Англия и Уэльс. Прогулки по Британии - Мортон Генри Воллам (читать книги TXT) 📗
Ах, этот дождь от Карлайла до Ньюкасла! Он налетал с севера сплошной водяной завесой, а навстречу ей двигалась такая же неодолимая махина с юга. Они встречались в воздухе как раз над Адриановым валом… Сильные, упругие струи сталкивались друг с другом, боролись, а затем вместе обрушивались на землю, смывая все на своем пути. Это был сущий ад! Через каждые несколько миль я останавливал машину на обочине и ковылял по размокшему полю, чтобы взглянуть на Стену, которая непрерывно (или почти непрерывно) тянулась на протяжении семидесяти трех миль.
Я задержался в Хаустэдсе, взволнованный до глубины души. В прошлом мне доводилось посещать Помпеи и легендарный город Тимгад в Африке, но то были чужие, дальние страны. Совсем другие чувства рождались при виде величайшего римского памятника на нашей холодной, северной земле. Ведь как ни крути, эта древняя стена служила северной границей Римской империи. На данном участке стена была около шести футов в высоту и тянулась более чем на двадцать пять миль — вы вполне могли прогуляться по ней! Адрианов вал являлся существенной деталью окружавшего пейзажа. Местами, где позволял рельеф местности, он шел совершенно прямо, как римская дорога. Там, где случались холмы, вал карабкался на их вершины, затем спускался и продолжал свой бег. В результате все возвышенности на протяжении от Карлайла до Ньюкасла увенчаны руинами древнеримской стены. К северу от вала был вырыт глубокий оборонительный ров, с этой стороны вала помимо рва имелась военная дорога. Адрианов (или Римский) вал, несомненно, является величайшим инженерным сооружением Англии, и, на мой взгляд, настало время внести его в список исторических памятников и обязать министерство общественных работ осуществлять его охрану и реставрацию.
Время и непогода медленно, но верно разрушают вал. Уже сейчас многие мили сооружения находятся в таком состоянии, что спасти их может только срочное и основательное цементирование. К тому же долгие годы вдоль вала велись бессистемные раскопки (как не копать в таком месте, где буквально на каждом квадратном ярде обнаруживаются кости и осколки керамики).
В форт Честер я прибыл насквозь промокшим, но, несмотря на это, отправился осматривать развалины Килурна — так именовался крупнейший форт Адрианова вала, где несла дозор Вторая ала астурийской кавалерии. Руины оказались в неплохом состоянии: здесь до сих пор сохранились основания ворот, а на северных воротах можно даже рассмотреть пазы для петель. В южной части форта видны остатки караульных помещений.
Префект (или командир заставы) жил в прекрасных покоях с видом на Тайн. Его дом был снабжен ванной и отапливаемой гостиной. В центре форта, как водится, располагался обнесенный колоннадой форум. Рядом с ним был сделан каменный желоб, предназначенный для отвода стекавшей с крыши воды. И он работал — дождевые капли исправно падали в канавку, которую прорубили полторы тысячи лет назад! На каменной мостовой отпечатались колеи от колес древнеримских колесниц. Расстояние между ними составляло три фута шесть дюймов — ровно столько же, сколько на помпейских мостовых. Под землей находился подвал со сводчатым перекрытием; в свое время здесь был обнаружен полусгнивший сундук, набитый монетами Римской империи — очевидно, заработной платой легионеров. Вокруг центральной группы зданий выстроились солдатские казармы, рассчитанные на три сотни человек. Возле реки располагались обязательные бани.
