Острова, не тронутые временем - Грин Лоуренс (онлайн книга без .TXT) 📗

Сейчас евреев на острове нет, потому что за прошедшие века они смешались с другими народностями. Однако здесь встречаются темнокожие люди с семитскими чертами, и на этих удаленных от большого мира островах можно совершенно неожиданно услышать легенды из Ветхого завета. Патер-иезуит Джозеф Уильямс обнаружил следы иудаизма в фольклоре западноафриканских племен. Некоторые из их легенд и поверий появились, по-видимому, много столетий назад благодаря евреям-номадам, которые пересекали Сахару, но на Сан-Томе это влияние несомненно следует отнести к концу XV века, когда здесь появились португальские изгнанники.

Потомки евреев принесли острову процветание. Они первые стали сажать какао, благодаря чему эта колония величиной в несколько сот квадратных миль стала самой богатой из соизмеримых по величине островов мира. Были воздвигнуты красивые деревянные постройки. Землевладельцы вели себя подобно средневековым баронам. Один богач, по имени Гаспар Фернандес, построил в горах деревянный замок и даже содержал отряд солдат. Остров охотно принимал на поселение людей всех национальностей: сюда заходили корабли с вином, мукой и маслом, сыром, кожей для сапог, мечами, стеклом и четками.

В те дни остров экспортировал сахар и рабов, купленных в Бенине [153] или на побережье Гвинеи. Процветание зиждилось на рабском труде, потому что рабам не только не нужно было денег, но их можно было даже не кормить. Каждому рабу с семьей выделялся участок, где он высаживал просо и ямс, салат и капусту. Они пили козье молоко и пальмовое вино. Один из путешественников того времени рассказывает, что белый человек, доживший до пятидесяти лет и убеленный сединами, был здесь редкостью.

Именно в годы первых поселений произошло крупнейшее кораблекрушение — у берегов Сан-Томе разбилось невольничье судно «Амадор», шедшее из Луанды в Бразилию. Сотни ангольцев чудом спаслись и бежали в дремучие леса острова, где построили себе укрепленные крепости-деревни. Случись такое где-либо на равнине или в открытой местности, их быстро окружили бы и взяли в плен, но на Сан-Томе, пересеченном множеством узких ущелий и рек, покрытом густым тропическим лесом, существуют тысячи недоступных мест. Этих отчаянных «анголаров», как прозвали рабов, бежавших с затонувшего судна, так и не поймали. Однажды они сами спустились со своих «орлиных гнезд» в поисках женщин и увели их с собой. У них не было ничего, кроме собственных рук и огромного желания выжить. «Анголары» строили крепости, мастерили луки и стрелы и даже нападали на фермы. Португальская полиция, вооруженная мушкетами, прогоняла их, но они снова и снова возвращались и отбирали имущество у поселенцев.

«Анголары» были сломлены лишь к концу XVII столетия. Их потомки уединенно и независимо живут теперь в рыбачьих деревушках на побережье острова.

Немало бед обрушивалось на остров Сан-Томе. Он пережил голландское нашествие и даже частичную оккупацию в начале XVII века. Многочисленные угнетатели нашли свою смерть на острове, поэтому Сан-Томе называют еще голландским кладбищем. Спустя сто лет французы захватили порт Сан-Томе, разграбили и подожгли город. Часто восставали рабы. Пираты грабили суда, стоявшие на якоре вблизи острова. Поэтому не удивительно, что португальцы — владельцы сахарных плантаций в конце концов настолько отчаялись, что в один прекрасный день вместе со своим скарбом отплыли в Бразилию.

Но наступило такое время, когда остров Сан-Томе потерял былое значение и существовал только тем, что снабжал провизией корабли, перевозившие рабов. Остров стал как бы постоялым двором.

На Сан-Томе почва очень богатая, состоящая из темно-коричневой вулканической породы, а высокие горы обусловливают самые разнообразные климатические условия. Со временем началось освоение новых культур, хотя и старые давали невиданные урожаи. Каучук, хинин, кофе и какао приносили землевладельцам огромные доходы, причем какао постепенно вытеснило остальные культуры. Поэтому когда в 1875 году Португалия предоставила свободу рабам, феодалы восприняли это решение как страшный удар для себя.

