Архипелаг исчезающих островов - Платов Леонид Дмитриевич (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗

5. Разгадка тайны

Но я думал, что наша Земля выглядит иначе.

Где «гора до небес», высоту которой Веденей определил на глаз в «пятьсот сажон»? Перед нами всего лишь невысокий купол, за которым в отдалении виднеются еще два.

Прошло около трех столетий со дня, когда их впервые увидел корщик Веденей.

Почему же Земля изменилась за это время? Неужели рефракция так приподняла острова над водой, что Веденею привиделись горы на горизонте? Или дело не в рефракции, а в чем-то другом?

Андрей приказал спустить шлюпки. В первой из них уселся он сам, я, Сабиров и Союшкин. Во второй — остальные научные сотрудники.

Между кораблем и берегом тянулся ледяной припай. Мы добрались до него на веслах, затем двинулись пешком по льду.

Когда матрос, который шел впереди и пробовал прочность льда шестом, уже готовился спрыгнуть на берег, Сабиров крикнул:

— Стоп! Первым — Андрей Иванович!

А мы и забыли, что первым на вновь открытый остров, по географической традиции, должен ступить начальник экспедиции.

Традиция на этот раз была обновлена. Андрей подхватил меня и Сабирова под руки и, несмотря на наше сопротивление, шагнул на берег вместе с нами.

Сомневаться больше нельзя. Обеими ногами я стою на Земле Ветлугина.

Удивительная Земля! Сначала ее угадали в Весьегонске на расстоянии нескольких десятков тысяч километров. Потом услышали при помощи эхолота. И вот наконец мы ощущаем ее под ногами!..

Рядом раздался сердитый окрик Сабирова:

— Товарищ Союшкин! Отдельно вас приглашать?

Я оглянулся.

Союшкин отстал от всей компании, уже поднявшейся на пригорок, и бродил взад и вперед по берегу, неуверенно смотря себе под ноги. Нашел что-нибудь?.. Но оказалось, что, наоборот, потерял.

— Я потерял свое пенсне! — сказал он плачевным голосом.

Готовясь фотографироваться на вновь открытой Земле, Союшкин еще на корабле снял проволочки и веревочки, которыми закреплялось за ушами его пенсне. Прыгая вслед за Сабировым, он нагнулся и…

— Вот оно! — вскричал один из матросов.

— Удивительный случай! Пенсне уцелело. Упало в мох и не разбилось!

— Вам повезло, товарищ Союшкин, что попали на землю, — сказал старший помощник назидательно. — Был бы здесь плавучий лед — только бы осколки и остались от вашего пенсне…

Мы двинулись вдоль берега. Под ногами бесшумно пружинил красновато-бурый мох, устилавший землю.

Торжественное настроение охватило нас. Земля Ветлугина была своеобразно и сурово прекрасна!

Со склонов, сверкая на солнце, струились водопады.

Пройдя еще с полкилометра, мы увидели обширную лагуну. Узкая песчаная коса, отделявшая ее от моря, была завалена грудами плавника.

— Отличное место для полярной станции, — сказал Андрей, по-хозяйски осматриваясь. — Бухта рядом, и плавник под рукой, недалеко ходить.

Завтра фамилию Звонкова, начальника экспедиции, которая открыла землю-невидимку, так долго скрывавшуюся во льдах, станут выкрикивать газетчики, послезавтра Оксфорд и Сорбонна почтительно поднесут ему звание «доктор гонорис кауза» [10].

Шевельнулось ли во мне завистливое чувство: почему не я? Нет, по чести, нет! Немного позже, правда, что-то начало щемить, но тогда я был целиком захвачен радостью открытия. Когда очень счастлив, когда душа полна до краев, нет в ней места для маленьких чувств, чувствишек! Вот он, тот миг, ради которого стоило жить!

Я видел ослепительное ледяное ущелье, по дну которого звенел ручей. Выше сияла полоска яркой бирюзы.

Это было горное озеро, колыхавшееся в прозрачной хрустальной чаше.

А дальше было еще красивее. Перед нами возникло нечто вроде русского терема из голубого кристалла. Два высоких ледяных зубца вздымались к небу, как сторожевые башни. На ребристой «крыше» сверкали веселые солнечные зайчики. А внизу зиял широкий вход.

