Улыбка сфинкса - Перминов Петр Владимирович (электронная книга .TXT) 📗
Военная обстановка на египетско-израильском фронте начала быстро меняться. Израильтянам удалось нарушить коммуникации 3-й армии, перерезать дорогу Каир — Суэц. Израильские танки находились в нескольких часах пути от Каира. Принятую 22 октября Советом Безопасности ООН резолюцию о немедленном прекращении огня и проведении переговоров для установления прочного и справедливого мира на Ближнем Востоке израильская сторона игнорировала.
В этих условиях Садат обратился к СССР и США с просьбой предпринять срочные действия по обеспечению эффективного прекращения огня. 25 октября Советом Безопасности была принята резолюция о направлении на Ближний Восток Чрезвычайных вооруженных сил ООН (ЧВС). 26 октября первые контингенты ЧВС начали прибывать на Синай.
Четвертая арабо-израильская война закончилась.
Как часто бывает, впоследствии египетская пропаганда нашла массу «объективных причин» для того, чтобы оправдать грубые ошибки своего командования на заключительном этапе войны. Делались ссылки на ограниченный радиус действия противовоздушного «зонта», который мог быть обеспечен египетскими ракетами ПВО, находившимися по большей части на западной стороне Суэцкого канала. Высказывались сомнения в способности египетской авиации в течение длительного времени удерживать в своих руках преимущество в воздухе, столь важное в условиях боевых действий в пустынных районах. Что ж, очевидно, подобные объяснения имели под собой определенные основания. Обсуждать слабые и сильные стороны египетского военного командования — дело специалистов. Однако, оправдывая избранную им тактику пассивной обороны, египетское руководство обратилось к изобретению сомнительных аргументов политического свойства.
Президент Садат, объясняя причины, которые не позволили ему одержать победу в этой «почти выигранной», по выражению Хейкала, войне, заявил, что он был готов воевать против Израиля, но не мог вести боевые действия против США, которые, доставляя в Тель-Авив ежедневно 7–8 т военных грузов в течение всех 20 дней войны, превратились, по его словам, в фактического участника боевых действий. Одновременно в Египте подспудно набирала силу кампания по извращению предыстории и хода октябрьской войны, лейтмотивом которой были заведомо лживые утверждения о том, что Советский Союз якобы не оказал необходимой военной помощи Египту.
Подобные измышления полностью противоречат действительности. После военного поражения Египта в 1967 г., когда он оказался, по существу, безоружным перед Израилем, опиравшимся на поддержку империалистических государств, Советский Союз и социалистические страны пришли на помощь египетскому народу в жизненно важном для него деле — восстановлении вооруженных сил. В самые короткие сроки был значительно усилен военный потенциал Египта, в частности созданы современные войска противовоздушной обороны, к началу 70-х годов начисто закрывшие египетское небо от налетов израильской авиации. Об этом, кстати, неоднократно заявлял во время октябрьской войны и сам президент Садат. В частности, 7 октября 1973 г. Садат говорил советскому послу в Каире: «Не могу найти слов, чтобы выразить глубокую благодарность советским руководителям — подлинным друзьям Египта. Это навсегда останется в моем сердце и в сердцах всех египтян». Народным собранием Египта была принята специальная резолюция с выражением благодарности Советскому Союзу за помощь, оказавшую решающее воздействие на ход войны. Общеизвестно, что помимо военной помощи Советский Союз в тесном сотрудничестве с арабскими странами предпринимал активные политические акции в ООН и вне ее в поддержку Египта и Сирии.
Тем не менее египетские органы пропаганды в течение целого ряда лет продолжали нагнетать антисоветскую истерию, извращая ход и итоги советско-египетского сотрудничества, в том числе в военной области. Спрашивается, в чем причина такого поворота? Интересный ответ дает на этот вопрос египетский журналист Гали Шукри, находившийся в оппозиции к садатовскому режиму. В 1979 г. в Париже он опубликовал книгу «Египет. Контрреволюция». Гали Шукри считает, что основная задача, которую должна была решить развязанная в Египте антисоветская кампания, состояла в том, чтобы навязать египетскому общественному мнению новую систему ценностей, призванную облегчить последующую сепаратную политику в области ближневосточного урегулирования, поставить крест на традициях советско-египетской дружбы и сотрудничества, оказавшихся слишком обременительным грузом для садатовского режима, избравшего прозападный курс и вступившего на путь капитулянтства и соглашательства.
Оценке политических, военных и экономических итогов октябрьской войны посвящены многочисленные исследования, опубликованные в нашей стране и за рубежом. Многие авторы, в том числе египетский генерал С. Шазли, занимавший во время октябрьской войны пост начальника генерального штаба египетской армии, сходятся во мнении, что основную долю ответственности за то, что, так удачно начавшись, октябрьская война закончилась для арабов в военном отношении «вничью», несет лично Садат. Именно он, осуществлявший координацию военных действий Египта, Сирии, а также контингентов из Ирака, Иордании, Марокко и Саудовской Аравии, оставил без внимания просьбы сирийского руководства «предпринять какие-либо действия, которые бы вынудили израильтян перебросить часть сил на египетский фронт и тем самым сдержать натиск на сирийцев», против которые были брошены основные силы Израиля. По приказу Садата была остановлена уже начавшаяся операция по окружению и уничтожению израильской танковой группировки, прорвавшейся на западный берег канала. Перечисление вольных или невольных ошибок Садата во время октябрьской войны можно было бы продолжить.
Советский журналист Л. И. Медведко, всесторонне проанализировавший источники и обширную литературу по октябрьской войне, пишет: «В чем причина поразительной беспечности и самоуспокоенности Садата в роли главнокомандующего? Только ли в оперативно-тактических просчетах? Нет, большинство западных и арабских исследователей склонны считать, что дело здесь не столько в военных ошибках Садата, сколько в политических и стратегических целях, которые он преследовал в ходе войны… Все колебания и политические зигзаги Садата во время октябрьской войны и в последующий период были продиктованы его стремлением заключить закулисную сделку с Израилем при посредничестве США за счет или в обход интересов Сирии, палестинцев и в целом арабского революционно-освободительного движения» {87}.
Начавшиеся после октябрьской войны египетско-израильские контакты при американском посредничестве завершились подписанием 26 марта 1979 г. сепаратного мирного договора между Египтом и Израилем, основные положения которого были согласованы Садатом и Бегином за полгода до этого в загородной резиденции Картера — Кэмп-Дэвиде. Таким образом, как заметил Г. Шукри, «октябрьская война стала военной прелюдией Кэмп-Дэвида».
В итоге кэмп-дэвидской сделки Египту был возвращен Синай — его исконная территория. Но какой ценой?
Кэмп-Дэвид серьезно осложнил обстановку на Ближнем Востоке, развязал руки сионизму и империализму для новых антиарабских происков, затруднил путь к всеобъемлющему урегулированию арабо-израильского конфликта.
В этой связи уместно вспомнить, что еще Насер, связывавший перспективы установления справедливого и прочного мира на Ближнем Востоке с единством действий, антисионистской, антиимпериалистической солидарностью всех арабских патриотов, отчетливо понимал, что «ликвидация последствий израильской агрессии вовсе не сводится к выводу израильских войск с Синая». В апреле 1968 г. он подчеркивал: «Для того, чтобы освободить Синай, следовало бы принять американо-израильские условия, отдать на съедение Израилю Иерусалим, Западный берег Иордана и другие арабские земли… Останемся ли мы независимым государством, попадем ли в сферу влияния или отвергнем это — вот в чем вопрос» {88}.
