Паровой дом - Верн Жюль Габриэль (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗

— Однако, — возразил я, — они не могут еще перекликаться на большом расстоянии.

— Конечно, нет, но у них такое тонкое чутье, что они узнают друг друга на расстоянии трех и даже четырех миль.

— Это настоящее переселение, — сказал полковник Мунро, — смотрите, тут настоящее войско. Банкс, надо ускорить шаги.

— «Железный великан» делает что может, — возразил инженер. — у нас пять атмосфер давления, тяга пущена в ход, но подъем очень крут.

— К чему торопиться? — воскликнул капитан Год, всегда приходивший в веселое расположение духа при виде опасности. Эти испытания оживляют своим присутствием страну, и мы едем с эскортом, наподобие путешествующих раджей.

— Я и не вижу способа отделаться от этих непрошеных проводников, — заметил инженер.

— Чего вы боитесь? — спросил капитан. — Конечно, вы знаете, что стадо всегда менее опасно, чем слон в одиночку. Это самые кроткие животные! По-моему, это колоссальные бараны.

— Ну, Год опять увлекается, — заметил Мунро. — Если стадо останется позади, я согласен, что никакой опасности нет, но если задумает перегонять нас по узкой дороге, то нашему паровому дому не поздоровится.

— Не говоря уж о том, — прибавил я, — что нам неизвестно, как обойдутся они с своим специфическим собратом при первом знакомстве.

— Они поклонятся ему, вот увидите, как поклонился слон принца Гуру-Синга.

— Да ведь то был ручной слон, — резонно заметил Мак-Нейль.

— Ну и эти приручатся, — возразил капитан Год. Вернее, будут настолько удивлены, что невольно почувствуют уважение. К тому же, насколько мне известно, слоны размышляют, сравнивают, соображают почти как люди.

— Ну, это дело спорное, — возразил Банкс.

— Как — спорное?! В этом нет никакого сомнения… Этих умных животных употребляют на всех домашних работах. Знаете ли, Моклер, что говорят о слонах писатели, наиболее изучившие их? Слон предупредителен к людям, которых он полюбит, носит за ними тяжесть, рвет им цветы и плоды; собирает деньги для монастырей, как, например, знаменитые слоны Вилленурской пагоды, близ Пондишери; расплачивается на базарах за сахарный тростник, бананы и манго, покупаемые им для себя; защищает жилище хозяина и его стада от хищников; качает воду из колодцев; стережет детей! Он человеколюбив и признателен, не забывает ни благодеяний, ни оскорблений! Знаете ли, друзья мои, что этих гигантов нельзя заставить раздавить насекомое. Один из моих приятелей рассказывал, что он однажды видел, как на камень положили божью коровку и приказали прирученному слону раздавить ее. Что же бы вы думали? Слон приподнимал ногу всякий раз, как проходил мимо камня, и ни приказания, ни удары не могли заставить его раздавить букашку. Когда же ему приказали ее принести, он деликатно приподнял ее концом хобота и отпустил на волю!

И после этого вы скажете, Банкс, что слон не самое доброе и великодушное животное, умнее обезьяны и собаки, станете спорить против того, что индусы правы, ставя его ум почти наравне с человеческим?

И с этими словами капитан снял шляпу и низко поклонился страшному стаду, следовавшему за нами.

— Слоны имеют в вас пламенного сторонника, — заметил с улыбкой полковник.

— Тем не менее я прав.

— Может быть, и правы, но я думаю, что и я буду не менее прав, если стану на сторону Сандерсона, охотника на слонов и знатока всего, что их касается.

— Что же говорил вам Сандерсон? — презрительно осведомился капитан.

— Он уверяет, что уровень интеллекта слона крайне посредственный и все более или менее удивительные его проявления являются благодаря незаметным приказаниям погонщика.

— Какой вздор! — с горячностью возразил капитан.

— Доказательством может служить то, — продолжал Банкс, — что индусы никогда не избирали слона символом ума в своих священных изваяниях и картинах, отдавая предпочтение лисице, вороне и обезьяне.

— Протестую! — воскликнул запальчиво капитан Год.

