Затерянный мир Кинтана-Роо - Пессель Мишель (читать книги без txt) 📗
Из всех моих находок шестнадцать не были отмечены на карте доктора Альберто Руса, шестнадцать мест, где до меня, как я тогда думал, еще никто не был. Позже мне удалось изучить данные о Кинтана-Роо более тщательно, и оказалось, что в двух местах из шестнадцати уже кто-нибудь побывал, пункты просто не были отмечены на моей карте. Но и в таком случае оставалось все же целых четырнадцать археологических находок — вполне хорошая награда за все мои старания. В общей сложности в течение первого и затем второго путешествия я открыл больше ста храмов, пирамид, насыпей и других построек некогда могущественной, хотя и малоизвестной, культуры восточных майя — культуры мореплавателей.
Я первый прошел пешком побережье Кинтана-Роо и вернулся с ценными сведениями о поселениях древних майя. Впервые наметилась полная картина их приморских владений. Мой пикник в Тепостлане закончился открытием совершенно неисследованных районов, ждущих дальнейшего изучения археологов.
Из мешка на пол тюрьмы упал листок бумаги с синими готическими буквами и три глиняные фигурки, полученные от Густава Реглера. Я взял карандаш и вычеркнул на листке слово «Дарьен», оставив только слова «Экспедиция Кинтана-Роо».
Итак, первая моя экспедиция закончилась. Что же касается глиняных фигурок, теперь я мог без труда сказать, что все они были поддельными.
Французский вице-консул, с которым мы наконец связались в понедельник, сразу же внес за меня необходимый залог. Оказывается, последние три недели его без конца осаждали мои родители, посылая отчаянные телеграммы о моем исчезновении.
Скоро моторный катер уносил меня в Белиз.
11. Опять в Кинтана-Роо
Открыть руины, многие столетия затерянные в джунглях, не так уж трудно. Во всяком случае это намного легче, чем пробираться сквозь административные лабиринты археологического музея. Я это понял сразу же, как только вернулся в цивилизованный мир.
До тех пор я наивно думал, что карта руин, привезенная мной из Кинтана-Роо вместе с черепками и фотографиями, потрясет всю археологию. К моему удивлению, этого не произошло. И даже когда мои притязания стали более скромными, я неизменно натыкался на барьеры, существующие между профессионалами и непрофессионалами в любой области. В затхлых вестибюлях музеев я чувствовал себя куда более одиноким, чем в джунглях. Я открыл руины, еще никем не виденные, но меня никто не хотел признавать их открывателем.
Мне предстояло доказать, что было мной открыто, и я нянчил своего археологического младенца среди исследователей, которые привыкли считать важными и интересными только свои личные начинания. Таким образом я узнал о множестве чужих планов, тогда как мои собственные оставались без внимания. Их просто, не замечали. Однако я чувствовал, что отступать нельзя. Мое путешествие не должно быть бессмысленным, поэтому надо стараться, чтобы обо всех открытых мною руинах было напечатано где следует. Я надеялся, что на побережье в конце концов отправятся опытные археологи.
Прежде всего я отнес свои карты и находки в Археологический институт в Мехико, где меня встретил директор, доктор Игнасио Берналь. Около трех месяцев назад он напутствовал меня в дорогу, ему-то я и был обязан своим первым знакомством с майя.
Мои открытия очень заинтересовали его, но не удивили. По его словам, археологи каждый год находят все новые и новые следы различных доколумбовых цивилизаций в Мексике. Культура майя лишь одна из них. Каждое новое открытие добавляет еще частицу к тому материалу, которым располагает институт, — к сотням открытых, но еще не изученных археологических объектов.
И все же мои находки вызвали особый интерес среди специалистов по культуре майя, так как проливали свет на район, до сих пор очень мало известный.
Институт как раз готовил новую подробную карту штата Юкатан и территории Кинтана-Роо. Открытые мною памятники, нанесенные на эту карту, значительно меняли всю археологическую картину побережья, считавшегося до сих пор почти пустынным.
Пока в институте исследовали мои черепки, я познакомился со справочником по керамике майя. Там воспроизводились рисунки тысяч керамических обломков, и по ним я уяснил себе, какую ценную информацию могут дать мои черепки.
