Япония, японцы и японоведы - Латышев Игорь (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
Глава 4
ЯПОНИЯ В ДНИ ПОЛИТИЧЕСКИХ БУРЬ
(1958-1960)
Забастовочные баталии и конфликты,
связанные с пребыванием в Японии
вооруженных сил США
Пребывание в Японии в 1957-1960 годах оставило у меня, пожалуй, более яркие воспоминания, чем последующие периоды моей журналистской работы в этой стране. Тогда мне явно повезло как журналисту: уж очень был насыщен этот период бурными политическими событиями. В те годы мне не требовалось ломать голову над тем, какую выбрать тему для очередной корреспонденции и как сделать ее читабельной. События сами просились на страницы газет и сами вызывали к себе интерес нашей общественности.
Мой приезд в Японию совпал по времени с повсеместным подъемом в стране рабочего движения. В своих корреспонденциях мне не раз приходилось довольно пространно сообщать читателям "Правды" о крупных трудовых конфликтах на японских предприятиях, о росте численности и влияния рабочих профсоюзов, об их частых столкновениях с предпринимателями. Особенно крупные столкновения между трудом и капиталом происходили в те годы на угольных шахтах островов Кюсю и Хоккайдо, где предприниматели приступили к "рационализации" производства и к массовым увольнениям горняков.
Весной 1958 года побывал я впервые на острове Кюсю. Одной из целей моей поездки стало посещение шахтерского поселка Иидзука, где на шахтах компании "Мицуи" профсоюз горняков вел длительную забастовочную борьбу с администрацией компании против сокращения угледобычи и увольнений горняков, за улучшение условий труда и повседневного быта рабочих. Профсоюзные руководители провели меня в барачный поселок, где в замызганных комнатах-клетушках ютились рабочие семьи, показали обезлюдившую территорию шахты, бдительно охранявшуюся забастовщиками. Рассказали они мне также о той материальной, денежной помощи, какую оказывало бастующим рабочим шахты руководство Всеяпонского профсоюза горняков,- помощи, позволявшей забастовщикам продолжать забастовку, несмотря на отказ владельцев шахты выплачивать им зарплату. Неожиданным для меня стал их рассказ о том, как много внимания уделяли руководители забастовочного комитета вопросам времяпрепровождения участников стачки, сохранения дисциплины и боевого духа в их рядах. Хотя забастовка длилась уже более месяца, тем не менее в рабочие дни ежедневно все бастующие собирались по утрам на территории шахты, заслушивали отчеты руководителей о ходе переговоров с администрацией и ситуации на шахте. Но более всего удивили меня рассказы руководителей забастовки о том, что бастующие горняки и их жены не расходились после окончания этих собраний по домам, а оставались на территории шахты и занимались... политической учебой и художественной самодеятельностью. В подтверждение тому меня провели в помещение, где занимался хоровой кружок, и его веселые молодые участники втянули меня в долгую беседу о жизни японских шахтеров, об условиях труда в Советском Союзе, о моих впечатлениях о Японии. В довершение всего трое из руководителей забастовочного комитета повели меня в кафе-столовую, расположенную на одной из улиц поселка. Там они заказали на всех горячие закуски и пиво, а потом пытались даже расплатиться за меня, чему я, естественно, воспротивился и сам оплатил наш общий обед. Корреспонденция в Москву с впечатлениями о посещении забастовщиков на шахте Иидзука у меня тогда не получилась: драматизма в этой забастовке я тогда не ощутил, да и в редакции "Правды" меня не поняли бы, если бы я написал о том, как пили со мной пиво руководители забастовки и как стройно и красиво хор горняков-забастовщиков вместо работы на шахте распевал в дневные часы японские народные и рабочие песни. На память о той поездке остались у меня, правда, несколько фотографий с горняками из поселка Иидзука, в том числе участниками хора.
