Зимовка на «Торосе» - Алексеев Николай Николаевич (читать книги онлайн полностью без регистрации txt) 📗
— Ну вот, опять здравствуйте! Не могу пробиться через проклятый туман. Хоть волком вой, а тут в машине несчастный больной — у него целый ряд глубоких ран от операций, а вместо необходимого покоя я таскаю его то по воздуху, то по зимовкам. Устраивайте, Николай Николаевич, больного как только можно лучше… ведь какой, право, человек: в этакой маяте ни звука жалобы — стиснет зубы и молчит.
Положение больного было настолько тяжелое, что его нельзя даже было перекладывать на носилки. На борт «Тороса» его доставили на брезенте и уложили в каюте Виктора Александровича.
— Благодарю, — чуть слышным голосом проговорил больной, когда оказался в теплой комнате, — извините, пожалуйста, за беспокойство, да… что же делать.
Мы постарались сделать для этого человека все что можно, но состояние его было таково, что, кроме стакана чая и покоя, «Торос» не мог ему больше помочь ничем. Нужна была операция, а для ее выполнения мы не имели ни места, ни приспособлений, ни инструментов.
На следующий день началась пурга. Ф. Б. Фарих то нервно ходил по кают-компании, то лежал на диване, стиснув зубы. Его волнение было больше чем понятно. Жизнь человека зависела от скорости доставки его в больницу, а тут приходилось сидеть и ждать «у моря погоды».
— Чорт! Ведь машинища-то какая. Попробуйте с ней ткнуться куда-нибудь на неровную площадку — все разлетится вдребезги, и вместо спасения одного будет убийство восьмерых. Будь сейчас легкий самолет — полетел бы в самое пекло.
— Что же делать, Фабио Брунович. Запасайтесь лучшей арктической добродетелью — терпением. Рано или поздно, но погода ведь поправится.
Ф. Б. Фарих только рукой махнул.
— Жди ее, поправки, а тут бедняга Кузнецов без моей помощи успеет перелететь, только не в больницу, а на тот свет.
Поздно вечером 26 мая, когда большая часть обитателей «Тороса» спала крепким сном, меня вызвал к себе радист.
— Николай Николаевич, по уставу я хочу сделать очень серьезный проступок, но… видите ли… бывают обстоятельства… Вот Фарих не спит, погоду ждет, а сегодня день его рождения; я получил до десятка телеграмм для него с поздравлениями. Я не должен был говорить вам — телеграммы ведь частные, но… сделать бы что-нибудь, а то уже больно тоска его заедает.
— Хорошо, что сказал! Это не проступок — ты и сам это знаешь.
В тишине в кают-компании был накрыт стол. Сергей Павлович приготовил легкий ужин. Рядом с прибором Ф. Б. Фариха была положена стопка поздравительных телеграмм. Когда за стол уселись приодевшиеся из числа неспавших еще торосовцев и экипажа самолета, я пригласил в кают-компанию «новорожденного». Фабио Брунович был видимо так удивлен неожиданным его чествованием, что на время забыл о своей тоске.
На следующий день самолет «СССР Н-120» смог достигнуть острова Диксона. Больной врач Кузнецов, попав в хорошую больничную обстановку, сравнительно быстро справился со своей болезнью и снова вступил в строй советских врачей.
Едва самолет покинул бухту Ледяную, как к нам прибыли новые гости. Я уже упоминал о том, что во время триангуляционных работ в заливе Бирули нашим ревизором Иваном Кузьмичом Кошелевым были обнаружены значительные месторождения слюды. О находке мы сообщили на мыс Стерлегов, где базировалась геологическая экспедиция Главсевморпути под руководством П. В. Виттенбурга. Маститый геолог и полярник решил лично обследовать место нашей находки и приехал на «Торос» на собаках. Во время путешествия П. В. Виттенбург повредил себе ногу и теперь вынужден был в течение нескольких дней отлеживаться у нас на корабле.
Наш гость знал Арктику и ее историю едва ли не лучше всех своих современников. Связанный в своей деятельности в течение многих лет с Академией наук, П. В. Виттенбург знал лично многих из наших и зарубежных исследователей Арктики, и его рассказы о их работе собирали по вечерам в нашей кают-компании полную аудиторию слушателей.
