Дети капитана Гранта - Верн Жюль Габриэль (читать книги без сокращений .TXT) 📗

– Позднее, – продолжал майор, – когда, на наше счастье, Паганель по своей рассеянности попал на «Дункан», ему показали эти документы, и он безусловно одобрил наше намерение производить поиски у берегов Америки.

– Правильно, – подтвердил географ.

– И, однако, мы ошиблись, – сказал майор.

– Мы ошиблись, – повторил Паганель. – Каждый человек может ошибиться, но только безумец упорствует в своей ошибке.

– Не горячитесь, Паганель! Я вовсе не хочу сказать, что мы должны продолжать поиски в Америке.

– Тогда чего же вы хотите? – спросил Гленарван.

– Хочу только, чтобы вы признали, что Австралия кажется теперь единственно возможным местом крушения «Британии» с той же очевидностью, с которой еще недавно таким местом казалась Америка.

– Охотно признаем, – ответил Паганель.

– Констатируя это, – продолжал майор, – я убеждаю вас не давать воли своей фантазии и не доверять всем этим противоречивым «очевидностям». Как знать! Быть может, после Австралии какая-нибудь другая страна внушит вам такую же уверенность, и если эти поиски снова окажутся неудачными, то не станет ли «очевидным», что их надо возобновить еще в другом месте?

Гленарван и Паганель переглянулись: соображения майора были поразительно верны.

– Итак, – продолжал Мак-Наббс, – раньше чем мы направимся в Австралию, я хотел бы в последний раз все проверить. Вот они, эти бумаги, вот карты. Давайте просмотрим одно за другим все места, через которые проходит тридцать седьмая параллель, и подумаем, нет ли другой страны, на которую указывал бы наш документ.

– Это будет нетрудно и недолго, – заявил Паганель, – так как, на наше счастье, на этой широте лежит мало земель.

– Посмотрим, – сказал майор, разворачивая английскую карту обоих полушарий, сделанную по Меркатору [74].

Карту разложили перед леди Элен, и все разместились вокруг нее, чтобы следить за пояснениями Паганеля.

– Как я уже говорил вам, – начал географ, – тридцать седьмая параллель, пройдя через Южную Америку, пересекает острова Тристан-да-Кунья. Я утверждаю, что ни одно слово документа не может относиться к этим островам.

Тщательно рассмотрев документы, все признали, что Паганель прав. Острова Тристан-да-Кунья были отвергнуты единогласно.

– Продолжим, – снова заговорил географ. – Выйдя из Атлантического океана двумя градусами южнее мыса Доброй Надежды, мы попадаем в Индийский океан. Только одна группа островов встречается на нашем пути – острова Амстердам. Проверим и эту возможность.

После основательной проверки острова Амстердам были тоже отвергнуты: ни одно слово, полное или неполное, будь то французское, немецкое или английское, не могло относиться к этой группе островов Индийского океана.

– Теперь мы подходим к Австралии, – продолжал Паганель. – Тридцать седьмая параллель вступает на этот материк у мыса Бернулли [75] и покидает его в том месте, где находится Туфоллд-Бей. Надеюсь, вы согласитесь со мной, что, не делая никакого насилия над текстом документов, можно отнести неполное слово stra из английского документа и неполное слово austral из французского документа к «Австралии»? Это так очевидно, что даже не стоит обсуждения.

Все согласились с заключением Паганеля. Его предположение казалось всесторонне обоснованным.

– Пойдем дальше, – продолжал майор.

– Хорошо, – откликнулся географ, – путешествие нетрудное. Покинув Туфоллд-Бей, мы пересекаем море на востоке от Австралии и встречаем на пути Новую Зеландию. Но напомню вам, что обрывок слова contin из французского документа неопровержимо указывает на то, что тут говорится о континенте. Стало быть, капитан Грант не мог найти пристанища на Новой Зеландии, ибо это не материк, а остров. Но пожалуйста – анализируйте, сравнивайте, переворачивайте на все лады слова и обрывки слов, а затем скажите, имеют ли они хоть малейшее отношение к этой стране.

– Ни в каком случае, – ответил Джон Манглс, еще раз рассмотрев документы и карту полушарий.

– Нет, – согласились с ним остальные слушатели Паганеля и даже сам майор, – о Новой Зеландии не может быть и речи.

– Дальше, – продолжал географ, – среди всего огромного водного пространства между этим большим островом и берегом Америки тридцать седьмая параллель проходит только через один бесплодный пустынный островок.

– Как он называется? – спросил майор.