В институте я также узнал, что человек может претендовать на археологическое открытие лишь в том случае, если докажет, что до него в этом месте никто не был. В археологии, как и во многих других областях, открыть — значит найти уже забытое, и тут важно определить, что считать памятью. Прежде чем я смогу уверенно судить о ценности сделанных мной открытий, мне придется очень подробно ознакомиться со всеми экспедициями и путешествиями по Юкатану хотя бы за последние сто лет. К счастью, до меня ни один человек, во всяком случае ни один археолог, не прошел побережье пешком. И в этом нет ничего удивительного. Все люди, хорошо знающие джунгли Центральной Америки, считают просто чудом, что я не схватил там тропическую лихорадку или дизентерию, которые могли бы сыграть для меня роковую роль.
Однако с моря побережье Кинтана-Роо исследовали довольно многие, и среди них Джон Ллойд Стефенс и Фредерик Казервуд, открывшие в 1843 году Тулум. Они побывали на побережье еще до восстания индейцев майя. Следующая значительная экспедиция была организована только восемьдесят лет спустя, в 1922 году, доктором С. Г. Морли и доктором Самюэлем К. Лотропом. Они тоже исследовали Кинтана-Роо с моря. С доктором Лотропом я имел счастье беседовать в Гарварде. Он сказал мне, что со времен его путешествия на побережье едва ли что-нибудь изменилось. С доктором Морли они работали в основном в Тулуме. Это было первое серьезное изучение города.
Я узнал также, что в Тулуме были найдены две стелы с выбитыми на них датами. К сожалению, судно, на котором их везли из Тулума на Косумель, утонуло во время шторма в Юкатанском проливе, и весь груз погиб.
В 1926 году побережье Кинтана-Роо исследовала еще одна американская морская экспедиция во главе с Грегором Мейзоном и археологом Гербертом Спинденом. Спинден, сотрудник Музея Пибоди в Гарварде, во время этой экспедиции открыл много неизвестных до сих пор археологических объектов на острове Косумель и на побережье. Среди них особенно выделяется Памуль и Шкарет, а также маленький храм Йочак, где побывал и я, думая, что открыл его первый. Но больше всего меня заинтересовало то, что экспедиция Мейзона — Спиндена прошла на моторной лодке лагуну у Бока-де-Пайла. Сначала через узкий пролив они проникли в большую лагуну, а потом через второй пролив — в малую. На берегу первого пролива был открыт великолепный храм, а у малой лагуны несколько крупных храмов и высокая пирамида. Место это они назвали Муиль, хотя, на мой взгляд, его надо бы назвать Чунйашче — по имени индейского поселения вблизи развалин. Несомненно, это те самые развалины, которые видел и я. Грегори Мейзон описал их вместе с другими развалинами в своей книге «Серебряные города Юкатана». В Муиле он насчитал двенадцать храмов и других культовых сооружений и «бесчисленное множество полностью разрушенных построек». Они покидали Муиль (или Чунйашче), чувствуя, что это место заслуживает «дальнейшего пристального изучения». Необходимость в таком изучении заставила и меня принять решение вернуться туда в будущем, чтобы исследовать Чунйашче и всю лагуну. Я правильно определил, что это был центр всех прибрежных поселений майя.
Та же экспедиция исследовала развалины Санта-Роса, обозначив их на карте словами «Чак-Мооль» — в честь божества, разбитую статую которого я встретил на побережье. Но других развалин они не заметили, хотя и проплыли всего в нескольких сотнях ярдов от них.
Кинтана-Роо привлекала разных исследователей и искателей приключений. В 1929 году Чарлз Линдберг производил аэрофотосъемку побережья. На снимках оказались многие храмы, до тех пор никому не известные. Рассматривая теперь эти фотографии, я узнал высокую пирамиду в Чунйашче Шее нетрудно было узнать по расположению у лагуны. Затем я разглядел храм Йочак и развалины Пуэрто-Чиле, куда по суше до меня никто не добирался, я же попал туда спустя двадцать девять лет после съемки Линдберга.
