Необыкновенные приключения экспедиции Барсака - Верн Жюль Габриэль (читаем книги txt) 📗
— Он мёртв, — хладнокровно отвечает Гарри Киллер.
— Мёртв! — кричим мы. — Вы без всякого повода убили этого несчастного!
— Успокойтесь, это только негр, — спокойно отвечает Гарри Киллер, — дешёвый товар. Легко достать сколько угодно. Он уничтожен воздушной миной. Особый сорт ракеты, с дальностью боя в двадцать пять километров. Можете оценить её скорость и точность!
Пока мы слушаем объяснения, насколько позволяет нам волнение, вызванное этой отвратительной жестокостью, что-то появляется в нашем поле зрения, быстро поднимается по стене, и второе пятно также исчезает.
— А этот человек? — с трепетом спрашивает мадемуазель Морна. — Он тоже погиб?
— Нет, — отвечает Гарри Киллер. — Этот пока жив. Вы его сейчас увидите.
Он выходит, стража выталкивает нас. Мы снова на площадке башни. Мы смотрим вокруг и видим приближающийся со скоростью метеора аппарат, подобный тем, которые привезли нас сюда. Под его нижней плоскостью мы различаем качающийся предмет.
— Вот планёр, — говорит Гарри Киллер, сообщая нам название летательной машины. — Менее чем через минуту вы узнаете, можно ли войти сюда или выйти против моей воли.
Планёр быстро приближается. Он растёт на глазах, Нас охватывает внезапная дрожь: предмет, качающийся внизу, — это негр, которого огромные клещи схватили поперёк туловища.
Планёр все приближается… Вот он проходит над башней… Ужас! Клещи открываются, и несчастный негр разбивается у наших ног. Из размозжённой головы во все стороны вылетает мозг, и мы забрызганы кровью.
У нас вырывается крик негодования. Но мадемуазель Морна не только кричит, она действует. Бледная, со сверкающими глазами, с обескровленными губами, она отталкивает удивлённых стражников и бросается к Гарри Киллеру.
— Трус! Презренный убийца! — кричит она ему в лицо, и её маленькие руки хватают бандита за горло.
Тот легко освобождается. Двое людей оттаскивают от него смелую девушку. Мы дрожим за её судьбу. Увы! Мы не можем помочь ей. Стража схватила нас и держит,
К счастью, деспот в данный момент, кажется, не имеет намерения наказать нашу храбрую компаньонку. Рот его свирепо искажён, но какое-то выражение удовольствия мелькает в глазах, устремлённых на дрожащую девушку.
— Эй! Эй! — говорит он довольно добродушно. — Решительная малютка! — Потом отталкивает ногой останки несчастного негра. — Ну! Не стоит волноваться из-за пустяков, моя крошка.
Он спускается, нас тащат за ним и снова вводят в ту же комнату с единственным сиденьем, которую мы по этой причине прозвали «тронной залой». Гарри Киллер усаживается на своём «троне» и смотрит на нас.
Что я говорю: «на нас»? По правде говоря, он смотрит только на мадемуазель Морна. Он не спускает с неё своих ужасных глаз, в которых загорается скверный огонь.
— Вы теперь знаете моё могущество, — говорит он, наконец, — я вам доказал, что мои предложения нельзя презирать. Я их возобновляю в последний раз. Мне говорили, что среди вас есть депутат, доктор, журналист и два бездельника…
Что касается Понсена, пусть! Но бедный Сен-Берен, какая несправедливость!
— Депутат в случае надобности будет торговать с Францией, для доктора я построю больницу, журналист станет работать в «Блекландском громе». Я посмотрю, как можно использовать двух остальных. Ещё малютка. Она мне нравится… Я на ней женюсь.
Как гром поражает нас это неожиданное заключение. Но чего ждать от безумца?!
— Ничего этого не будет, — твёрдо заявляет господин Барсак. — Отвратительные преступления, свидетелями которых мы стали, не поколебали нас, напротив! Мы вынесем насилие, если будет нужно, но что бы ни случилось, останемся только вашими пленниками или жертвами. Что же касается мадемуазель Морна…
— Ага! Так мою будущую жену зовут Морна? — перебивает Гарри Киллер.
— Морна меня зовут или иначе, — кричит наша компаньонка, обезумев от гнева, — знайте, что я смотрю на вас, как на дикого зверя, как на презренное и отвратительное существо, и считаю ваше предложение самой гнусной обидой, самой постыдной, самой…
Слова останавливаются в горле мадемуазель Морна, и она разражается рыданиями. Гарри Киллер смеётся. Погода решительно становится благоприятной.
