Дорога ветров - Ефремов Иван Антонович (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Долго ехали мы, переваливая через гряды высоких холмов, пересекая полосы барханных песков, пока не добрались до Агаруту сомона («Воздушный сомон»), где сгрузили бочку с бензином аймачного дарги. Дарга остался здесь ночевать. Гостеприимные жители сомона уговаривали нас последовать его примеру. Вечерело. Отсутствие ветра обещало ночной мороз, и я замечал умильные взгляды, которые бросали некоторые товарищи на теплые, дымившиеся своими трубами юрты. Но грузовые машины шли медленнее «Козла» дарги, и я решил двигаться дальше, чтобы поздней ночевкой обеспечить пребытие в Хатун-Булак сомон («Ключ госпожи») завтра же.
Ночевка действительно получилась поздней, потому что мы ехали через поросшую карагапой равнину, пользуясь молодой луной, до полуночи. В темноте участились «посадки» машин в песке при пересечении сухих русел, и мы остановили движение, как явно невыгодное. Скоро складные койки выстроились в ряд с подветренной стороны машин, запылал большой костер, на котором жарился убитый Малеевым дзерен. Морозная ночь загнала нас в спальные мешки в полной дневной амуниции.
Утром, пока разогревались моторы, я принялся тщательно осматривать местность в бинокль. Далеко от нас на севере поднималось совершенно ровное плато, восточный конец которого обрывался характерным ступенчатым откосом. Хотя далекое плато даже в бинокль казалось только голубой полоской, этот восточный мыс живо напомнил мне фотографии Ардын-обо, виденные в книгах американской экспедиции.
Небо хмурилось, с запада быстро шли сплошной стеной серые облака. Было рискованно пускаться со всеми машинами напролом к удаленной точке, сходство которой с американскими фотографиями могло или почудиться, или оказаться случайным. Я решил продолжать путь в Хатун-Булак сомон, до которого осталось не более сорока километров. Скоро нас догнал аймачный дарга, и мы приблизились к сомону в завывании песчаной бури. Резко похолодало, песок летел вместе с сухой снежной пылью, залепляя лобовые стекла машины. Мы остановились у юрты на краю сомона, и ее деревянная дверь как-то сразу отдалила нас от продолжавшей бушевать снаружи непогоды. Накаленная железная печка распространяла сухое тепло, и мы с удовольствием устроились на кошме, в то время как по зову аймачного дарги в юрту сходились знатоки здешних мест — пожилые араты или совсем уже древние водители прежних караванов.
Выяснилось, что название Ардын-обо никому не известно. но что оно. по-видимому, искаженное название Эрдени-обо («Драгоценность»), находящегося в сорока километрах к югу, недалеко от китайской границы. Американская экспедиция не оставила в здешнем народе никакой памяти о себе. Только один старик припомнил, что слыхал от соседа по кочевке, что там — он показал на север — какие-то люди около двадцати пяти лет тому назад раскапывали «каменных змей». То место называется Эргиль-обо («Вершина»). Я взглянул на карту. Местоположение Эргиль-обо как будто соответствовало виденному мною утром обрыву плато с характерными очертаниями Ардын-обо. Американцы действительно работали там в 1922 и 1923 годах — таким образом, указанное стариком время совпадало.
Скоро появился и проводник, который должен был вести нас на Эрдени-обо. Это был маленький арат в темно-синем дели, сурового, даже угрюмого, облика. Угрюмость проводника, как выяснилось позже, имела вескую причину: он кочевал в районе Эрдени-обо и там совсем недавно был начисто ограблен гоминдановцами. Банда, украдкой перешедшая границу, угнала весь скот, не оставив несчастному ни одного верблюда, и его семья едва добралась пешком до сомона…
Буря стихла быстро. При ясном солнце мы поехали по старинной караванной тропе меж огромных серых камней. Дорога оказалась легкой, и мы без труда достигли Эрдени-обо — невысокой горы из древнепалеозойских метаморфических сланцев. В одно мгновение стало очевидным, что никаких ископаемых костей ни здесь, ни поблизости быть не может. Таким образом, версия Эрдени-обо была «закрыта», и оставалось проверить то, что называлось Эргиль-обо.
Мы вернулись в сомон за полчаса до наступления новой песчаной бури, которая бушевала всю ночь. Для ночевки нам отвели часть помещения школы, и поэтому мы спокойно встретили завывание разъяренного ветра.
На следующий день, едва мы начали грузить машины, из школы выкатилась толпа ребятишек, чтобы посмотреть невиданных пришельцев. Монгольские школы. особенно в Гоби, по существу, являются интернатами. Дети живут там все время занятий, в то время как их родители кочуют со своими стадами, иногда в сотнях километров от школы. Мы подружились с ребятами очень быстро. Эглон открыл ящик с конфетами, и скоро одна из наших машин сделала несколько кругов по со-мону, набитая восхищенными маленькими пассажирами. Один паренек по имени Буянтин Томар почему-то привязался ко мне и ходил за мной повсюду, крепко уцепившись за руку. Мальчик оказался одаренным музыкантом и несколько раз играл мне на морин-тологой («конская голова»), национальном струнном инструменте с длинным грифом.
Пронизывающий северный ветер дул нам прямо в лоб, когда мы выехали на старую караванную тропу и повернули по ней к северу. Тропа шла прямо, как стрела, спускаясь в расширявшуюся котловину. За котловиной находилась еще одна огромная впадина, и в нее углом вдвигался восточный конец плато, сложенный из желтых, очень светлых пород. На вершине конечного восточного мыса высилось громадное обо в виде куба, увенчанного маленьким куполом. Эта форма обо встретилась нам впервые, но именно такое обо было запечатлено на американских фотографиях. Теперь уже не было сомнения, что Эргиль-обо, как оно называлось в старину, или Хангай-обо, как называется теперь, и есть Ардын-обо американцев.
Проехав шестнадцать километров по тропе, мы оказались у самого мыса плато и сразу узнали окружающую местность по фотографиям. Даже огромное гнездо орла или грифа, прилепившееся с северной стороны под кручей верхней кромки обрыва, описанное начальником американской экспедиции Эндрьюсом, было на месте. Я поднял винтовку и послал пулю в обрыв над гнездом. Вспыхнул огонек трассирующей пули, гулкое эхо раскатилось в обрывистых стенах. Гнездо оказалось покинутым.
