Канака — люди южных морей - Дамм Ганс (первая книга txt) 📗
Таким образом, меланезийцы уже научились делать запасы. Они запасаются главным образом ямсом, потому что его клубни сохраняются довольно долго. Бататы и таро они оставляют в земле до употребления, так как на воздухе они очень быстро портятся.
Тот же порядок ведения хозяйства существует и в животноводстве — отрасли, весьма характерной для сельского хозяйства этого народа. Из домашних животных и птицы меланезийцы держат собак, свиней и кур, привезенных ими с их исконной родины. Куры никогда не играли большой роли в питании меланезийцев, даже куриные яйца меланезийцы почти не употребляли. Они ценят кур лишь за перья, которыми по праздникам украшают шляпы для танцев, палицы и копья. В давние времена преобладала низкорослая порода кур, у которых перья были даже на лапках. Позднее белокожие колонизаторы завезли кур европейских пород. Эти куры оказались без всякого присмотра, ночью они спали на ветвях деревьев, днем сами искали себе пищу возле хижин, на дороге и в кустарниках.
Точно так же небрежно меланезийцы обращались с собаками. Собаки были хорошими помощниками на охоте, а из их мяса по праздникам приготовлялись изысканные блюда. Большое значение в меланезийском хозяйстве имеет разведение свиней, родственных малайским. В настоящее время существует несколько пород меланезийских свиней. Уход за свиньями состоит не только в том, чтобы давать им корм. В домашнем хозяйстве меланезийцев уже имеются зачатки продуктивного животноводства. За животными пока еще никто не смотрит, но на Соломоновых островах и Новых Гебридах, например, свиней загоняют в стойла, по крайней мере на ночь. Регулярно утром и вечером они получают корм. Если у кого-нибудь более 40 свиней, как, например, у Мамоко, внука знаменитого вождя Канги на острове Бугенвиль, то животные находятся на попечении слуг, которые получают за это вознаграждение раковинными деньгами.
Женщины особенно привязаны к молодняку. Новорожденных поросят они в течение первых двух недель держат на привязи и выкармливают, как детей, а иногда даже кормят грудью. В тех местах, где домашние животные бегают без присмотра по деревне, владельцы отмечают их своим клеймом — делают им надрезы на ушах. Свинья-самка не в цене. Никто не следит за тем, какой самец ее покроет. Зато выращиванию свиней-самцов уделяют гораздо больше внимания. Продуктивным свиноводством занимаются лишь на некоторых мелких островах Новых Гебрид, где разводят свиней-гермафродитов с анормальностью половых органов. Их называют «раве». Туземцы ценят лишь тех представителей этой породы, у которых есть клыки. Феликс Шпейзер, наблюдавший проявление этого своеобразного вкуса, писал следующее: «Туземцы по своим наблюдениям знают, что если в опоросе свиноматки есть один „раве“, то в следующем опоросе возможен еще один. Это значит, что у свиноматки есть особая предрасположенность к появлению подобного рода анормальности в ее потомстве. Поэтому туземцы берут на развод поросят от таких свиноматок и выросшую нормальную самку случают с нормальным самцом, происходящим из опороса, в котором был поросенок-гермафродит. И в самом деле, таким методом удается достичь большого поголовья „раве“. На некоторых островах их очень много; ясно, что без вмешательства человека эта ненормальность была бы лишь единичным явлением». Такие свиньи ценятся как жертвенные животные для культовых церемоний тайного союза Сукве. Мясо этих свиней есть нельзя. Свинья, по-видимому, является священным животным во многих районах Меланезии; так, на Соломоновых островах существует представление о духах предков, ездящих верхом на свиньях.
Наряду с земледелием меланезийцы, живущие на морском побережье и по берегам рек, занимаются рыболовством, которое, впрочем, развито довольно слабо. Крупными бочковидными вершами наиболее успешно ловят рыбу жители хорошо защищенного бухтами побережья полуострова Газели. В других местах верши большого распространения не имеют, разве что при ловле раков пользуются ими. Не в ходу и большие неводы с деревянными поплавками и грузилами из раковин. Такие сети можно увидеть лишь на одном участке побережья Новой Британии, ибо не везде дно моря гладкое и песчаное.
