Упрямец Керабан - Верн Жюль Габриэль (электронные книги без регистрации .txt, .fb2) 📗
— Хорошо придумано, Ярхуд, — похвалил Скарпант, и я не сомневаюсь в твоем успехе. Но все это должно быть проделано в строжайшей тайне.
— Не беспокойтесь, Скарпант, — ответил Ярхуд.
— У тебя достаточно денег?
— Да. И всегда будет хватать при таком великодушном господине, как ваш.
— Не теряй времени. Ведь если состоится свадьба, Амазия станет женой Ахмета. А это совсем не то, на что рассчитывает господин Саффар.
— Понятное дело.
— Итак, как только дочь банкира Селима окажется на борту «Гидары», ты отплывешь?
— Да, я постараюсь дождаться устойчивого западного бриза.
— И сколько тебе, Ярхуд, понадобится времени, чтобы доплыть из Одессы в Трапезунд?
— Если считать возможные задержки, летние штили и частые на Черном море перемены направления ветров, то, думаю, недели три.
— Хорошо! — похвалил Скарпант. — К этому времени я вернусь в Трапезунд и мой хозяин тоже не замедлит прибыть.
— Я надеюсь оказаться там раньше вас.
— Приказы господина Саффара недвусмысленны и предписывают тебе оказывать этой девушке должное уважение. Никаких грубостей и насилия, когда она будет на борту.
— Уважение будет оказано подобающее — как если бы это был сам господин Саффар.
— Рассчитываю на твое рвение, Ярхуд.
— Оно полностью в вашем распоряжении, Скарпант.
— И на твою ловкость.
— Я был бы более уверен в успехе, — заметил Ярхуд, — если бы свадьба была отсрочена. А это стало бы возможным, если бы что-то помешало немедленному отъезду господина Керабана.
— Ты его знаешь, этого торговца?
— Всегда нужно знать своих врагов или тех, кто должен ими стать, — ответил мальтиец. — Поэтому, когда я прибыл сюда, моей первой заботой было заглянуть в его галатскую контору под предлогом делового визита.
— Ты его видел?
— Какое-то мгновение, но этого хватило и…
В этот момент Ярхуд неожиданно придвинулся к Скарпанту и тихо сказал ему:
— Скарпант, вот странный случай. А может быть, и счастливая встреча.
— В чем дело?
— Этот толстый человек, что спускается по улице Пера в сопровождении слуги…
— Уж не он ли это?
— Он самый, Скарпант, — ответил капитан. — Давайте будем держаться в стороне и не упускать их из виду. Знаю, что каждый вечер он возвращается в свой дом в Скутари. Чтобы выяснить, как скоро он собирается уехать, я, если потребуется, отправлюсь за ним на другую сторону Босфора.
Смешавшись с прохожими, число которых на площади Топ-Хане непрерывно возрастало, Скарпант и Ярхуд последовали за Керабаном на таком расстоянии, чтобы можно было слышать, о чем он говорит. Это было достаточно легко, так как «господин Керабан», как его обычно называли в Галате, разговаривал громким голосом, отнюдь не стараясь скрыть, что он — значительная персона.
Глава третья,
Господин Керабан не зря считался, что называется, «человеком видным». Взглянувший на его лицо дал бы ему сорок лет, оценив его дородность — добавил бы еще десяток годков, а на самом деле тому было сорок пять. Взгляд — умный, осанка — величественная. Уже седеющая небольшая раздвоенная борода и черные острые глаза, столь же чуткие к различным движениям души, как чаша ювелирных весов к минимальной разнице в весе. Добавим к этому волевой квадратный подбородок, нос, подобный клюву попугая, который отлично гармонировал с остротой взгляда. Сжатые губы открывались лишь для того, чтобы явить ослепительную белизну зубов. Хорошо очерченный высокий лоб пересекала вертикальная складка — истинная морщина упрямства между черными бровями. Все это вместе создавало облик человека оригинального, независимого, и выдающегося, которого нельзя уже было забыть, даже если вы увидели его только один раз.