— Протестуйте, но выслушайте! — настаивал инженер. — Сандерсон говорил, что отличительная черта слона — его послушание. Он попадается в чисто детские ловушки, например в ямы, покрытые ветками, и не делает малейшего усилия выбраться из них. Позволяет загонять себя в загон, чего нельзя сделать ни с каким другим животным. Наконец, практика доказывает, что и вырвавшийся на свободу слон легко вторично попадает в плен. Даже опыт не учит его осторожности.

— Бедные создания! — с оттенком юмора заметил капитан.

— В заключение прибавлю, что иногда слоны не поддаются приручению по недостатку способностей, и нет никаких средств добиться от них толку, особенно если они молоды или принадлежат к слабому полу.

— Это новая черта сходства с людьми! — торжествовал капитан. — Разве мужчины не податливее детей и женщин.

— Мы с вами, капитан, холостяки, а потому и не можем быть компетентны в этом деле, — проронил инженер.

— Ловкий ответ.

— Затем мое мнение; не следует полагаться на пресловутое добродушие слонов, справиться со стадом таких великанов довольно трудно; я предпочел бы, например, чтобы наши дороги разошлись, и чем скорее, тем лучше.

— И ваша правда, Банкс, — вставил полковник. — В то время, как вы спорили тут с Годом, наша свита принимает тревожный характер.

Глава восьмая. СТО ПРОТИВ ОДНОГО

Сэр Эдвард Мунро не ошибся. Число слонов, следовавших за поездом, было уже более пятидесяти. Они шли тесными рядами и настолько приблизились к паровому дому, что их можно было счесть без ошибки. Во главе отряда выступал один из самых крупных экземпляров, хотя его рост от плеч до земли не превышал трех метров. Раньше было замечено, что азиатские слоны меньше африканских, часто достигающих размера четырех метров.

Клыки их тоже короче клыков африканских собратьев и достигают полутора метров длины и сорока сантиметров окружности при основании. На острове Цейлон встречаются слоны без клыков, но такие «мукносы», как их называют туземцы, довольно редкое явление в Индостане.

За большим слоном следовало несколько самок, служащих обыкновенно руководительницами каравана. И только благодаря присутствию парового дома самец был впереди; в переселениях самки являются главами семейства и руководительницами, на их обязанности лежит забота о привале.

— Ну, капитан, — спросил я, — вы и теперь продолжаете находить это скопище безопасным?

— Не вижу причин, почему бы этим животным злоумышлять против нас. Это не тигры. Не так ли, Фокс?

— И даже не пантеры! — отозвался Фокс, всегда разделявший образ мыслей своего господина.

Но я заметил, что, слушая подобные отзывы, Калагани с сомнением покачивал головой. Очевидно, он не разделял самоуверенности охотников.

— Вы, кажется, тревожитесь, Калагани? — спросил Банкс.

— Нельзя ли ускорить ход поезда? — спросил тот вместо ответа.

— Трудно, но мы попытаемся, — отозвался Банкс, направляясь в башенку к Сторру.

Через несколько минут мы прибавили ход, что в свою очередь сделало и стадо слонов.

Прошло несколько часов, но положение не изменилось, и когда мы после обеда пошли на веранду, то могли насчитать до ста слонов.

Масса эта двигалась безмолвно, попарно или по три в ряд, смотря по ширине дороги, но по мере наступления сумерек в отряде стало заметно волнение, послышалось глухое, хотя сильное мычание. К этому шуму вскоре присоединился и еще какой-то звук.

— Что это такое? — спросил полковник Мунро.

— Этот звук всегда издают слоны, увидев неприятеля.

— В данный момент неприятель — это мы.

— Боюсь, — что вы правы, — заметил Калагани. Звук этот походил на отдаленный гром и напоминал удары в железные листы, когда в театре изображают грозу.

Около девяти часов решено было остановиться в небольшой равнине, не гася топки, чтобы в случае надобности продолжать путь. Никто из нас не ложился. В первые часы остановки еще продолжался глухой гул вокруг поезда, но около одиннадцати он начал затихать и наконец замолк совсем.