Кратер Эршота - Пальман Вячеслав Иванович (читаемые книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
Эти жадные мечтания усиливались в крае непуганой птицы. Ведь здесь ещё не ступала нога человеческая. А вдруг удастся наскочить на россыпь? Ангел бродил по берегам рек, угрюмым оком осматривал гальку и скалы, кидался на блёстки кварца и подозрительно оглядывался — не следят ли за ним его приятели.
Волчий закон властвовал в банде. Пока им выгодна общая поддержка, они держались вместе. Но сообщники постоянно следили друг за другом, готовясь, если надо, схватиться за ножи и перерезать друг другу горло. Что ещё удерживало их вместе — так это страх перед молчаливой и суровой природой. Она окружала их и держала в своём плену. Бандиты боялись её. Вчетвером не так страшно.
Но золото все не попадалось. В природе оно всегда скрыто от глаз, особенно от неопытных глаз. Можно ходить по золоту и не видеть его. Криворотый имел цепкие и сильные руки. Эти руки хорошо владели финкой, но они не имели представления о лотке и презирали лом или лопату. Возможно, что беглец и ходил по золоту, но взять его он не умел и не мог.
…Атаман таёжной шайки шёл по лесу медленным кошачьим шагом. Он крался по кустам, пробирался сквозь чащу, ползком протискивался меж завалов, часто останавливался и насторожённо оглядывался по сторонам. Вышел на опушку леса и надолго стал за деревьями, прислушиваясь.
Высокий, костлявый, с длинными жилистыми руками, стоял лесной бандит, прислонившись к дереву. У пего были нежные, даже красивые черты лица, маленький рот бантиком, тонкие брови вразлёт и глаза очень светлой окраски, в которых хотелось видеть что-то по-детски невинное. Да, когда-то этот человек был несомненно красив. Но в какой-то схватке Ангела полоснули ножом по лицу. Шрам прошёлся от правой брови через щеку, нос и словно удлинил в левую сторону его маленький рот. Несказанно уродливым и страшным веяло от этого немытого, обросшего щетиной кривого лица, а светлые глаза, покрытые мутной поволокой, делали человека похожим на жуткий сон…
Он постоял и затем широким шагом пошёл в гору, через редкий лес, в обход распадку.
Неожиданно потянуло дымом. Криворотый опять остановился. В лесу послышался собачий лай. Дело осложнялось. Ведь собаки могут почуять чужого… Но тут Ангел догадался: он зайдёт под ветер и заглянет в рас падок сверху, с горы.
Теперь нам нужно вернуться немного назад.
Мы оставили Петю Одинцова в объятиях мёртвой медведицы. Что зверь был мёртв, в этом не было сом нения. Тяжёлая туша осела на мальчика всей своей тяжестью. Рукав его залило кровью медведя. Струйка крови вытекала из пулевых ран в груди медведя.
Туй и Кава бесновались, пытаясь стянуть тушу в сторону и освободить юношу, лежавшего боком на снегу. Наконец он сам зашевелился и поджал под себя ноги. Осторожно повёл плечом, и тяжесть перевалилась с него в сторону.
Весь в крови. Чья это кровь? Его, медведя, собак? Убитый медведь, израненный Туй, острая боль в боку. Ранен… Не вставая с земли, Петя вытер мокрым снегом свои окровавленные руки, поднял пистолет и огляделся. Он жив и может идти дальше. Но что же так больно в боку? Юноша повернулся в одну, потом в другую сторону. Просто огнём жжёт. С трудом удалось рассмотреть: полушубок и фуфайка на боку вырваны до тела. На теле — четыре глубоких царапины, сочившиеся кровью; медвежья лапа прошлась по телу. Раны неглубокие, но чертовски болезненные. Нужен костёр, это первое. Нужна вода, это второе. Стараясь не особенно сильно поворачиваться, Петя прошёл к кустам и кое-как наломал веток. Костёр загорелся, котелок со снегом зашипел на огне, появилась вода. Тогда он разделся, дрожа от холода, промыл раны и туго перевязал себя запасной рубашкой. Кровь остановилась, но боль не проходила.
«Ладно, — подумал он, — заживёт…» И тут же вспомнил: кто-то говорил ему, что барсучье и медвежье сало хорошо залечивает раны. Кажется, Николай Никанорович… Точно. Он подошёл к туше и высек ножом кусок мяса. Порядочный слой сала у этой медведицы! Пришлось опять развязать повязку. Юноша растопил на огне сало, намазал весь бок тёплым жиром и опять завязался. Стало легче. По крайней мере, теперь не присохнет повязка.
