Сияющее Эльдорадо - Хаксли Элизабет (книги бесплатно txt) 📗
Я все время называю этот приют коала и поссумов садом, хотя и не совсем правильно. Это часть крутого склона холма, покрытая деревьями и кустарниками, омываемая у подножия водами небольшой бухты, где стоит множество яхт и резиновых надувных лодок с яркими красочными парусами. На другом берегу раскинулся заповедный лес. В глубине бухты — обрыв с пещерами, в которых когда-то обитали племена аборигенов. От террасы вьется дорожка к лодочной станции и небольшому бассейну, который хозяева сделали сами. Папайя и бананы растут между эвкалиптами.
От дома до центра города всего двадцать миль, и мой хозяин ежедневно ездит на работу на машине. Его жена, Элен, остается дома. Она пишет яркие полотна с видами, напоминающими Средиземноморье, или работает над эскизами декораций и костюмов к драматическим и балетным спектаклям, которые принесли ей определенную известность.
Выходные дни местных жителей посвящены парусному спорту, плаванью, рыбной ловле с острогой, что очень популярно в Сиднее. Менее подвижные австралийцы загорают, ухаживают за садом, ходят друг к другу в гости, наслаждаясь холодными напитками и приятными спокойными беседами, которые редко (в противоположность обычным разговорам в английских домах) переходят в жалобы и критические высказывания. Разве что иногда посетуют на погоду. В обсуждение проблем мировой политики и постоянных трагедий, происходящих в мире, местные хозяева здесь вдаются редко, стараясь не обременять себя переживаниями. Поесть, пойти на пляж, к знакомым можно тогда, когда захочется. Вино, если покупаешь крупными партиями, стоит не больше десяти центов за бутылку.
Однако идиллией все это назвать нельзя. Я должна, например, упомянуть о том, как много здесь комаров и отвратительного вида пауков с жирными полосатыми телами и длинными волосатыми лапами. Меня уверяли, что они совершенно безвредны. Но в Сиднее можно встретить пауков, которые далеко не безопасны для человека. В Австралии есть пауки, которые ловят птиц. Хорошо еще, что я не повстречалась с гигантским земляным червем из пустыни Гибсона. Его длина достигает двенадцати футов[25]. Когда червь ползет, он издает булькающие звуки.
Утром, в воскресенье, мы наблюдали, как от пристани, расположенной по соседству, отошел ялик, поднял красные паруса и направился в открытое море. Когда я спросила, куда он направляется, кто-то ответил мне: «вокруг света». И это не была шутка.
Двое молодых людей, только что закончивших университет, подготовив за два года небольшое судно, отправились путешествовать по морям и океанам, следуя велению своих сердец. По их расчетам, они пробудут в пути не менее года. Первую остановку смельчаки решили сделать в Окленде на Новой Зеландии. Пятеро провожающих помахали им с пристани. Я часто думала, как сложится их путешествие.
Каждый приезжающий в Сидней должен осмотреть строящееся здание Оперного театра из стали и бетона, расположенное в самом центре порта. Оно возникает перед взором путника как некое фантастическое существо, поднимающееся из гигантского яйца. Сооружение дает почву для шуток по всей стране, кроме Сиднея. По первоначальным расчетам расходы должны были составить, кажется, около восьми миллионов долларов, что составляет немалую сумму для города с населением два миллиона семьсот восемьдесят человек, не имеющего ни своей оперной труппы, ни даже традиций демонстрации оперных спектаклей. Тем не менее сиднейцы решили построить свой оперный театр, собрали по подписке восемьсот тысяч долларов и объявили международный конкурс на лучший проект здания. Первое место получил датский архитектор Йоерн Утзон, создавший один из наиболее смелых и ярких проектов, родившихся за последнее время в европейских мастерских. (Впоследствии Утзон отказался от участия в строительстве театра из-за разногласий с правительством штата Новый Южный Уэльс.)
