Джим Хокинс на острове с сокровищами (СИ) - Никатор Александр (читаем книги txt) 📗
Опять начали спорить что бы это могло быть: грехи старого хозяина поместья или же нового, и в какой форме что произошло.
Егеря постарше помнили сколько любовниц было у отца сквайра, но всё же лично никто не видел что бы какая женщина молила старого сквайра о помощи их общему ребёнку или что подобное, всё оставалось на уровне слухов.
Особо тёплых отношений, вроде постоянных потискиваний в объятий и схожего, между Трелони и Ливси также не наблюдалось, что несколько удивляло, зная сколько они вместе и что почти все крупные мероприятия посещают вдвоём.
— А что если… — внезапно предположил очередную сенсацию Ричард Джойс. — Что если Ливси просто служил вместе с Трелони на военном судне, когда тот был офицером и знает о нём какую тайну и наш господин, что бы его не опозорили, вынужден просто выплачивать доктору постоянно им требуемые суммы и держать его при себе, как паразита?
После некоторого молчания и взвешивания возможности подобного варианта, вновь заговорил Том Редрут: «Да ну! А то сквайру не хватило бы ума сговориться с ребятами, из контарабандистов, которые или в рабы, на Ямайку, доктора утащили бы, или просто зарезали и скинули с камнями — в ручей с раками! Я помню хозяина по Мадагаскару или Карибам — рука у него и самого не дрожит, когда владеет палашом, а уж найти исполнителей, столь пустячных дел — он бы точно смог!»
Спор зашёл в тупик и вскоре все понемногу заснули от начавшейся качки и наступившей ночи. Все егеря и Джим, так и не разобравшись в столь крепкой дружбе между сквайром Трелони и доктором Ливси.
Утром, после несколько порядком надоевшего завтрака, из каши с кусками мяса и нескольких яблок, когда все вышли на верхнюю палубу и принялись выполнять приказы Смоллетта — случилось наконец событие, что вначале удивило всех, а потом привело к неожиданной развязке.
На горизонте показалось неизвестное судно под британским флагом, что стало идти курсом «Эспаньолы» и через пять часов, можно сказать определённо что преследования, наконец сблизилось со шхуной арендованой сквайром Трелони достаточно близко, что бы команды двух кораблей уже могли разглядывать друг друга.
Непонятным кораблём оказалась точно такая же, как и сама «Эспаньола», быстроходная шхуна, пожалуй даже имеющая лучшее парусное вооружение, чем на судне где сейчас находился Джим.
После некоторого колебания, капитан Смоллетт плюнул за борт и объявил: «Это Чёрная Каракатица. Многократная победительница регат герцога Виндзорского. Удивительно! — она ведь была с нами по соседству в Бристоле и даже не собиралась отплывать ближайшие десять дней, после недавнего возвращения от берегов Африки, а тут… И да — отчего они плывут по нашему маршруту? Удивительно!»
— Александр! — буквально возопил сквайр Трелони, указывая капитану Смоллетту на странный корабль преследующий «Эспаньолу». — Если бы я знал что в Бристоле есть судно быстрее вашего, я бы нанял именно его! Какого чёрта! Почему этот мерзавец нас догоняет с такой лёгкостью, что ему нужно?
— Не знаю Трелони. — спокойно отвечал капитан «Эспаньолы». — Пиратством, команда «Чёрной каракатицы» никогда не занималась, разве что работорговлей и на мой взгляд, атаковать «Эспаньолу», а моряки наших судов отлично знакомы по бристольским кабакам, точно не решится! Скорее у них какой срочный заказ и мы просто случайно пересеклись. Тем более что они несутся словно оглашенные, поставив все паруса и с риском сломать какую из мачт, нам же данная поспешность в океане — излишня.
Когда «Чёрная Каракатица» стала находиться уже всего в трёхстах футах от кормы «Эспаньолы», Джим, что смог наконец выпросить у сквайра Трелони его подзорную трубу, капитан Смоллетт своей бы ни за что ему не дал — быстрым взглядом осмотрел суетящихся, словно бы готовящихся к чему, людей, на верхней палубе догоняющего их корабля.
Капитан «Чёрной каракатицы» был самым странным человеком, из капитанов, которого Джим когда либо видел: ему, командиру на корабле, постоянно отвешивали пинки и явно что нелицеприятное высказывали прямо в лицо его матросы, а одноногий человек, в видавшем виды синем кафтане, с белой птицей на плече — даже угрожал кортиком…
— Вот это дисциплина, прямо как на борту «Моржа»… — хмыкнул про себя Джим и внезапно одна мысль холодной ящерицей скользнула в его голове.
