Один на один с Севером - Уэмура Наоми (книги полностью txt) 📗
Состояние лап у собак не ухудшается, но внезапно наступивший холод явно их беспокоит. После похолодания пластиковые полозья моих нарт стали скользить лучше, чем при морозе до 20 градусов. И это легко объяснимо: при движении нарт по твердой поверхности создается сильное трение, в результате которого верхний слой снега подтаивает. Образующаяся вода, смачивая полозья, действует вроде смазки.
Несмотря на то, что сегодня собакам, видимо, приходится тяжело, они бегут, не теряя чувства ритма.
Нуссоа, весь израненный, подвергается гонениям со стороны своих собратьев. Пытаясь ускользнуть от их зубов, он несколько раз чуть не попадает под нарты: в Заполярье больные и искалеченные собаки всегда идут сзади. К сожалению, я не могу останавливаться из-за Нуссоа и тем самым на целый день увеличивать срок своего путешествия. Я, как цыган, сегодня провожу ночь на одном месте, а завтра, каким бы милым и насиженным оно ни показалось, переезжаю на другое. Впереди еще две тысячи километров — задерживаться нельзя.
По эскимосским понятиям, ездовых собак следует воспитывать по особым правилам. Баловать их означает делать непригодными к здешней жизни. Эскимосы считают, что хозяин, слишком оберегающий свою собаку от различных невзгод, в условиях сурового Заполярья укорачивает ей жизнь. Если после окончания сезона не заставлять собаку служить хозяину до следующей зимы, то она теряет работоспособность. Когда собака не чувствует постоянной власти хозяина, она теряет рабочую форму и обессиливает.
Среди эскимосов распространено также мнение, что щенки должны воспитываться группой, все вместе. Тогда среди них не бывает любимчиков, и они с самого раннего детства включаются в трудовую жизнь, восполняя недостающую рабочую силу в собачьей упряжке.
И в экспедиции японских университетов, и у меня среди эскимосских собак встречались такие, которые не желали работать, единственное, что они делали, — это линяли. Но нам, к счастью, достались и такие собаки, которые обеспечили успех всему делу. Мы собирались по возвращении снизить цену на собак, оказавшихся негодными. У эскимосов же на уме всегда одно: как бы подороже сплавить пришельцам хотя бы и плохих собак.
Все это мне представлялось естественным и потому было вполне понятным. А чем в сущности воззрения людей цивилизованного общества, людей, зависимых от материального благополучия, лучше понятий эскимосов? Мы, цивилизованные люди, в своем якобы благородном стремлении защитить животных спешим нацепить на них бантики, приютить у себя дома, даже одеть их в платьица. Между тем делаем мы все это из собственного эгоизма. Так нам ли упрекать в эгоизме эскимосов? Они не просто используют собак — вся их жизнь зависит от них.
24 июня
Ясно. Временами облачно. Температура воздуха — минус 21 градус.
С базы Аврора меня предупредили, чтобы я был готов к получению новой партии снаряжения. Но сегодня ни в два, ни в четыре часа сеанс радиосвязи не состоялся из-за сильных помех в эфире. Самолет так и не прилетел.
Еды для собак хватит только на сегодня. В последнюю кормежку я предусмотрительно приберег половину их нормы на потом. Собак надо кормить хорошо, иначе у них быстро истощаются силы.
Канадская авиация всегда регулярно, в намеченные сроки снабжала меня продовольствием. Однако с тех пор, как я начал свое путешествие по Гренландии, местная авиация постоянно испытывает мои нервы. Если бы я попал в такой переплет на пути к Северному полюсу, вполне вероятно, что мне не удалось бы его достигнуть.