— Хорошо! Хорошо! — говорит он. — Это не к спеху. Я даю вам месяц на размышление.
Но барометр внезапно падает, и хорошей погоде конец. Киллер поднимается и кричит громовым голосом:
— Увести их!
Господин Барсак одно мгновение сопротивляется стражам и обращается к Гарри Киллеру:
— Что вы сделаете с нами через месяц?
Ветер опять поворачивается. Деспот больше не занимается нами, его дрожащая рука подносит к губам стакан с вином, которое он только что налил,
— Не знаю… — нерешительно отвечает он на вопрос Барсака без всяких признаков злобы и поднимает глаза к потолку. — Может быть, прикажу вас повесить…
ОТ 26 МАРТА ДО 8 АПРЕЛЯ
Как рассказал Амедей Флоранс, пять пленников вышли из «тронной залы», глубоко потрясённые свиданием с Гарри Киллером. Смерть двух несчастных негров, и особенно ужасная судьба второго глубоко взволновали их. Неужели могли жить на свете такие свирепые существа, чтобы причинять подобные страдания беспричинно, из каприза, с единственной целью доказать своё отвратительное могущество?
По окончании волнующего свидания их ждал приятный сюрприз. Без сомнения, Гарри Киллер, предоставив месяц на размышление, хотел подкупить пленников хорошим обращением. Как бы то ни было, двери камер больше не закрывались, как до этого, и они свободно могли гулять по галерее, которая стала общей комнатой и где можно было собираться когда угодно.
С одного конца галереи вела лестница на верхнюю площадку углового бастиона, в котором были расположены камеры. Она была отдана в их распоряжение. И если они не могли пользоваться этим преимуществом в жаркие часы дня, то, напротив, чувствовали живейшее удовольствие, находясь там на свежем воздухе вечером так долго, как хотели, и никто им в этом не мешал.
В этих условиях жизнь была не так уж тяжела, и они были настолько довольны, насколько позволяло лишение свободы и законное беспокойство о будущем. Камеры, галерея и терраса составляли настоящие обособленные апартаменты, и ничто не напоминало бы тюрьмы, если бы не стража за запертой дверью галереи со стороны, противоположной лестнице. Голоса караульных и бряцание оружия постоянно напоминали пленникам о недосягаемой для них свободе.
Домашние услуги нёс Чумуки, проявлявший большое усердие. Но он появлялся только для уборки камер и подачи кушаний, в остальное время пленники не видели негодяя, которому отчасти были обязаны своими несчастьями.
Днём они собирались вместе, гуляли по галерее, а на закате поднимались на платформу, куда Чумуки обычно подавал им обед.
Бастион, в который они были заключены, имел квадратную форму и занимал западный угол дворца; двумя сторонами он возвышался над обширной террасой, от которой его отделяла цепь внутренних дворов. По этим дворам пленники шли в центральную башню, где видели циклоскоп. Один из двух других фасадов дворца поднимался над расположенной между дворцом и заводом эспланадой, огромная стена которой примыкала к Ред Риверу; другой фасад отвесно спускался в реку с высоты около тридцати метров.
Бегство отсюда было немыслимо. Не говоря о невозможности ускользнуть от бдительности Гарри Киллера, действенность которой он так жестоко показал, нечего было даже думать выйти из дворца. Да если бы и удалось спуститься с бастиона на террасу, это не привело бы ни к чему: там беспрестанно сновали советники, Весёлые ребята и Чёрная стража. Не больше выиграли бы они, попав на эспланаду, окружённую со всех сторон неприступными стенами. Только Ред Ривер мог послужить выходом, но пленники не владели ни лодкой, ни средством спуститься по вертикали с высоты тридцати метров.
С платформы они могли проследить взглядом течение реки. И вверх и вниз по течению она скрывалась среди двух рядов деревьев, уже достигавших значительной вышины, хотя были посажены только десять лет назад. За исключением Публичного парка, скрытого от них дворцом, весь Блекланд развёртывался перед глазами пленников. Они видели его три секции, разделённые высокими стенами, полукруглые концентрические улицы, восточный и западный кварталы с их немногочисленным белым населением и центр, где на рассвете, перед тем как рассеяться по полям, кишела многочисленная толпа негров.