Это был очень просторный высокий грот, под сводами которого гулко разносились наши голоса.

Нигде не видел я таких красок, как в этом гроте. У входа они были нежно-голубыми, потом постепенно начинали темнеть, а в углах становились ультрамариновыми. Полная гамма синего цвета!..

— Летняя резиденция деда-мороза, — весело сказал Сабиров.

Я поморщился. Он был отличным человеком, наш старпом, но любил комментировать красивые пейзажи вслух. Сейчас хотелось молчать, просто смотреть и молчать.

Площадка возле «теремка» была самым высоким местом на острове, и здесь Андрей приказал укрепить флагшток.

— Объявляю эту территорию принадлежащей Союзу Советских Социалистических Республик! — раздельно и четко произнес он формулу, включавшую Землю Ветлугина в пределы нашей Родины.

— На флаг — смирно! — скомандовал Сабиров.

Участники экспедиции поднесли руки к шапкам. В торжественном молчании мы следили за тем, как красный флаг медленно ползет вверх по флагштоку.

— Салют!

Мы дали залп из ружей. Тотчас же с моря донесся второй залп. «Пятилетка», стоявшая у ледяного припая, окуталась дымом. Матросы, которые оставались на корабле и теснились на палубе, на вантах, на мостике, салютовали флагу Советского Союза.

Опустив ружье, я прислушался. Среди ледяных ущелий медлительно перекатывалось эхо наших выстрелов, будто вибрировала, замирая, туго натянутая басовая струна.

Рапорт правительству был отправлен, и вскоре, по выражению Таратуты, эфир запенился, забурлил вокруг антенны ледокола.

Отклики с Большой земли шли беспрерывно весь вечер и всю ночь.

Пядь земли в океане! Только мореплаватель сумеет по-настоящему понять, что это такое. Много дней, даже недель находиться вдали от берегов, видя только море вокруг, ощущая себя затерянным среди колышущейся водяной пустыни, — и вдруг увидеть землю на горизонте. Пусть это лишь скала, без травинки, без деревца — все же это земля, твердь!

Однако Земля Ветлугина отличалась некоторыми особенностями.

Мы с Андреем были слишком опытными полярниками, чтобы не угадать с первого же взгляда своеобразную природу нашего архипелага. Тем более что на обратном пути к кораблю перед нами как бы открылся срез Земли Ветлугина.

Идя вдоль берега, мы увидели вдали странный пятнистый холм. Он беспрерывно шевелился, точно осыпаясь. И вдруг распался на составные части. Туча птиц поднялась в воздух. От мелькания множества крыльев зарябило в глазах.

Это было самое большое гнездовье, которое я когда-нибудь видел!

Поднялась пальба.

Пока охотники разряжали ружья, мое внимание привлек обрыв, над которым гнездовали птицы. Мы с Андреем подобрались к нему снизу, со стороны взморья. Именно здесь природа архипелага была яснее всего.

Верхний слой земли был очень тонок, не более метра. Дальше шел ископаемый лед с примесями осадочных пород.

Земля Ветлугина представляла собой не что иное, как ледяной купол огромных размеров с песчано-глинистыми отложениями, спаянными между собой многолетними ледяными прослойками.

По слоям обрывистого берега можно было прочесть не только прошлое архипелага, но и его будущее. Открытый нами архипелаг таял…

Вот когда стало понятно значение странных, как бы подгонявших нас слов: «Спешить, чтобы застать!»

Природу островов, открытие которых Петр Арианович предвидел и предсказал за много лет, он понял до конца лишь в ссылке. Быть может, побывал на островах Васильевском или Семеновском, быть может, расспрашивал о них местных жителей — во всяком случае, ясно представлял себе, что мешкать нельзя, что надо возможно скорее отправляться на поиски Земли, пока та не ушла под воду.

Вот выдержка из первого тома книги «Северный Ледовитый», которая вышла вскоре после открытия архипелага.

«Надо вспомнить о том, — писал Афанасьев, — что находилось на месте окраинных сибирских морей сотни тысяч лет назад. Здесь была суша. Материк тянулся на север примерно до 82o. Климат был гораздо более теплым, чем сейчас. На равнинах, которые впоследствии стали дном моря, росли леса, водились мамонты, носороги, олени.