Что же до костюма господина Керабана, то он был в стиле старых турок, оставшихся верными одежде времен янычар [55]: широкий тюрбан, обширные развевающиеся штаны, ниспадающие на сафьяновые пабуджи [56]; жилет, украшенный шелковым галуном и большими, в форме фасеток [57], пуговицами; пояс из шали, гармонично охватывающий живот, и, наконец, светло-желтый кафтан с роскошными складками. В общем, в этой старинной манере одеваться не было ничего европейского, и она сильно контрастировала с тем, как выглядит одежда жителей Востока в наше время.
Это было своеобразным протестом против вторжения индустриализации, в пользу местных обычаев; вызовом, брошенным постановлениям султана Махмуда [58], властно предписывавшим носить современный османский костюм.
Излишне добавлять, что слуга господина Керабана, юноша двадцати пяти лет по имени Низиб, также носил старинную турецкую одежду. Ни в чем не противореча своему хозяину — самому упрямому из людей, — он следовал его примеру и в этом. Преданный слуга вообще был полностью лишен какой-либо самостоятельности. Он всегда говорил «да» заранее и, как эхо, бессознательно повторял концовки фраз грозного негоцианта — самый надежный способ быть того же мнения, что и хозяин, и не слышать его резких окриков, на которые господин Керабан был очень щедр.
Хозяин и слуга вышли на площадь Топ-Хане по одной из узких, покрытых рытвинами улиц, которые спускались из предместья Пера. По своему обыкновению господин Керабан говорил громким голосом, нимало не заботясь, что его могут слышать посторонние.
— Ну нет! — сказал он. — Да сохранит нас Аллах [59], но со времен янычар каждый имеет право действовать, как ему нравится, когда наступает вечер. Нет! Я не подчинюсь их новым полицейским правилам и буду ходить по улицам без фонаря в руках, если мне это нравится, даже рискуя свалиться в какую-нибудь яму или быть укушенным за икры бродячей собакой.
— Бродячей собакой!.. — повторил, как эхо, Низиб.
— Тебе незачем утомлять мой слух своими глупыми замечаниями, или, клянусь Мухаммадом, я так вытяну твои уши, что тебе позавидует любой осел со своим хозяином.
— Со своим хозяином… — привычно повторил слуга без тени обиды или укора.
— И если начальник полиции оштрафует меня, — продолжал наш упрямый герой, — то я заплачу. Если он отправит меня в тюрьму, я пойду туда. Но не уступлю ни в этом, ни в чем-либо другом!
Низиб кивнул в знак согласия. Он был готов последовать за хозяином и в тюрьму, если бы дошло до ареста.
— А! Господа новые турки, — воскликнул господин Керабан, увидев проходящих мимо константинопольцев, одетых в прямые рединготы [60] и красные фески. — А! Вы хотите устанавливать законы и нарушать древние обычаи? Отлично! Пусть бы я даже был последним протестующим… Низиб, ты сказал моему каиджи, чтобы он находился со своим каиком у лестницы Топ-Хане с семи часов?
— С семи часов!
— Почему его там нет?
— Почему его там нет? — повторил Низиб.
— Правда, еще нет семи часов.
— Нет семи часов.
— А ты откуда это знаешь?
— Потому что вы говорите, хозяин.
— А если бы я сказал, что сейчас пять часов?
— То было бы пять часов, — ответил Низиб.
— Глупее не бывает.
— Нет, глупее не бывает.
— Этот парень, — пробормотал Керабан, — стараясь быть ангелом, кончит тем, что мне осточертеет!
В этот момент ван Миттен и слуга снова появились на площади, и Бруно повторил несколько раз разочарованным тоном:
— Уйдем отсюда, хозяин, уйдем отсюда и уедем с первым же поездом. Ох уж этот Константинополь! Это столица Повелителя верующих? Никогда не поверю.
— Спокойно, Бруно, спокойно! — одернул слугу ван Миттен.
Наступал вечер. Солнце, прячась за холмами древнего Стамбула, начало погружать площадь Топ-Хане в сумерки. Так что ван Миттен не узнал господина Керабана, который шел навстречу по направлению к набережной Галаты. Случилось даже так, что, следуя в противоположных направлениях, оба столкнулись, стараясь обойти друг друга то слева, то справа. Получилось забавное полуминутное колебание.
