Зимовка на «Торосе» - Алексеев Николай Николаевич (читать книги онлайн полностью без регистрации txt) 📗
19 а п р е л я. Мороз держится на уровне —30°, но мы привыкли. Сегодня «Торос» покинули две промерных группы и одна триангуляционная, направившаяся на несколько дней в Таймырский пролив.
20 а п р е л я. На работе две промерных и одна триангуляционная партия. Мороз без перемен; почти штиль.
21 а п р е л я. Отмороженная нога М. И. Цыганюка начала поправляться, и он «сбежал» с «Тороса» для триангуляционных наблюдений на острове Боневи. Кроме него, на работе две промерных и одна триангуляционная партия. Темпы промера доведены до 46 точек в день.
22 а п р е л я. На работе уже четыре отряда. Из Таймырского пролива вернулся И. П. Журавлев за продовольствием. Н. С. Юдов пишет, что у него все в порядке.
23 а п р е л я. Работы идут прежним темпом. Люди устают от бесконечных переходов, но надо ловить моменты хорошей погоды.
24 а п р е л я. Немного потеплело. Экспедиционные работы идут с 8 утра до 24 часов без перерыва.
25 а п р е л я. От Н. С. Юдова пришли матросы Запорожцев и Замятин, кончившие установку знаков. Сам Н. С. Юдов остался для продолжения наблюдений.
26 а п р е л я. Промер в ближайших к зимовке районах закончен. Сегодня с тремя людьми направился на несколько дней для промера в пролив Фрама; второй промерный отряд заканчивает промер рейда «Зари», где глубины приходится брать через каждые 200 метров.
27 а п р е л я. Мимо нашей палатки прошел отряд с продовольствием в залив Бирули. Боцман сообщил, что в поле кроме нас работают еще три отряда. В заливе Бирули нашли большое количество слюды; отдельные пластинки толщиной в несколько сантиметров имеют площадь больше ладони. Температура воздуха поднялась до —20°. но все время слегка пуржит, что очень затрудняет работу с секстанами.
28 а п р е л я. В день проходим по 20—22 километра с промером. Большего выжать из наших ног не можем.
29 а п р е л я. Сегодня закончили промер Фрама и завтра вернемся на «Торос». Этот поход оказался куда легче, чем путешествие на мыс Фусса. Великое дело привычка.
30 а п р е л я. Стоянка на зимовке превратилась в сплошное хождение по работам. У некоторых начинается опухание ног. Выдали салициловую мазь, но… от работы освободить нельзя, так как погоды могут испортиться, и тогда наступит период невольного отдыха. Пока что от людей я слышу только разговоры о соревновании между отдельными отрядами и сожаления об упадке сил. Какие у нас все-таки замечательные люди!
Сегодня со всех четвертей горизонта к судну подтянулись работники отрядов. Давно на «Торосе» не было такого оживления — в сборе весь состав. Баня на берегу дымит и шипит как хороший завод. Завтра украсим корабль флагами, устроим собрание, подсчитаем итоги и наверное будем спать, спать и спать.
Да, отдохнуть надо было, и отдохнуть хорошо. Состав честно заработал себе это право, и я с особенным удовольствием объявил всем, что какая бы ни была расчудесная погода до 4 числа, никто не будет послан ни на какую работу.
С Большой земли уже начали поступать приветствия и поздравления с прекрасным праздником весны.
У вас там уже весна в полном смысле слова, у нас еще сплошной снег, и морозы иногда крепко покусывают, но радостное чувство удовлетворения выполнением своих задач легко покрывает все тяготы.
С Первым Мая, товарищи!»
Весна и лето
Наш Первомайский праздник затянулся несколько дольше, чем мы предполагали. Первые два дня мая были морозны, но ясны и почти безветрены, а на третий и четвертый день нас опять навестила пурга. Выходить на полевые работы не имело смысла, так как нам предстояло организовать дальние пешие маршруты для окончания всех промерных и триангуляционных работ, а следовательно надо было возможно лучше подготовиться к проведению всей операции.
