История великих путешествий. Том 3. Путешественники XIX века - Верн Жюль Габриэль (прочитать книгу txt) 📗

«Плоский лоб, слабо развитый череп, лицевой угол в 75°, большой рот, маленькие запавшие глаза, выступающие скулы, большой, приплюснутый на конце нос, нависающий над верхней губой, редкая борода (особенность, уже отмеченная раньше у обитателей здешних краев), плечи средней ширины, огромный живот, тонкие нижние конечности — таковы отличительные признаки этого народа. Характер волос и форма прически самые различные; чаще всего это огромная грива, состоящая из сплошной массы — толщиной не меньше восьми дюймов — шерстистыхили лоснящихся волос, вьющихся от природы; тщательно причесанные, закрученные, приподнятые со всех сторон кверху, они скрепляются жирной смазкой, образуя почти правильный круг обрамляющий голову. Часто папуасы втыкают в прическу длинный деревянный гребень с пятью-шестью зубцами, служащий скорее для украшения, чем для придания ей большей прочности»

Несчастные туземцы являются жертвой ужасного бича: среди них свирепствует проказа, и можно смело утверждать, что ею заражена десятая часть населения. Распространение этой страшной болезни следует приписать вредному климату, ядовитым испарениям болот, в которые с приливами поступает морская вода, сырости, обусловленной густыми лесами, близости и плохому содержанию могил, а может быть, обильному поглощению ракушек, жадно поедаемых островитянами.

Все жилища, как на земле, так и на море вблизи от берега, построены на сваях. Эти дома по большей части расположены в таких местах, доступ к которым очень труден или совершенно невозможен. Состоят они из забитых в землю свай и прикрепленных к ним при помощи полос древесной коры поперечных бревен с настланным на них полом из подогнанных и прижатых друг к другу жилок пальмовых листьев. Те же листья, искусно уложенные в виде черепицы, образуют крышу жилища, имеющего только дверь. Если эти хижины построены над водой, то они соединяются с берегом чем-то вроде мостков на козлах, съемный настил которых может быть быстро убран. Со всех сторон дом окружен подобием балкона с перилами.

Наши путешественники не смогли получить никаких сведений относительно общественного строя папуасов. Живут ли они объединенные в большие племена, подвластные одному или нескольким вождям, или каждая деревня подчиняется только своему вождю, многочисленно население или нет — на все эти вопросы получить ответа не удалось. Сами островитяне называют себя альфуру. Они говорят, вероятно, на нескольких различных диалектах, значительно отличающихся от папуасского и малайского языков.

Жители этого архипелага, по-видимому, очень изобретательны; они искусно мастерят различные рыболовные снасти, хорошо умеют обрабатывать дерево, приготовлять сердцевину саговой пальмы, делать глиняные горшки и класть печи, в которых пекут лепешки из саго; они плетут циновки, ковры, корзины, лепят статуй и идолов. На острове Вайгео на берегу бухты Бони, Куа и Гемар видели статую из белой глины, установленную под навесом возле могилы. Изваяние изображало стоящего человека в естественную величину с поднятыми к небу руками: голова была деревянная, в щеки и глазницы были вставлены белые раковины.

Шестого января 1819 года вскоре после отплытия от Равака «Урания» очутилась в виду низких, окруженных рифами островов Ану [593], очень плохо изученных. Гидрографическим работам сильно мешала лихорадка, на Раваке ею заболело свыше сорока человек.

Двенадцатого февраля увидели Анахоретские острова (Хёрмит), а назавтра — острова Адмиралтейства, но «Урания» не сделала попытки пристать к ним.

Вскоре корвет очутился в виду острова Святого Варфоломея, называемого туземным населением Пулусук и относящегося к Каролинскому архипелагу. С жителями этого острова немедленно завязалась оживленная, а главное — очень шумная торговля, но ни один человек не решился подняться на палубу. Обмен производился с трогательной доверчивостью, и не наблюдалось ни одного случая плутовства.

Перед восхищенными взорами французских моряков прошли один за другим множество островов Каролинского архипелага.

Наконец, 17 марта 1819 года, то есть через восемнадцать месяцев после отплытия из Франции, Фресине увидел Марианские острова и бросил якорь на рейде Уматак у берега Гуама.

В то время как французы собирались съехать на берег, их посетил губернатор дон Мединилья-и-Пинеда в сопровождении майора дона Луиса де Торреса, второго лица в колонии. Представители власти с большой предупредительностью осведомились о нуждах путешественников и обещали удовлетворить все их просьбы в самый короткий срок.

Фресине, не теряя времени, занялся поисками помещения, пригодного для устройства временного госпиталя, и, найдя такое, назавтра же распорядился перевести туда больных членов экипажа — числом двадцать человек.

Губернатор пригласил высших офицеров корабля на обед. Все собрались у него к назначенному часу. Там их ожидал стол, уставленный пирожными и фруктами, среди которых пламенели две чаши горящего пунша. Гости сразу же начали обмениваться замечаниями по поводу такого странного угощения. Сегодня постный день, что ли? Почему никто не садится? Но так как ответить на эти не вполне деликатные вопросы было некому, то французские моряки хранили их про себя, отдавая должное кушаньям.

Новый повод для удивления: со стола все убрали и подали самые разнообразные мясные блюда, короче говоря, настоящий роскошный обед. Закуска, с которой начали и которую здесь называют «рефреско» [594], предназначалась лишь для возбуждения аппетита гостей.

В те времена на Гуаме увлекались обильными пиршествами. Два дня спустя французские офицеры присутствовали на новом обеде на пятьдесят человек, где на каждую перемену, а их было три, подавалось ни больше и ни меньше, как по сорок четыре мясных блюда.

«Тот же очевидец, — рассказывает Фресине, — сообщает, что этот обед стоил жизни двум быкам и трем крупным свиньям, не говоря уже о более мелкой живности, населяющей леса, птичий двор и море. Такой резни, я думаю, не видали со времени свадебных пиршеств Камачо [595]. Наш хозяин, без сомнения, полагал, что люди, долго терпевшие лишения морского плавания, заслуживают щедрого угощения. Десерт был столь же обилен и разнообразен; на смену ему вскоре подали чай, кофе со сливками и разнообразными ликерами. Так как, в соответствии с обычаем, за час до пира дело не обошлось без "рефреско", можно легко понять, что самые заядлые гастрономы могли лишь сожалеть о недостаточной вместимости своего желудка».

Но пиры и празднества не мешали нормальному ходу работ экспедиции. Одновременно проводились экскурсии, имевшие своей целью естественно-исторические изыскания, наблюдения за склонением магнитной стрелки и географическое описание берегов Гуама, порученное Дюперре.

Между тем корвет перешел на якорную стоянку во внутреннюю часть порта Сан-Луис [596], и командование, а также больные поселились в Аганье, столице острова [597] и резиденции губернатора. Там в честь иностранцев устраивали петушиные бои, одно из любимых зрелищ во всех испанских владениях в Океании, и танцы, все фигуры которых, как говорят, изображали события из истории Мексики. Танцоры, ученики местной школы, были одеты в богатые шелковые костюмы, привезенные когда-то иезуитами из Новой Испании [598]. Затем дошла очередь до боя на дубинках, в котором участвовали каролинцы, и других развлечений, следовавших одно за другим почти без перерыва. Но наибольшую ценность в глазах Фресине представляли многочисленные сведения о нравах и обычаях древних жителей острова, полученные им от майора дона Луиса Торреса, местного уроженца, который постоянно занимался изучением этих вопросов.