У форта Килурн имеется одна любопытная особенность, которая вызывает множество споров у исследователей. Дело в том, что у него гораздо больше ворот, чем у других фортов Адрианова вала. Если быть точным, то таких ворот шесть, причем трое из них смотрят на север, то есть в сторону вражеской территории. Коллингвуд Брюс предлагает этому весьма простое объяснение: по его мнению, наличие добавочных ворот, открывающихся на «ничью землю», обусловлено большими размерами самого Килурна по сравнению с другими крепостями. Я бы рискнул выдвинуть собственную теорию, основываясь на том факте, что данный форт являлся военным лагерем кавалерийского соединения. Всякий, кто имел дело с конницей, представляет себе логику ее военных действий в случае вражеского нападения. Что должны были делать обитатели Килурна при атаке пиктов? Да то же, что и всегда: вскочить на коней, обнажить мечи и, главное, как можно скорее оказаться по ту сторону Стены. Скорость многое решала! Так вот, имея в своем распоряжении целых три выхода, гарнизон крепости мог проделать все это буквально за три минуты. А дальше дело техники — развернуть строй и дать бой нападавшим. Вот зачем, я думаю, Килурну дополнительные ворота, и вот почему они открывались на север!
Не требуется богатого воображения, чтобы представить себе Адрианов вал таким, каким он был в римскую эпоху: стена высотой в восемнадцать футов, протянувшаяся от моря до моря. Через каждую милю по всей ее длине располагаются крепости, представляющие собой долговременные боевые сооружения. В них несут постоянную службу когорты или кавалерийские алы. Жизнь берет свое: легионеры женятся, обзаводятся домом и хозяйством. В результате за каждым из таких фортов неминуемо возникают деревни с мастерскими, лавками и храмами.
Странно осознавать, что на протяжении трех столетий множество европейских народов участвовало в создании оборонительной стены на севере Англии. Регулярные войска стояли в Йорке и Честере, а охрана Стены вменялась в обязанность солдатам территориальной армии — вспомогательных легионов, комплектовавшихся со всех покоренных Римом территорий. Здесь несли службу африканские мавры (бедняги, им нелегко приходилось под проливными дождями или в зимнюю стужу), рекруты из солнечной Испании, из далеких лесов Германии, Франции и Бельгии. По сути, целиком Европа и частично Африка помогали защищать Англию, и длилось это триста лет!
Наверняка эти иностранные легионы со временем ассимилировали, приобретали английские корни. Если возникали перебои с пополнением из дальних земель (а я уверен, что такие ситуации время от времени случались), гарнизоны фортов пополнялись за счет населения сопутствующих деревень. Римские орлы принимали под свое крыло наполовину британских рекрутов.
Сегодня на полуразрушенных стенах Килурна цветут малиново-лиловые цветочки заразихи (Erinus alpinus), которые в изобилии встречаются в Южной Европе. Возможно, многие ученые со мной не согласятся, но я уверен, что это растение попало на север Англии из Испании вместе с фуражом, доставлявшимся для лошадей Второй астурийской алы…
Покидая руины Честера, я еще раз бросил взгляд на Адрианов вал: он тянулся от моря до моря — крепкий и надежный, как строй легионеров с сомкнутыми щитами. Я набрал в легкие побольше воздуха и прокричал: «Аве, Цезарь!», но ответом мне был лишь шум дождя.
Эти строки я пишу, сидя на берегу реки Уир в окружении целой стаи стрекоз — маленьких крылатых дракончиков, — которые то и дело опускаются на мой блокнот. Наземную группу поддержки этой эскадрильи составляют крошечные многоножки, тоже атакующие мои заметки: они непрерывной цепочкой пересекают исписанный лист и далее деловито продолжают свой путь в траве. В конце концов я сдаюсь и решаю отложить работу, благо день настолько хорош, что не хочется ничего делать. Откинувшись на разогретой земле, я весь отдаюсь созерцанию одного из прекраснейших зрелищ в Европе — Даремского замка.
Он стоит на вершине холма, дерзко возвышаясь над самыми высокими вековыми деревьями. За мощными зубчатыми стенами, проходящими по самому краю утеса, вздымаются в небо поражающие своим великолепием буро-красные башни в норманнском стиле — они принадлежат Даремскому кафедральному собору. Глядя со стороны на холм с венчающим его замком, я не могу отделаться от навязчивой ассоциации. Замок напоминает мне гордого вооруженного рыцаря, а скученный у подножия холма город (тесная масса невысоких домов с двускатными крышами) — толпу крепостных, которые робко жмутся к своему господину в поисках защиты. На мой взгляд, Дарем столь же ярко воплощает в себе феодальное начало, как и его величество лондонский Тауэр.