На острове к тому времени было десять тысяч рабов, и все они в день освобождения кинулись в город. На берегу их встретили команды военных моряков с канонерок, но беспорядков не произошло. Вскоре бывшие рабы стали умирать с голоду, но многие предпочли смерть возвращению к плантаторам.

А хозяева тем временем стали подыскивать новые источники рабочей силы. Из Либерии они привезли круменов. Свободолюбивые и преданные своей родине, те верили каждому слову контракта, предусматривавшего возвращение их через два года на родину. Но португальцы вовсе не собирались этого делать. Тогда крумены тайно начали выдалбливать в лесах каноэ. Они, конечно, не подозревали, что от материка остров отстоит более чем на сто миль, но если бы и знали, то не поколебались бы в своем решении. Многие из них вышли в море в маленьких лодчонках с ничтожными запасами пищи и воды. Лишь нескольких беглецов подобрали проходящие суда. Позже были найдены лодки с мертвыми людьми. Одни из круменов стали добычей акул, другие погибли от жажды.

Тогда магнаты какао решили отправиться за рабочей силой на острова Зеленого Мыса, Мозамбик и даже в Китай. В общем это предприятие также закончилось неудачей, хотя и сейчас на острове иногда можно встретить процветающих китайских лавочников. А в самом конце XIX века плантаторы потихоньку возобновили работорговлю, чтобы иметь в экстренных случаях даровую рабочую силу.

Для этого они отправили своих агентов в Анголу, откуда те проникли даже в Конго и в Северную Родезию. Вожди племен поставляли им «сервикаес», как называли там африканцев, продаваемых в кабалу. В течение нескольких лет через порты Анголы прошло четыре тысячи мужчин, женщин и детей. Ни один из них так и не вернулся домой. Контракты были разорваны, а африканцев, которые не знали ни слова по-испански и не могли даже выразить свой протест, заставили служить во славу денежного мешка.

К 1908 году только один Сан-Томе давал шестую часть всего мирового производства какао.

Наверное, вам приходилось слышать о том, что торговлей какао в Англии занимаются квакеры — религиозная секта, отличающаяся очень строгими правилами (в частности, она осуждает рабство). Квакеры строго следуют своим принципам в повседневной жизни, даже в тех случаях, когда затрагиваются интересы их кармана. Когда до них дошли слухи о рабах на Сан-Томе, участь работорговцев была предрешена.

Для того чтобы узнать правду, квакер Уильям А. Кедбери послал на Анголу и Сан-Томе людей, которым полностью доверял. Они докопались до истины: формально люди, работавшие по кабальным договорам, считались взятыми в плен воинами враждебных племен, с которыми-де на Сан-Томе, за редкими исключениями, обращались вполне сносно. На самом деле, хотя телесные наказания и были запрещены законом, работников били по рукам плоским круглым деревянным инструментом («пальматория»), который не оставлял никаких следов. Вся эта система, по мнению посланников Кедбери, практически ничем не отличалась от рабства.

Для Кедбери и других покупателей какао всего этого было достаточно. Они заявили португальцам, что не купят больше ни унции какао, пока те не станут на своих плантациях применять свободный труд. Португальцы ответили, что люди, присылаемые на остров, — грубые дикари, которые погибли бы, если бы были предоставлены самим себе, и поэтому почитают за большое счастье получить работу на плантациях какао. Но Кедбери стоял на своем, заявляя, что не купит ни зерна какао, пока пятьдесят тысяч рабов Сан-Томе не будут отправлены на материк.

И их пришлось отправить на родину. Новый набор рабочих производился уже под наблюдением британского консула. В течение более чем сорока последующих лет благодаря квакерам система набора рабочей силы была безупречной. В настоящее время рабочую силу все еще продолжают вывозить из Анголы, с островов Зеленого Мыса и из Мозамбика. Работников обеспечивают сносной едой: рис и сухая рыба, мясо, фасоль, мука из маниока, консервированное молоко для детей, пальмовое масло, немного вина. Единственный напиток, которого совсем не употребляют на острове, — это какао.