Собаки улеглись, насытившись медвежатиной. Петя вскипятил смородиновый чай, напился и почувствовал такую усталость, что насилу смог нарезать веток для постели. И только залез в мешок, как сразу уснул, словно упал в пустоту.
Уже во сне он почувствовал, что его лихорадит. Это не от холода. Начинался жар…
В распадке установилась тишина. Лёгкий дымок подымался от полузатухшего костра. Даже собаки и те не слышали, как осторожно поскрипывал снег на скале над ними. Чужой человек подполз к самому краю обрыва и отогнул ветку стланика. Внизу, в каких-нибудь десяти метрах от скалы, горел костёр. Около огня лежали две мохнатые собаки и человек. Чуть дальше валялась истерзанная туша медведя, стояли лыжи. Ружейный приклад высовывался сбоку спящего человека.
Ангел догадался, что произошло в распадке какой-нибудь час назад. Но кто этот человек с собаками? И почему один? В одиночку по тайге не ходят даже с оружием. На всякий случай он так же осторожно отполз назад и пошёл по горе вверх, проверить, где же ещё люди и есть ли они. Вскоре он нашёл следы лыж и собак. Один… Больше никого. Поднялся на гору и с высоты ещё раз оглядел распадок. Снова никого. Значит, этот человек пришёл с гор в одиночку. Что ему здесь надо?
Уже в сумерках Петя проснулся, и первое, что он понял, — это жар. Естественное следствие лихорадки, Щеки его горели, бок казался обожжённым, до него нельзя даже дотронуться. Костёр погас. Стало холодно. Хотелось пить. Неровно стучало сердце.
Неуютно здоровому человеку в одиночку в безмолвных лесах. Но трижды тоскливо и горько больному человеку в безлюдье. Кто поможет, кто ободрит ласковым словом? Защемит сердце, и почувствуешь себя таким заброшенным, таким жалким и слабым, что поневоле заплачешь. Хмыкая совсем по-детски, Петя кое-как встал и, весь изогнувшись от боли, стал рубить сухую лесину. Как ни больно, как ни горят щеки от жара, а костёр нужен. Ночь. Без костра на морозе — верная смерть.
Когда запылал огонь и зашипело жареное мясо юноша повеселел. Что там жар! Это от раны, а она небольшая. Сегодня-завтра, и все заживёт, он поправится и пойдёт своей дорогой на юг. Кстати, сколько же он в пути? Десять, двенадцать дней? Вот память!..
В эту ночь юноша не мог идти дальше. Ему позарез нужен хоть небольшой отдых. Сидя у костра, Петя обдумывал, как поступить дальше. Самое лучшее — это пройти до низовьев Бешеной реки, разыскать свою старую стоянку на берегу тёплых озёр и, если потребуется, отдохнуть там день или два, пополнить запас продуктов рыбой и дичью и уже тогда идти дальше через перевалы на юг.
Спать больше не хотелось. Петя сидел на мешке около огня, подбрасывал дрова, чистил ружьё, осматривал лыжи и долго изучал карту с маршрутом. Пламя освещало его лицо красноватым светом, вырывало из темноты уснувших собак, ближние камни и дрожало на отвесных скалах, посеребрённых инеем.
Если бы Петя посмотрел вверх, он непременно бы увидел на скале над собой человеческие глаза, страшные в красном сиянии костра, упорные и торжествующие.
Криворотый Ангел с усмешкой рассматривал путника. Так вот кого он встретил в тайге. Мальчишку, юнца! Чего ему здесь надо, этому пацану? А все же, видать, смелый парень, вон какую тушу уложил…
Скрываться больше не к чему. Ангел осторожно сошёл с обрыва и спустился в распадок. Отряхнув с живота и с колен снег, он усмехнулся, поправил на голове шапку и смело двинулся к костру.
…Собаки вскочили разом и с грозным рычанием кинулись в темноту. Туй по старой привычке без шума рванул на незнакомце штаны и сразу ощутил вкус крови во рту. От неожиданности человек вскрикнул и сел, Петя вскочил и схватился за ружьё. Из темноты раздался крик:
— Эй, кто там! Убери собак, чёрт возьми!.. С головнёй в руке Петя бросился на голос.
— Назад! Туй, Кава, назад!..
Петя увидел человека. Он сидел на снегу и отчаянно махал над головой ножом. Собаки так ожесточённо наскакивали, что если бы не окрик Пети, человеку пришлось бы очень туго.