30 мая П. В. Виттенбург, получив от нас точные указания о месте находки слюды, уехал в залив Бирули и далее на свою базу на мыс Стерлегова. Через несколько дней мы получили от него телеграмму, в которой он сообщал, что месторождение оказалось настолько богатым, что вся геологическая экспедиция с мыса Стерлегова выедет в залив Бирули, где и продолжит детальное обследование минеральных богатств района.
На судне производился весенний ремонт, проверялись кое-какие триангуляционные наблюдения и полным ходом готовились к выполнению двух последних пунктов нашего производственного плана, к топографической съемке всего района и весенней гидрологии в проливах Паландера и Свердрупа. Опять основой успеха предстоящих работ являлась развозка продовольствия по всему району.
К сожалению, И. П. Журавлев не мог уже оказывать нам помощь; наступившее тепло настолько быстро портило дороги, что он рисковал совсем не попасть в устье реки Таймыра. Неприбытие его в указанный пункт грозило большими затруднениями для экспедиции Арктического института на Таймырском озере, которая должна была прибыть в устье реки Таймыра с первым пароходом из Архангельска. Задачей Журавлева являлось подготовить для этой экспедиции собачий корм.
Как ни хотелось нам воспользоваться помощью прекрасного каюра, но мы вынуждены были его отпустить, снабдив всем необходимым на дорогу.
Продовольственные транспорты пошли целиком на людской силе. Сейчас этот труд сделался особенно тяжелым: снег потерял свою плотность, и ноги проваливались в него почти по колено. Скорость движения по такой дороге с нартами едва достигала 2—3 километров в час.
Таяние снега вокруг корабля шло настолько интенсивно, что вслед за ним начал разрушаться лед. С правого борта и под кормой образовались большие сквозные проталины.
2 июня «Торос» вторично «выпрыгнул» из льда и остался с креном в 61/2° на правый борт. На следующий день механики произвели пробу главной машины, и, несмотря на то, что она прекрасно работала полными передним и задним ходами, корабль, к нашему удивлению, не двигался ни на один сантиметр. Причину этой мертвой неподвижности было понять трудно. Вокруг всего судна имелась проталина с водой шириной в среднем в полметра. Корабль как бы плавал в чашке с водой и в то же время не двигался ни взад, ни вперед при самых бурных оборотах винта. Из-под кормы били каскады пены, все судно тряслось частой дрожью и… ни с места.
Загадка разрешилась много позднее. Оказывается, как ни толсты были наши борта, но все же они пропускали часть тепла из тех мест, где в течение зимы топились печи, и здесь корпус был совершенно чист ото льда. Там же, где зимой внутри корабля царил холод, как, например, в трюме, снаружи борта в его подводной части намерз толстый слой льда, и он-то, упершись в ледовой покров бухты, и держал наш корабль в тисках. Эта «ледяная чашка» доставила нам еще немало хлопот летом при попытках стронуться с места.
Ежедневно с судна уходили продовольственные отряды с легкими нартами, в которые укладывалось около 50 килограммов груза. Если весной такую нагрузку мог тащить один человек, то теперь приходилось назначать на эту работу не менее 4—5 человек. Одновременно шло переоборудование береговой базы. Баню мы решили превратить в станцию для случайных путников, могущих попасть в этот район. Баки для воды, стиральная машина и банный полок были убраны, и вместо них установлены пять коек, камелек, стол и оставлен месячный запас продовольствия и топлива на пять человек. Дверь в баню заколотили, и на ней прикрепили лопату и топор на случай, если какие-нибудь путники набредут на станцию после снежных заносов. Береговой продовольственный склад был перевезен на судно.
11 июня мы начали наш гидрологический цикл работ. С утра двое нарт с 15 людьми вышли в поход в Таймырский пролив. Итти было страшно тяжело, но какая все же разница наблюдалась между походами на морозе зимой и сейчас, когда люди шли в одних расстегнутых ватных тужурках. Солнце заливало своими лучами искрящийся снег, и он, потеряв свою плотность, постепенно пропитывался влагой. Поход напоминал движение по песчаной пустыне, усталость наступала после первого же километра пути, но тепло — тепло заставляло мириться со всеми трудностями. Мы уже протащились километров шесть, как вдруг наш гидрохимик стукнул себя по лбу и остановил движение.
