Африка грёз и действительности (Том 1, все фотографии) - Ганзелка Иржи (лучшие книги без регистрации txt) 📗

Пробужденные иероглифы

В нескольких километрах от Каира русло Нила перехвачено двумя плотинами. Они задерживают миллионы кубических метров воды во время осенних паводков и в засушливое время и снабжают живительной влагой огромную площадь дельты к северу от Каира. Вниз от плотин Нил делится на два главных рукава. Вся дельта между Розеттским и Дамиеттским рукавами представляет собой необозримый лабиринт зелени, изрезанный паутиноподобной сетью стокилометровых каналов, оросительных канав и узких глиняных лотков, которые проходят высоко над уровнем квадратных земельных участков.

На конце западного рукава Нила расположен небольшой поселок Розетта. Здесь после шести тысяч километров пути от границ Кении, от берегов озера Виктория, с горных склонов Эфиопии и с суданских равнин мутные воды Нила сливаются с лазоревой синевой Средиземного моря. Здесь, в Розетте, заканчивает свою миссию животворный Нил, которому миллионы феллахов, как и много веков тому назад, ежедневно приносят свою благодарность.

И здесь, в этой самой Розетте, далеко от Мемфиса и от Фив, была высечена искра, из которой возгорелось пламя, осветившее таинственные гробницы фараонов, нерасшифрованные папирусы и загадочные иероглифы, заполняющие стены храмов, пилоны, обелиски и колонны древнеегипетских строений.

В 1799 году солдаты Наполеона нашли в Розетте загадочный камень, исписанный тремя различными видами письма. Целых 23 года пытались расшифровать их многие ученые, но без успеха.

Много месяцев потратил французский ученый Шампольон на тщательное исследование копии камня. Уже долгие годы изучал он иностранные языки, знал древнееврейский, арабский, коптский, сирийский, санскрит и начал заниматься персидским и китайским.

Найденная в Розетте каменная плита была исписана иероглифами, демотическим [47] и греческим письмом. Иероглифы и демотическое письмо до того времени никто читать не умел. Из греческого текста ученые узнали, что речь идет о законе фараона Птолемея Епифана, написанном по-египетски и по-гречески. Египетский текст был изображен в одном случае монументальным письмом-иероглифами, которые употреблялись, когда требовалось высечь на камне религиозные и исторические тексты, в другом случае — демотическим письмом, которое было намного ближе тогдашним египтянам, так как им писались договоры и делались другие записи в повседневной жизни. При помощи этой надписи, а главное путем сравнения ее с другими иероглифическими текстами, копии которых он изучал, молодому гениальному Шампольону удалось постепенно расшифровать отдельные иероглифические знаки и восстановить систему этого письма. Коптский язык — язык египетских переводов библии, при которых пользовались греческим письмом, — помог затем Шампольону расшифровать и язык древнеегипетских надписей.

Загадочные надписи на стенах храмов и на папирусах раскрыли свои тысячелетние тайны в 1822 году. Мало кто из осматривающих египетские памятники знает, что всего лишь 130 лет назад вокруг них ходили самые знаменитые ученые и не знали, как в них разобраться. Но Шампольон не закончил своего славного дела. Он умер очень молодым, успев, однако, выполнить свою историческую миссию. Только благодаря ему в библиотеках всего мира появились тысячи томов, раскрывающих поистине невероятно насыщенную драматическими событиями историю жизни в долине Нила тысячи лет назад.

Современная Розетта — это маленький незначительный порт. Каждый день рыбаки забрасывают здесь сети в мелкие прибрежные воды. По берегам Нила на всем его протяжении до самого устья рабочие формуют из нильских наносов, смешанных с сухой травой, серые кирпичи и обжигают их в больших цилиндрических печах. По пути из Розетты в Александрию дорога проходит около соленого озера Идку. Далеко впереди в ярких солнечных лучах блестят кучи кристаллического белого вещества, напоминающие разбросанные сугробы снега. Все делается ясным при виде красноватого зеркала мелкой воды, из которой торчат сверкающие белые конусы мокрой соли. Босые рабочие, стоя в соленой воде, жестяными граблями сгребают выкристаллизовавшуюся соль в кучи, конусообразные склоны которых отражаются в неподвижном водяном зеркале, как веретена с хлопковой пряжей. Двухметровые кучи этого белого золота ровными рядами тянутся вдоль дороги, как у нас кучи щебня. Время от времени здесь проходят караваны верблюдов или ослов с джутовыми мешками на боках, и кучи исчезают. Грязь и пыль дороги не имеют значения.

