действительно у жителей Могадишо в средневековье был распространен собственный язык, которым они пользовались параллельно с арабским. Интересна и другая деталь. Если арабский географ Йакут, живший в конце XII — начале XIII в. сообщает, что у жителей Могадишо «нет правителя, а делами их ведают старейшины», а об арабах, населяющих город, пишет: «У них нет султана, и каждая группа повинуется своему старейшине», то Ибн Баттута утверждает, что городом управляет султан. «Мы прибыли на большой остров Манбас, — рассказывает далее Ибн Баттута о Момбасе, — лежащий в двух днях плавания от страны санахилей… Остров не имеет своих территорий на материке. Растут там бананы и лимоны. Жители собирают также плоды растения, очень похожего на оливу… Они не занимаются земледелием… большая часть их пщдас состоит из бананов и рыбы… Зерно им привозят из страны Савахиль». Под страной Савахиль подразумевается часть побережья современной Кении. Известно, что в средневековье там существовали крупные города-государства, населенные смешанным арабо-негроидным (банту) населением, которое позже составило ядро народа суахили. «Там (в Момбасе) мы провели ночь. Затем вышли в море и поплыли к большому городу Кулуа, расположенному на побережье, где живут в основном зинджи с необычайно черной кожей… Кулуа один из прекраснейших и наиболее благоустроенных городов. Построен он целиком из дерева». Судя по сообщениям Ибн Баттуты, жители Килвы (Кулуа) исповедовали ислам и даже вели священную войну со своими соседями — «неверными».
