Через Кордильеры - Ганзелка Иржи (книги читать бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
— Сегодня вторник. Сколько километров до Уанты?
— Чуть больше пятисот. До четверга вам не успеть. Считайте, что вам повезло, если захватите субботний проезд. Пожимаем друг другу руки, благодарим.
— Счастливого пути! И счастливо вам вернуться в Чехословакию!
Из лета в зиму за два часа
Одиннадцать часов.
Высотомер упал почти на 2 тысячи метров, он показывает 2 030 метров над уровнем моря. Замаслившиеся свечи после длительного спуска отказали.
— Нужно где-нибудь здесь остановиться и вычистить их иначе нам наверх не взобраться. Через несколько километров начнется подъем.
Из-за густого сплетения кактусов, агав и опунций вынырнул висячий мост Пуэнте Куньяк через реку Апуримак, которая вытекает из озера Вильяфро в 200 километрах к юго-востоку отсюда. Всего 160 километров отделяет ее истоки oт Тихого океана. Но Апуримак поворачивает на северо-запад, сливается с Урубамбой, вместе с нею впадает в Укаяли, а с северных Кордильер принимает еще воды Мараньона, Напо, Путумайо и Негро. В 5 937 километрах от озера Вильяфро она впадает в Атлантику. Мараньон, по сути верхнее течение Амазонки, зарождается в 4 892 километрах от своего атлантического устья. Да, Апуримак самый длинный исток Амазонки.
Останавливаемся и чистим три отказавшие свечи из восьми. В закрытой сырой долине термометр показывает 34 градуса в тени, в воздухе полно комаров. Они жалят, как бешеные. Едва мы успели вычистить свечи и долить масла, как лица и руки наши опухли, словно при крапивной лихорадке. Еще один глоток воды, и скорей прочь из этой тропической ловушки, вклинившейся в долину между вершинами Анд.
Минуты, километры, ползущая вверх стрелка высотомера, все внимание на узкой ленте дороги. Напряженное молчание. Ситуация, которая много раз повторялась до этого: мысленно находишься внутри цилиндров, словно сквозь стеклянные стенки отчетливо видишь неустанное движение поршней — вверх-вниз, вверх-вниз, 3–4 тысячи движений в минуту. Легким не хватает воздуха, его все меньше, и с каждой сотней метров подъема он становится все разреженней. 2 600 метров, 3 000, 3 300. Температура масла поднялась до 105 градусов, несмотря на то, что за час непрерывного подъема наружная температура упала с 34 градусов до 15 и нам пришлось спустить рукава рубах и взяться за кожаные куртки. На полчаса останавливаемся, чтобы охладить масло.
Тучи мчатся над пропастями и над заснеженными хребтами, которые вновь оказались перед нами.
— Ты помнишь дорогу в Эритрее между Масауа и Асмарой? Она была длиною в сто километров, и итальянцы написали о ней книгу. Интересно, сколько книг надо было бы написать об этой дороге в Кордильерах?
Не раз в последующие дни мы вспоминали об итальянских дорогах в Африке. На Черном континенте у них действительно не было конкурентов. Но слава их быстро померкла бы при сравнении с мастерски проложенной трассой перуанского шоссе. Искусство строителей и оригинальность решений преодолевали здесь препятствия значительно больших масштабов как в горизонтальном, так и в вертикальном направлениях. А в результате — на большинстве участков вновь строящейся дороги — превосходно выбрана трасса, связывающая бесчисленные долины и хребты, несмотря на тысячеметровые разницы в высоте. В тех случаях, когда у перуанцев хватило времени вырубить место в крутых склонах, чтобы смогли разъехаться две машины, они сделали повороты с хорошим уклоном и огородили края.
— Когда-нибудь эту дорогу зальют асфальтом, и тогда вся Южная Америка будет приезжать сюда любоваться ею,
— А пока приходится высчитывать над картой дни и недели периода дождей всюду, где камень еще не успел заменить глину.