Он снова стал смотреть в сторону одноногого, что явно был страшнее для команды судна, чем, отчего то стоящий всё время на одном месте, словно бы привязанный к данному месту на палубе верёвками, одетый в треуголку, высокие сапоги и камзол — капитан судна: отдающий приказы, но на которого все постоянно огрызались и даже били его.
Хокинс стал нервно шептать себе под нос: «Сильвер! Сильвер стал одноногим, но выжил… Баба Сильвера была мулаткой или кем там ещё, и именно такая и указывала одноногому моряку, на пристане Бристоля, в нашу сторону. Когда мы отплывали они куда помчались и меня этим рассмешили… Попугай!»
Пока Джим вглядывался и размышлял об увиденом им, и том: возможно ли что бы команда убитого им Флинта так скоро вышла на их след, и будучи нищими, со слов убитого им Билли Бонса — обзавелась новым, скоростным кораблём, как со стороны «Чёрной каракатицы» была вынесена картечница-бас и установлена на небольшой упор.
— Что это они делают? — забеспокоился сквайр Трелони. — Ведь похоже на то что…
Договорить сквайр не успел, так как прозвучал выстрел и «Чёрная каракатица», подошедшая всего на расстояние в сто футов с правого борта «Эспаньолы», выстрелила залп картечин в сторону судна что преследовала.
Видимо команда шхуны преследователя зарядила малое орудие ещё в трюме и смогли сразу же, после установки баса на упор, начать обстрел.
С шорохом пронеслись картечины над головами команды «Эспаньолы», так толком никого и не задев: один егерь получил ранение в левую руку и пара матросов, осколками щеп, немного поранили себе спины.
— Это пираты Флинта! — буквально заверещал Джим Хокинс, бросаясь к Трелони и капитану Смоллетту, что стояли как изваяния, в ужасе наблюдая перезарядку единственного орудия шхуны что их сейчас атаковала. — Они обзавелись кораблём и сейчас преследуют нас! Я узнал одноногого на палубе — это квартирмейстер Флинта! На «Чёрной Каракатице» люди Флинта — они пойдут скоро на абордаж!!!
— Вот и отлично! — прорычал в великом гневе капитан Смоллетт, которого просто бесило что какие то скоты, посмелили обстреливать из картечницы, его красавицу шхуну. — Мои матросы вспорют им их жирные животы и засунут туда отрезанные головы, этих дураков!
— Нет Александр! — потребовал сквайр Трелони. — Я не намерен рисковать, в столь важном для меня, деле! Маневрируй и не дай возможности пиратам произвести абордаж, а мы…
— Но! — возмутился капитан «Эспаньолы».
— Здесь я адмирал! — громовым голосом заорал на Смоллетта Трелони, — и мне должны подчиняться все!!!
— Ладно. Я понял.
Пока матросы «Эспаньолы» поднимали новые, ранее не использовавшиеся за ненадобностью, паруса и по команде капитана совершали боковой поворот. Манёвр, что бы не дать преследователю сблизиться и совершить скорый абордаж, сквайр Трелони инструктировал своих егерей: «Каждый берёт по паре заряженных винтовок и бегом сюда! Прячьтесь за бортами или надстройками и выщёлкивайте пиратов! Потом, старшие из егерей, когда все винтовки будут разряжены — отдают свои ружья на перезарядку младшим, а сами, с парой пистолетов в руках, прикрывают нас всех, в случае возможной высадки пиратов на палубе «Эспаньолы»!»
Капитан Смоллетт приказал зарядить единственное орудие своего судна, вертлюжную пушку и выстрелить из неё ядром, в сторону «Чёрной каракатицы». Из за чего один из моряков корабля преследователя упал за борт, а в борту шхуны пиратов образовалась небольшая дыра.
Но пожалуй это был скорее хороший приём, действующий как катализатор паники, чем реальная подмога в бою.
Пушку перезаряжать был долго и под обстрелами из ружей, когда пираты сами стали отчаянно палить в канонира и ему помогающих, и убили пару матросов «Эспаньолы» — заставив отказаться от долгой перезарядки вертлюжной пушки и вернуться лишь к исполнению плана сквайра.