Большим затруднением явилось то обстоятельство, что зимой нам так и не удалось выяснить, что же собственно представляет собой вся восточная половина нашего района работ. По карте там простирался один большой остров Таймыр. Еще осенью мы на корабле почти пересекли этот остров по какому-то неизвестному проливу, значит налицо оказалось уже два острова, не считая того, который «отсек» от Таймыра топографический отряд «Седова», назвав его островом Пилота Алексеева. Каюр Журавлев, приехавший к нам из устья реки Таймыра, в течение нескольких дней плутал по каким-то двум, а не одному проливу, пересекавшим Таймыр, и, наконец, наша рекогносцировочная триангуляционная партия утверждала, что в действительности остров Таймыр разделен и не двумя, а даже тремя проливами. К сожалению, проверить эти разноречивые данные пока что было нельзя. Все было покрыто глубоким снегом, похоронившим под собой и низкие берега, и проливы, и пересекавшие их перешейки.
Во время пребывания у нас В. М. Махоткина я просил его подробнее осмотреть местность с самолета и решить «таймырскую загадку», но и эта попытка многого не дала. Василий Михайлович покружил над островом, пролетел вдоль всего Таймырского пролива, но так и не мог решить, со сколькими же островами и проливами мы встретимся на работе.
— Одно могу сказать, — заключил свой рассказ летчик, — Таймыр — не Таймыр, а целая группа островов, вытянутых с севера на юг. Их там не то три, не то четыре, а по размерам каждый из них почти не уступает крупным островам архипелага, исключая, конечно, остров Русский.
Планировать при таких условиях работу было делом весьма сложным. В первую очередь предстояло осветить промером судоходные проливы, но могло оказаться так, что промеряемый пролив с хорошими глубинами мог превратиться в залив, который, конечно, для судоходства в данный момент существенного значения не имел. Таким образом, весьма трудоемкая и тяжелая работа могла принести, в конечном счете, никому не нужные результаты.
Ждать, однако, таяния снегов нам было некогда, и 5 мая с «Тороса» потянулись отряды людей с тяжело нагруженными нартами. Из 23 человек корабль покинули 16, и это в тот момент, когда надо было уже исподволь приступать к подготовке судна к плаванию. Как я жалел в тот момент, что нас на «Торосе» только два десятка, а не две сотни. Работы нашлось бы для всех.
Ушедшие были разделены на четыре группы — две промерных и две триангуляционных. Каждая группа имела с собой палатку, спальные мешки и запас продовольствия на срок от 10 до 15—17 дней. Для всех групп Журавлев вез еще на своей нарте около 250 кило продовольствия.
Пусто сделалось на нашем «Торосе», но повседневные работы на нем не прекращались. Целыми днями два механика копошились в машине, подготовляя ее к летнему походу корабля; радист через каждые шесть часов выстукивал наши метео; боцман со штурманом хозяйничали с такелажем, и, наконец, Сергей Павлович усердно готовил нам пищу и наводил порядок внутри судна.
Меня все время тревожил вопрос о наблюдениях за колебаниями уровня моря. Раз шел промер глубин, то надо было постоянно иметь данные о том, на каком уровне стоит вода, чтобы в последующем внести соответствующие поправки в полученные глубины, прежде чем они будут помещены на карту. Осенью нас выручили химик и доктор, сейчас оба они на промере; оставшихся на корабле людей было недостаточно для проведения необходимой работы. Свои сомнения я не раз высказывал в кают-компании еще до того, как судно покинули отряды. Гидролог П. П. Рахманов и капитан занялись конструированием прибора, который бы автоматически фиксировал вертикальные колебания моря. Типов таких приборов, носящих название «мареографы», существует немало, но вся беда была в том, что на «Торосе» не имелось их ни одного. Экспедиция на яхте «Заря» устраивала «ледовый футшток», который значительно упрощал установки водомерной рейки, но все же и он требовал постоянного дежурства для записи наблюдений.
