Неоконченное путешествие - Фосетт Перси Г. (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT) 📗

Мы оба были тяжело нагружены сахаром и утками. Я шел первым. Внезапно что-то заставило меня отпрянуть в сторону и широко расставить ноги. Между ними стремительно пролетела страшная голова и громадное тело нападающего бушмейстера. Я вскрикнул, подпрыгнул, припав на одну сторону, застыл на месте, ожидая повторного нападения. Но его не последовало. Гадина соскользнула с тропы вниз к ручью и залегла. С нами не было оружия, и так как бушмейстер все еще был опасен, мы забросали его камнями. Он был целых девять футов длиной и около пяти дюймов толщиной; соответственно его двойные клыки должны были быть длиною более чем в дюйм. Знатоки утверждают, что бушмейстеры достигают четырнадцати футов в длину, но мне никогда не приходилось видеть таких больших.

Что меня поразило больше всего — это предупреждение, отданное моим подсознанием, и мгновенная мышечная реакция. Бушмейстеры бросаются с молниеносной быстротой и метят в верхнюю часть бедра. Я увидел змею лишь тогда, когда она промелькнула у меня между ногами, но, если можно так сказать, мое внутреннее я не только вовремя заметило ее, но и точно рассчитало, на какую высоту и расстояние она прыгнет, и в соответствии с этим дало команду моему телу.

Все здесь указывает на то, что эта часть страны была когда-то дном океана. Почвы и климат идеальны для виноградарства, и, если бы эта отрасль земледелия стала тут развиваться, транспортная проблема была бы легко разрешена. Здесь хорошо родится и сахарный тростник. Есть здесь и золото, также как и во многих других местах, где сходятся леса и горы.

Когда бальсы были готовы, мы отправились вниз по течению. Каждый из нас считал себя опытным плотовщиком, но все же мы с Костином сели на первую бальсу, а Тодд с Россом последовали за нами на второй. Мы не представляли себе все безумство нашей затеи, пока не вошли в каньон с высоченными стенами, расположенный в нескольких милях от Асуриамы; ширина Туичи с 200 ярдов уменьшилась тут до сорока, пороги следовали один за другим. Скорость движения плотов все увеличивалась, и вот мы уже мчались по течению с такой стремительностью, что я понял — рано или поздно беды не миновать. Через милю такого пути река стала глубже, а течение замедлилось. Мы уже совсем было успокоились, когда плоты плавно и легко обогнули крутой утес, как вдруг сердца наши болезненно сжались: совсем близко впереди раздался зловещий грохот водопада. Я предостерег криком Тодда и Росса, плывших за нами, и опустил шест в воду, чтобы направить плот к берегу, но тут уже было слишком глубоко, и я не смог достать дна. Нас подхватило течением, и мы все быстрее и быстрее заскользили к краю водопада, высота которого могла оказаться какой угодно — может, два-три фута, а может, и все сто.

— Держи прямо на него, — крикнул я Костину, сидевшему за рулем.

И вот мы скользнули на гребень водопада, плот словно повис на мгновение в воздухе и затем пошел вниз. Перевернувшись два или три раза, бальса низверглась в темную бездну.

Как мы остались живы — не знаю. Костин первым выскочил на поверхность в ста ярдах за водопадом и, не увидав меня, решил, что я утонул. Когда, едва не задохнувшись, я вынырнул из воды, чувствуя, что водовороты и завихрения больше не затягивают меня, я увидел около себя перевернутый вверх дном плот. Со страшной скоростью он несся по направлению к новым опасным порогам. Но вот стало мельче, я нащупал ногами дно. Течение донесло нас до прибрежных скал, и после нескольких попыток мы с Костином вылезли по ним на берег. Бальса, не отстававшая от нас, вклинилась между двух скал неподалеку.

Обернувшись, мы посмотрели на водопад, который «прошли». Он был около двадцати футов высотой, и в месте падения реки каньон сужался до десяти футов в поперечнике; через это бутылочное горлышко с ужасающей силой устремлялась огромная масса воды и с грохотом низвергалась вниз, забрасывая коричневатой пеной черные зубцы скалистых выступов. Казалось совершенно невероятным, что мы могли выйти живыми из этого мальстрема! [39]

Тодд и Росс, вовремя предупрежденные, удержали свою бальсу от захвата течением и пронесли ее мимо водопада берегом. Затем они снова спустили ее на быструю воду за водопадом и, не в силах справиться с течением, потерпели крушение как раз за тем местом, где нам удалось вылезти на берег.