В последующие годы накал борьбы японских шахтеров против массовых увольнений в защиту своего права на труд значительно возрос, и многие из конфликтов стали выливаться в яростные столкновения бастующих шахтеров с администрацией шахт, полицией и штрейкбрехерами. Наиболее острые формы приняла весной 1960 года борьба горняков на шахтах Миикэ, расположенных на острове Кюсю на окраинах города Омута. Более чем полгода велась там отчаянная борьба шахтеров с шахтовладельцами - администрацией компании "Мицуи", вознамерившейся поначалу уволить с целью "рационализации" производства около трех тысяч горняков. Горняки ответили на это бессрочной забастовкой и выставили пикеты на территории шахты и прилегающих к ней районов. Тогда, чтобы навсегда отбить у шахтеров волю к сопротивлению, администрация объявила об общем локауте: все пятнадцать тысяч рабочих и служащих шахт были уволены, а к территории шахт были подтянуты крупные отряды полиции. В последующие дни под прикрытием полицейских с дубинками на шахту направились было колонны штрейкбрехеров, организовавших так называемый "второй профсоюз". Пикеты забастовщиков преградили им дорогу, и завязались рукопашные бои. В последующие дни каждая из сторон стала укреплять свои позиции в районе шахт. Так началось длительное, многодневное сражение полиции и штрейкбрехеров, с одной стороны, и захватившими шахту забастовщиками - с другой. Причем с каждым днем масштабы этого сражения становились все больше и больше, т.к. на помощь забастовщикам стали прибывать из окрестных районов рабочие и студенческие отряды поддержки, а ряды их противников росли за счет полицейских подкреплений, прибывавших из соседних префектур. В те дни шахты Миикэ и улицы Омута обросли баррикадами и заграждениями из колючей проволоки. Конфликт на шахтах Миикэ перерос в результате в общенациональное сражение рабочих-шахтеров с властями, предпринимателями и их наемниками.
На шахты Миикэ я поехал вместе с двумя другими советскими журналистами: корреспондентом ТАСС В. Зацепиным и собственным корреспондентом "Известий" Д. Петровым. Целый день мы осматривали территорию исключительного по своим масштабам классового сражения пролетариата с буржуазией. Несколько раз пересекали мы линию фронта, вступая в беседы и с полицией, и с забастовщиками, а также с теми японскими общественными деятелями, которые прибыли в Миикэ по причине своей солидарности с борьбой горняков. В штабе забастовочного комитета, над входом в который грозно плескались на ветру красные знамена, разъяснения всему происходящему нам дали председатель профсоюза шахт Миикэ Миякава Мицуо и его заместитель Хайбара Сигэо.
А на баррикадах у меня завязалась долгая и интересная беседа с одним из известнейших японских ученых-экономистов Сакисака Ицуро, который, будучи убежденным марксистом, стремился там, на поле классового сражения, проверить правильность своих теоретических выводов. Сакисака рассказывал мне не только о себе, но и о десятках других интеллигентов-энтузиастов, находившихся среди рабочих Миикэ с целью оказания бескорыстной помощи их борьбе. "У интеллигенции здесь много дел,- сказал он тогда.- Адвокаты консультируют забастовщиков с целью противодействия полицейскому и судебному произволу властей. Ученые-социологи разъясняют бастующим подлинные причины безработицы и нищеты пролетариата, пагубность для народа политики военного сотрудничества с США. Артисты воодушевляют рабочих на борьбу своим искусством. Другие представители интеллигенции ведут сбор пожертвований в стачечный фонд или просто становятся в ряды пикетчиков".
Моя корреспонденция-репортаж о бурных событиях на шахтах Миикэ была 8 августа 1960 года опубликована в "Правде" и получила затем премию редакции.
Ездили мы с Д. Петровым в те годы и на встречу с шахтерами Хоккайдо. В окрестностях города Кусиро мы побывали на шахте "Тайхэйё Танко". В тот момент забастовки там не было, но отношения профсоюза горняков с администрацией компании были напряженными в преддверии назревавшего конфликта. Вспоминаю, что мы обратились к администрации разрешить нам спуститься в забой этой шахты, известной в Японии тем, что большая часть ее штреков находилась на большой глубине под дном Тихого океана. Администрация компании, однако, отмалчивалась, не давая ответа на нашу просьбу. И вот тогда руководитель шахтерского профсоюза Муто Масахару сказал нам: "Надевайте шлемы и комбинезоны - и мы вас спустим в шахту и проведем по штрекам без ведома компании. Берем за это ответственность на себя". Недолго думая мы так и поступили: в сопровождении активистов профсоюзов спустились на лифте в глубины шахты, прошли сотни метров по ее полутемным тоннелям и штрекам, дошли до забоев, где орудовали отбойными молотками горняки, посмотрели, как на ленточных конвейерах уголь уходит из забоев к подъемникам, поговорили с горняками... Это было единственное в моей жизни посещение угольной шахты. Думаю, что и Петрову не доводилось прежде бывать под морским дном. Мы оба были преисполнены благодарности нашим гидам из профсоюза горняков. К тому же на примере организации этой экскурсии мы воочию убедились в силе горняцких профсоюзов, в способности их руководителей принимать подчас решения, идущие наперекор желаниям администрации. Ведь по сути дела наша прогулка по забою состоялась без согласия владельцев шахты, а может быть, и вопреки их указаниям. И администрации компании, как выяснилось потом, пришлось волей-неволей посмотреть сквозь пальцы на этот акт самоуправства профсоюзных руководителей, давших понять и нам, советским журналистам, и владельцам шахты, кто есть кто в конкретных шахтерских делах.