– Смотрите на карту. Это риф Мария-Тереза, но ни в одном из трех документов я не вижу никаких следов этого названия.

– Никаких, – подтвердил Гленарван.

– А теперь, друзья мои, – закончил географ, – скажите: не ясно ли, что наиболее вероятным, а точнее – совершенно бесспорным является мой вывод о том, что в документе подразумевается именно Австралия?

– Несомненно, – единодушно ответили пассажиры и капитан «Дункана».

– Скажите, Джон, – спросил тогда Гленарван капитана, – достаточно ли у вас съестных припасов и угля?

– Да, милорд, я с избытком всем запасся в Талькауано. К тому же мы легко сможем еще пополнить наш запас топлива в Кейптауне.

– В таком случае дайте приказ к отплытию…

– Еще одно соображение… – перебил Гленарвана майор.

– Прошу вас, Мак-Наббс!

– Как ни много у нас шансов на успех в Австралии, но не остановиться ли нам все же на день-два у островов Тристан – да-Кунья и Амстердам? Ведь это по пути. И тогда уж мы окончательно убедимся в том, что у этих островов нет следов крушения «Британии».

– Ну и недоверчив же этот майор! – воскликнул Паганель. – Он стоит на своем!

– Я стою главным образом за то, чтобы нам не пришлось возвращаться назад в том случае, если Австралия не оправдает наших надежд.

– Эта предосторожность кажется мне разумной, – заметил Гленарван.

– Уж я-то, конечно, не стану вас отговаривать, – добавил Паганель, – напротив!

– Тогда, Джон, отдайте приказ идти к островам Тристан – да-Кунья, – распорядился Гленарван.

– Немедленно, милорд, – ответил капитан и отправился на свой мостик, в то время как Роберт и Мери Грант горячо благодарили лорда Гленарвана.

Вскоре «Дункан», держа курс на восток, уже рассекал своим форштевнем волны Атлантического океана, удаляясь от американских берегов.

Глава II

ТРИСТАН-ДА-КУНЬЯ

Если бы яхта шла вдоль экватора, то сто девяносто шесть градусов, которые отделяют Австралию от Америки (или, вернее сказать, мыс Бернулли от мыса Корриентес), составляли бы путь в одиннадцать тысяч семьсот шестьдесят географических миль. Но тридцать седьмая параллель вследствие формы земного шара короче экватора, и, следуя по ней, яхте предстояло пройти всего лишь девять тысяч четыреста восемьдесят миль. От американского берега до островов Тристан-да-Кунья две тысячи сто миль. Это расстояние Джон Манглс надеялся пройти в десять дней, если только его не задержат в пути восточные ветры. Молодому капитану посчастливилось: к вечеру ветер стал заметно спадать, а затем изменил направление. Море успокоилось, и «Дункан» получил возможность проявить все свои бесподобные качества.

Жизнь вернувшихся пассажиров на яхте пошла своим обычным ходом. Казалось, что они и не покидали судна на целый месяц. Только теперь кругом них плескались волны уже не Тихого, а Атлантического океана. Но ведь все волны, если не считать некоторого различия в их оттенках, похожи друг на друга. Стихии, подвергшие путешественников стольким грозным испытаниям, теперь им благоприятствовали. Океан был спокоен, дул попутный ветер, и паруса «Дункана», вздувшись под западным бризом, помогали его неутомимо работавшей паровой машине.

Благодаря всему этому переход совершился быстро и без особых приключений. Путешественники ждали с твердой надеждой прибытия к австралийскому берегу. Они все больше и больше верили в успех. О капитане Гранте говорили так, будто яхта шла за ним в какой-то заранее условленный порт. Уже были приготовлены каюта для него и койки для его двух матросов. Мери Грант доставляло большую радость все устраивать и украшать в каюте. Это помещение уступил мистер Олбинет, сам же он перебрался к своей супруге. Каюта, предназначенная для капитана Гранта, находилась рядом со знаменитой каютой номер шесть, заказанной Жаком Паганелем на пароходе «Шотландия». Ученый-географ, запершись, проводил в ней почти целые дни. Он с утра до вечера работал над трудом под заглавием «Чудесные впечатления географа в аргентинских пампасах». Часто было слышно, как он взволнованно произносил свои изящные периоды, прежде чем доверить их записной книжке. И, надо признаться, восторженный ученый не раз изменял музе истории Клио и обращался к божественной музе Каллиопе, вдохновительнице эпических поэм. Паганель и не скрывал того, что целомудренные дочери Аполлона охотно покидают для него Парнас или Геликон. Элен и майор поздравляли его с этими мифологическими посетительницами.