Когда я был на подступах к Северному полюсу, мне также не удавалось связаться с базой из-за сильных помех в эфире. Но, к моей радости, самолет был выслан без всякого предварительного извещения с моей стороны. Пилот Гарри, который с огромным трудом сел среди торосов, был мастером своего дела. В нем чувствовался надежный мужчина. Такой к себе в самолет мог взять помощником даже женщину. Гренландская авиация в прошлый раз заставила меня ждать целых четыре дня. Эта неразбериха приводила ко всякого рода недоразумениям и даже к материальным потерям. В тот раз, например, мне прислали вместо шестнадцати двенадцать ящиков собачьего корма. Кроме того, в такой ситуации трудно было рассчитывать на замену раненых собак.
Я не думал о том, что у гренландских летчиков могут быть какие-то обстоятельства, которые не позволяют им выполнять свои обязанности. На уме у меня было одно: если дело так пойдет и дальше, то это путешествие мне не завершить.
«Спокойствие. Терпение. Все образуется», — уговаривал я сам себя…
Ну, уж коли представляется случай, опишу-ка я лучше, как проходит обычный день моего гренландского путешествия.
…21.00. Подъем. Разжигаю печку, топлю снег. Пока готовится кофе или чай, быстро сворачиваю спальник. 21.30. Завтракаю. Обычно это овсянка, которую готовлю не отдельно, а засыпаю прямо в кофе, и два куска бисквита. Это вкусно. Наливаю кофе в термос.
21.50. Сворачиваю палатку, гружу вещи на нарты. Это занимает у меня минут тридцать.
22.20. Пристегиваю упряжку собак к нартам.
22.30. Отправление.
0.50. Сеанс связи с Авророй (или Дандасом).
2.00–05.00. Нахожусь в пути.
5.00–06.00. Останавливаюсь на отдых.
8.30. Конец пути. В благодарность собакам обязательно их поглажу, потом начинаю разгружать нарты. Разворачиваю их в направлении точно на юг. Ставлю палатку выходом к востоку. Затаскиваю в нее и расстилаю на полу две шкуры карибу. Вношу необходимые вещи.
8.50. Делаю астрономические измерения.
9.30. Отстегиваю упряжку от нарт, привязываю собак к передку, кормлю.
9.50. Залезаю в палатку, зажигаю печку. Кипячу воду и примерно с час варю медвежатину. В это время делаю расчеты по произведенным астрономическим измерениям.
11.00. Обед. Он состоит из 700–800 граммов подсоленной медвежатины. На десерт чай с двумя кусочками сухого бисквита.
12.10. Слушаю коротковолновую японскую программу «Нихон хосо кайся». Узнаю, что в Токио стоит тридцатиградусная жара и что к Японии приближается тайфун.
12.30. Делаю астрономические измерения вторично.
13.00. Пишу дневник. Чиню порвавшиеся ремни и обувь.
14.00. Ложусь спать.
27 июня
Обещанный на 24 июня самолет до сих пор еще не прилетел. В тот день связи не было. 25 июня было воскресенье и аэродром не работал. 26 июня он тоже бездействовал. Как мне сообщили, из-за плохих погодных условий самолет не прилетит и сегодня. Мне стало казаться, что в Гренландии всегда найдется причина, чтобы можно было отложить полет.
Вчера доел остатки медвежатины. Больше продуктов не было. Хочется сладкого чая, маринованных овощей, мечтаю о рисе, политом сладким чаем. Собаки ничего не ели с 25 июня. Отощали и не могут идти.
Погода все ухудшается. Мне сообщили, что завтра прилетит самолет. А если завтра опять будет плохая погода, что тогда?
Пью соленый чай. Сладкого нет. Собаки тоже страдают от голода.
За две недели пройдено 600 километров, хотелось бы хорошенько отдохнуть, но передышка получилась очень тяжелой.
В ожидании погоды провожу время в бездействии, стараясь стойко переносить голод. Если такое положение будет продолжаться, у меня, пожалуй, пропадет пыл идти дальше. Впрочем, без регулярного снабжения путешествие и без того прекратится. Что я тогда скажу людям? Ведь сытый голодного не разумеет. Что будет, если я не выкручусь из этого положения? Я исступленно жду сеанса связи.