Любой рыбак охотно постоит перед кинокамерой и выполнит вашу просьбу не смотреть в объектив. Феллах у поющей сакии [48] встретит вас улыбкой и подгонит свою корову, чтобы получился хороший снимок. Рабочие с землечерпалки, которая роет новый канал между полями дурры, пригласят вас на чашку кофе в каюту и постараются превзойти друг друга в проявлении доброты и дружелюбия, хотя как следует и не поймут вас. Они решительно откажутся от чаевых и ни за что на свете не произнесут слова «бакшиш», так как будут считать вас своими гостями, гостями из далекой Чехословакии, о которой у них нет точного представления, но о которой они слышали кое-что хорошее.

Рабочие на соляных промыслах, дорожные рабочие на шоссе, гончары, рабочие, изготовляющие канаты, и лодочники, когда вы к ним зайдете, соберутся вокруг, приветствуя вас широкими улыбками, дружелюбно, с неподдельной радостью.

Здесь в деревне у вас исчезнет неприятное чувство неуверенности, которое появляется, когда вы попадаете в арабские кварталы городов. Там на вас недоверчиво косятся всегда подозрительные люди, которые привыкли смотреть на европейца, как на врага, откуда бы он ни пришел. Они не разбираются в различиях. Газеты преподносят им каждый день выдержки из речей, которыми их руководящие государственные деятели на международном форуме добиваются прав для Египта, и они чувствуют, что египетские представители встречают отпор со стороны западных держав.

Вы беседуете с людьми, которые откровенно говорят, что не любят американцев, потому что те вмешиваются в дела Палестины и всей Африки.

А Палестина и вся Северная Африка — это ведь прежде всего дело арабов! Они не любят французов, ибо уже однажды, во время наполеоновских войн, испытали тяжесть французской оккупации и знают о незавидной жизни своих единоверцев во французских колониях. После такой беседы вы сразу поймете, почему простой человек смешивает в одну кучу всех, кто не носит фески на голове. В нем живет чувство ущемленности, поддерживаемое большей частью прессы правящих партий. Вы уже не будете удивляться множеству ненавидящих взглядов, которые в конце концов вы начнете интуитивно чувствовать и за своей спиной.

Оруженосцы на асфальте

Полицейские на каирских улицах представляют собой явление, достойное внимания. Работа полицейских, регулирующих уличное движение в Каире, весьма необременительна. По большей части полицейский стоит посреди перекрестка боковой и главной улиц, отдыхая у вращающегося примерно двухметрового столбика, на конце которого крест-накрест прикреплены четыре дощечки. Две противоположные дощечки окрашены с обеих сторон в зеленый цвет, две — в красный. Время от времени полицейский поворачивает столбик на четверть оборота, на чем его работа и кончается.

Каирские полицейские — создания своеобразные и многообразные. Все они носят белый мундир с черной портупеей и золотыми пуговицами. Некоторые носят белые тропические шлемы и стоят у своих столбиков. Другие носят стальные каски и сидят перед учреждениями и большими магазинами на чем-то среднем между пушкой и кремневым мушкетом. Есть еще полицейские в обычных шлемах, с длинными палками и щитами. Все вместе они называются шауишами, однако у преемников средневековых оруженосцев с турнирных ристалищ имеется, кроме того, таинственное наименование «булук эль-гафар». И, наконец, в Каире есть еще шауиши с короткими деревянными дубинками и с щитками на руках. Все они страшно серьезны, строги и важны. Если вам захочется посмотреть поближе на дубинки, они сейчас же потребуют у вас паспорт и осведомятся о вашем местожительстве. По-видимому, оружие их представляет служебную тайну.