Наибольшее распространение имеет ловля рыбы удочкой. К длинному бамбуковому шесту подвешивают простой крючок из черепашьего панциря, укрепленный на блестящей раковинке. Ныне всюду применяют железный крючок. Однако более богатого улова туземцы достигают другим способом. Они травят рыбу, бросая в воду растертые ядовитые лианы или орехи, рыба всплывает, и ее без труда собирают. Эта рыба вполне съедобна в жареном виде, так как при поджаривании исчезают ядовитые вещества. Широко распространена ловля рыбы лучением, для чего применяется стрела или копье с несколькими наконечниками. Но так как полезный эффект такого способа довольно мал, а количество затрачиваемого труда сравнительно велико, к ловле рыбы лучением меланезийцы проявляют, по-видимому, чисто спортивный интерес. Весьма своеобразный вид охоты — ловля черепах.
Старик Нканда вышел из дому обеспокоенный. Близилась пора ловли черепах (в деревне Валока он один пользовался правом морской охоты), а сеть все еще не была готова. Рассердился Нканда на своих молодых помощников. Три недели назад они пошли в лес, нашли там недалеко от горячих ключей деревья вару, содрали со стволов длинные полосы луба и разложили их на открытом месте. Так этот луб в течение нескольких дней сушился на солнце, а когда высушился, мальчики стали сплетать из его волокон шнурки. Заготовив шнурки, они принялись вязать, из них крупноячеистую сеть и до сего дня непрерывно работали, но сейчас все словно в воду канули, никого не найти. А разве мало Нканда их угощал, разве мало делал им всяких подарков? Огорчился старик. Тут сосед его Ланголаи незаметно подошел к нему и спросил:
— Чем ты, Нканда, так озабочен? Какой длины сеть тебе нужна, Нканда?
И немного подумав, Нканда ответил:
— До стометровой не хватает еще метров тридцать. А чтобы ловля была удачной, надо обязательно дотянуть до стометровой. Прежде-то сети у нас были куда больше.
А Ланголаи только головой кивнул.
— А вот если, — продолжал Нканда, — сеть будет шириной в шесть метров, то к верхнему краю нужно приделать поплавковые шесты, а к нижнему — каменные грузила.
— Не забудь прикрепить свои резные украшения, — перебил его Ланголаи.
— Не беспокойся, — не без гордости улыбнулся Нканда, — они уже ждут меня в моем доме. Хочешь, покажу?
И Нканда повел Ланголаи к своему дому.
Вдруг из кустарника выбежали шумные мальчишки. Их было десять — двенадцать. Как ни в чем не бывало они быстро расселись вокруг оставленной ими сети и стали продолжать работу. Сразу умолкли их шумные голоса, замелькали проворные руки, и до того усердно они работали, что Нканда и Ланголаи, увидев их, не смогли удержаться от улыбки.
— Где вы пропадали? — спросил Нканда.
— Мы были у мамаши Тамбука, — ответил один из мальчиков.
— Так, так, а о своей работе и не подумали.
— Нет, мы о ней не забыли, — отвечали мальчики, — но мамаша Тамбука рассказывала нам всякие интересные истории, и мы у нее засиделись.
— Думаете, я не знаю никаких историй? — сказал Нканда. — А знаете ли вы сказку о свинье и черепахе?
Все смолкли, и Нканда стал рассказывать сказку.
«В давние времена свинья жила в море, а морская черепаха — на суше. Однажды свинья и черепаха встретились на берегу. Свинья сказала черепахе:
— Дай-ка я попробую, поживу на суше.
— Ну что ж, поживи, — ответила черепаха, — а я посмотрю, каково мне будет в море.
И черепаха бухнулась в воду и поплыла. Море ей понравилось, и, выбравшись на берег, она сказала свинье:
— Давай меняться. Оставайся ты на суше, а я буду жить в море.
А свинья, пока черепаха плавала, успела вываляться в грязи и наесться диких плодов. Ей на суше понравилось. С тех пор свинья живет на суше, а черепаха — в море».
Через несколько дней сеть была готова, и Нканда пошел со своими юными помощниками к морю. Старик решил вознаградить мальчиков за труды и позвал их с собой на морскую охоту. На берегу началась возня. Нгаполе и другие соплеменники Нканды спускали на воду лодки. Женщины и девушки приносили клубни таро для охотников. Эти клубни охотники обычно варят на огне, который разводят в ящике с песком на помосте, соединяющем корпус лодки с ее балансиром. В каждом таком очаге тлеет небольшое полено.