Проходит полчаса, и вдоль дороги уже тянутся наполовину замерзшие, заполненные снегом канавы. Из свинцовых туч сыплются белые хлопья. За два часа «татра» перенесла нас из тропической долины на горный перевал. Из лета в зиму — на расстоянии полусотни километров. Такую же смену температур мы пережили в последний раз в бесконечных равнинах северного Чако, когда по ним неожиданно пронесся памперо — ледяной ветер из Антарктиды — и сбил ртутный столбик с тридцати градусов до десяти, Оказывается, Кордильеры способны на большее.
В начале четвертого за перевалом открылся сказочный вид на обширную долину Абанкая, обрамленную на переднем плане соломенными крышами индейского селения. Десятки поворотов вели в глубь долины, закручиваясь, как ленточки серпантина, сворачивали в зелень полей и деревьев, временами терялись за отдельными пригорками и вслед за тем вновь появлялись сотней метров ниже, пока не исчезли среди домиков в предместье Абанкая.
Под вечер мы записывали в блокнот итоги первого дня пути из Куско в Лиму: 200 километров — чуть меньше одной шестой части всего расстояния. Но это был пройден самый легкий участок пути. Отметки высот и линия главной дороги, которая на следующих участках превращалась из сплошной в пунктирную ниточку, да вдобавок сознание того, что перегруженная машина с лопнувшей рессорой будет бороться за каждый километр, — все эти перспективы на исходе первого дня умножали число остающихся километров на такой коэффициент, угадать который было невозможно.
Дожди предупреждают
С утра дождь лил как из ведра.
Вершины гор, оцепивших широкую долину Абанкая, тонули в густых облаках. Под их покровом скрылись ледяные пики, которые вчера на закате возвращали небу розовый ореол зари, пока их не поглотила тень, поднимающаяся из ночного мрака долины.
За окнами в пелене дождя исчезли даже постройки с широкими загонами, где при свете фар до поздней ночи грузили в несколько грузовиков скот для боен. Потоки грязной воды катились по каменистой дороге перед деревянной гостиницей и неслись посредине небольшой наклонной площади и прилегающих улиц. В Абанкае сразу замерла вся жизнь.
За ночь гостиница превратилась в тюрьму.
— Ну, кажется, мы застрянем здесь на несколько недель. Возможно, начинается период дождей. Опять досрочно…
— И в Эквадоре и в Колумбии будет ничуть не лучше. При условии, что мы вообще попадем туда и нам не придется зазимовать в этой деревянной ночлежке.
Трактирщица, старая индианка, поставила на стол две выщербленные кружки с черным кофе и тарелку ячменных лепешек.
— Oiga, senora, когда у вас здесь начинается период дождей?
— Период дождей? Этак через месяц, через два. Иногда он наступает раньше. Возможно, у того вон господина наверху есть календарь. В горах дожди начинаются так же, как и сегодня, ну, а потом… потом мы на несколько недель прячемся, как мыши в нору. Из-за разлившихся рек никто снизу к нам попасть не может. Это ведь горы, gringitos!
Мрачное настроение, размышления по поводу дождя, комбинации, сотканные из страстных желаний и деланного оптимизма. Может быть, этот дождь только предупреждение, которое побуждает мчаться на север, до побережья Тихого океана, пока нас не опередили дожди. Карты упорно молчат. Молчат и пять справочников по Южной Америке и остальные по Перу и Эквадору. На экваторе вовсе исчезла граница между зимою и летом. Когда идет дождь, значит зима, когда светит солнце — лето…
Перед полуднем в маленькое помещение с буфетной стойкой ввалилась толпа здоровенных парней. Шоферы и грузчики, загонявшие ночью скот в кузовы грузовиков и прицепов. Они тоже попали под действие законов дождевого плена. Побросав промокшие шапки на окно, шумно принялись за обед.