Сочетать смелую и оригинальную идею с точностью финансовых расчетов, требуемых для ее исполнения, очевидно, невозможно. Сумма в восемь миллионов долларов оказалась недостаточной. Смета была пересмотрена в сторону повышения и пересматривается систематически. К 1965 г. она выросла до сорока шести миллионов, и это, несомненно, еще не предел. К окончанию работ расходы, видимо, будут удвоены. Средства на строительство поступают от специальных лотерей. Тираж разыгрывается регулярно через несколько месяцев. Можно получить двести тысяч долларов, но есть довольно много и небольших выигрышей. Деньги, таким образом, текут, и оперный театр медленно поднимается над массивным фундаментом.
Это будет грандиозное здание. Уже сейчас чувствуешь себя карликом, глядя на мощные изогнутые ребра, океаны цемента, массивные бетонные стены. Строительство поставило перед инженерами вопросы, не только не решавшиеся ранее, но и просто никогда не возникавшие. Например, как создать эти громадные изогнутые ребра, взметнувшиеся вверх, которые поддерживают раковины из предварительно напряженного железобетона, формируют крышу или, вернее, крыши здания Оперы. Как раз в этих крышах и заключается оригинальность проекта. Десять крыш, как паруса, поднимутся над гаванью. Они и сейчас уже напоминают выгнутые крылья белых летучих мышей или петушиный гребень. Все необходимые для строительства расчеты могли быть произведены только с помощью компьютеров. Операции заняли две тысячи часов, а ведь один час работы компьютера равняется примерно сорока пяти рабочим годам человеческой жизни. Вскинувшиеся ввысь крыши будут облицованы белыми керамическими плитками, специально изготовляемыми в Швеции. В соответствии с данными электронно-вычислительных машин их должно быть 1 555 941. Как же все это будет сиять и сверкать над морем в ярком солнечном свете!
В здании планируется несколько залов. Самый большой вместит около трех тысяч зрителей. Запроектировано сорок восемь артистических уборных и девятнадцать репетиционных залов. Публика сможет подышать прохладным морским воздухом на многочисленных балконах и террасах.
Однако архитекторы многого не предусмотрели. Так, на несколько тысяч зрителей будет всего один ресторан, рассчитанный лишь па двести пятьдесят мест. Кажется, совсем не запланированы стоянки для машин. Но сиднейцы не обращают на это внимания. Придет время, и, и случае необходимости, снесут несколько кварталов контор, магазинов, жилых домов и на их месте оборудуют стоянки для автомашин.
Мне не пришлось написать, что я была оглушена пронзительным визгом компрессоров, стуком молотков и шумом кранов. Приехав на строительную площадку, я увидела, что рабочие отложили свои инструменты, и вышла из машины. Наступила тишина. Строители бастуют; на этой стройке редкий день проходит без забастовки.
Здание Оперы растет, и после завершения строительства это будет одно из самых прекрасных и величественных сооружений не только в Южном полушарии, но и во всем мире[26].
Когда в мое последнее утро в Сиднее я остановила такси, шофер еще подсчитывал деньги, заплаченные ему предыдущим пассажиром. Шести центов не хватало. Я ожидала свойственной лондонскому водителю реакции на такого рода незадачу (в одной из наших газет как раз недавно сообщалось об одном таксисте, оштрафованном на сто пятьдесят долларов за нападение на пассажира, давшего ему «на чай» всего лишь три пенса) и нерешительно смотрела на шофера. Однако этот здоровый австралиец спокойно сунул монеты в карман и пробормотал:
— Бедняге деньги, должно быть, нужны больше, чем мне. Куда вас, мэм?
Канберра и Тидбинбилла
В первом доме, который я посетила в Канберре, стояла на японской циновке ваза с букетом, подобранным в японском стиле, — хозяин дома недавно вернулся из Токио. Канберра стала космополитическим городом. Его можно также назвать и самым мелкобуржуазным городом в мире: одна треть работающих здесь — государственные служащие. В Канберре почти нет промышленных предприятий, зато растет три миллиона деревьев.
Пятьдесят лет назад на этом месте был лишь сухой коричневый кустарник, жесткая трава да эвкалипты. Стояла также церковь Св. Иоанна, построенная бывшими владельцами известковой равнины — Кэмпбеллами.