Весь наш багаж был надежно привязан к бальсам, и мы не потеряли ничего, за исключением моей шляпы; но одежда, инструменты и фотоаппарат насквозь промокли. Фотоаппарат пришел в полную негодность. О дальнейшем движении по реке не могло быть и речи — мы не хотели испытать еще одно крушение. Поэтому мы оставили плоты и пешком направились в Аполо. Там наш друг Флауэр дал мне шляпу, чтобы прикрыть мою лысую голову; в этих местах шляпа, пожалуй, является наиболее необходимым из всех предметов одежды, защищающих тело.

Тропой, хуже которой нельзя себе представить, мы пошли на север к Тумупасе, а оттуда кратчайшим путем возвратились к Рурренабаке. Ничего нового после нашего ухода там не произошло, за исключением того, что убили анаконду тридцати футов длиной, захваченную в тот момент, когда она заглатывала супоросую свинью. Свинья, конечно, была мертвой, но ее помет — еще нерожденные поросята — были спасены. Их кормила грудью одна индейская женщина. В Рурренабаке свиньи ценились дороже, чем люди!

Нам рассказали, что недалеко от Тумупасы один австрийский торговец был убит тремя рабами индейцами, с которыми он жестоко обращался. Сначала они его застрелили, потом изрезали всего ножом и для верности сунули головой в реку.

Как только преступление раскрылось, жители Рурренабаке, Ихьямаса и Тумупасы соединенными усилиями принялись ловить убийц, вскоре напали на след виновных и захватили их. Каждый получил по 500 ударов плетью; однако прибывший из Рейеса судья приказал добавить еще столько же каждому. После этого преступники были отосланы в Аполо по реке, но по пути бежали в лес. Следы одного из них вели к ручью и здесь непонятным образом исчезали, из чего было сделано заключение, что его унес дьявол или какой-нибудь неведомый зверь.

Теперь я хотел достичь Санта-Крус-де-ла-Сьерра и, как только наступит сухой сезон, двинуться дальше на восток. Идти пешком было опасно, так как стада дикого и очень свирепого рогатого скота бродили по равнинам Мохос. Нас предостерегали о возможности встречи с дикими быками, которые уже убили многих пеших путников. Ехать верхом на муле или на лошади было неопасно: дикие быки боятся всадников и убегают от них. Но, увы, мы не могли достать ни лошадей, ни мулов и поэтому поехали на повозке, запряженной волом. Это тоже было более или менее безопасно.

Запрягаемые волами повозки, которыми пользуются здесь на равнине, имеют прочные деревянные колеса шести футов диаметром, одеваемые на оси из крепких пород деревьев, растущих в джунглях. Оси легко можно заменять в случае поломки; можно также пользоваться импортными металлическими осями по 12 фунтов стерлингов за штуку. Однако предпочтение отдается деревянным осям, так как пронзительный визг, издаваемый при трении деревянных частей, подгоняет волов — животные привыкли к этой музыке и неохотно идут без нее.

В Рурренабаке я расплатился с Россом и вместе с Костином и Тоддом отправился через пампас в нанятой нами повозке к Санта-Ане. Не успели мы достигнуть Рейеса, как Костина снова укусил в ногу большой черный муравей тункандера; нога распухла, и он был вынужден ехать в повозке. Это было куда менее приятно, чем тащиться за ней по грязи, как делали Тодд и я. Повозка с грохотом проваливалась в глубокие рытвины или подскакивала на невидимых в грязи камнях, и я очень сомневался, выдержат ли колеса это испытание. Ехать в телеге уже само по себе было настоящим подвигом, хотя бы только из-за медлительности, с которой она двигалась.

Рейес оказался кучкой убогих индейских хижин. Тут не было ничего интересного, разве что бывшая католическая миссия. Она была построена на искусственном холме, возвышавшемся футов на двенадцать над окружающей равниной, и, за исключением входа, вся была окружена широкой канавой. Должно быть, люди жили тут издавна, ибо всюду на окрестных равнинах попадаются следы деятельности многочисленного и, надо думать, древнего населения — сохранившиеся местами мощеные дороги длиной в несколько миль соединяют друг с другом отдаленные хозяйства. Вся равнина в течение южного лета затопляется, и эти пространства, периодически находящиеся под водой, называются у местных жителей баньядос.